Спасения нет

Наводка на Джад стала у них первым прорывом после возвращения с Нкаи. Однако Джессика уверяла, что они готовы, дайте им только тело, живое…

— Есть контакт, — сказала Джессика.

Манипулятор, установив сетку на место, отодвинулся.

— Стабилен, — подтвердил Соко. — Идет связывание микроволокон.

Хирургический манипулятор передвинулся вдоль тела Джад и принялся подсоединять трубки к портам на ее шее и конечностях. В трубки потекла прозрачная, густая как сироп жидкость.

— Это зачем? — поинтересовался Алик.

— Внутривенное питание, — объяснила Джессика. — Тело нам нужно живым. Хотя бы на время.

Каллум, нахмурившись, подался вперед.

— На время? Я считал, задумана долгосрочная стратегическая операция.

— Так и есть, — сказала Джессика. — Как только убедимся, что тело поддерживает запутанность с другими элементами квинты, установим более надежные средства жизнеобеспечения.

— Например? — спросил Алик.

— Прежде всего выращенные в моем инициаторе органы оликса будут снабжать мозг необходимыми питательными веществами и кислородом.

— В смысле вы превратите ее в кокон?

— Да.

— Это мне нравится.

— А что с телом Джад Арчолл? — спросил Каллум.

Алик сквозь тонированный щиток шлема разглядел, как Джессика повернула голову, окинув взглядом каждого из них.

— Решать, конечно, вам. Наши биологи могут достаточно долго поддерживать жизнь в данном теле. Однако шансы извлечь за это время ее мозг из анклава невелики. А когда мы его вернем, полагаю, будет милосерднее вырастить ей новое тело.

— Невелики, говорите? — заинтересовался Юрий.

— Она хотела сказать: «шансов ноль», — заявил Соко. — Тело Арчолл состарится и умрет за века до времени, когда человечество сумеет подобраться к анклаву.

— Хорошо, что мы имеем дело с неанскими дипломатами, — съязвила Кандара. — Не хотелось бы мне иметь дело с вашим отделом «скажи как есть».

Неаны быстро переглянулись и снова занялись сеткой на мозге.

— Нодулы целы и функционируют, — сообщил Соко. — Мы сможем отслеживать кортикальные импульсы.

— Нам не попался Розеттский камень для расшифровки неанского, — заметил Алик. — Говорите, пожалуйста, по–английски.

Джессика зашла в шлюз.

— Никакого неанского не существует, — сообщила она, пока механизмы очистки наполняли стеклянный цилиндр туманом и ультрафиолетом. — Во всяком случае, я такого не знаю.

— И все же…

— Такое дело: мозги пяти элементов квинты объединяются запутанностью, как распределенная сеть процессоров. Если один потерял сознание, можно считать, что он вышел из сети. Он ничего не сообщает другим. Сейчас Соко введет в этот мозг нейровирус. Подчинив его, мы не позволим делиться с другими своим сознанием. Однако, и перестав транслировать свои мысли и чувства, он все еще будет их воспринимать. Мы точно узнаем, что делают и видят другие тела квинты.

— Видят и делают, — поправил Каллум.

Алик хмуро взглянул на него.

— Что?

— Так благозвучнее, — пожал плечами Каллум.

— Господи боже, не отвлекались бы вы!

Джессика, выйдя из шлюзовой камеры, извиваясь, стягивала защитный костюм. Кандара подошла ей помочь.

— Шпион на «Спасении жизни» будет нам полезен, — заговорила неана, — но вторжение на Землю — операция межзвездного масштаба, в ней задействованы десятки тысяч кораблей и, наверное, миллионы тел квинт. Даже пять наборов глаз не увидят всего, что нам нужно. К счастью, каждый мозг квинты содержит крошечные клеточные узлы — нодулы, связанные запутанностью с нейростратой единого сознания. Так оно держит связь с отдельными квинтами. Соответственно, видит то, что видят они, и может им приказывать.

— Вы сумеете ввести вирус в единое сознание? — изумился Юрий. — Захватить контроль над «Спасением»?

— Не думаю.

— Она имеет в виду — нет, — подал голос из медотсека Соко. — Единое сознание огромно и чрезвычайно умно. Попытайся мы подчинить его нейровирусу, его первичные мыслительные процедуры выявят нарушение и не позволят ему распространиться по всей структуре. А вот пробраться ему в голову и подслушивать мы можем.

— Господи мой боже! — пробормотал Алик. — Это же фантастическое преимущество! Мы будем заранее знать обо всех планах диверсий. Мы сможем уничтожить всех агентов оликсов на Земле. Спасем городские щиты.

— Не совсем так, — уверенно поправил Юрий. — Мы столкнемся с проблемой Блетчли.

— Прошу прощения?

— Во времена Второй мировой войны в Блетчли–парке раскололи германский военный код.

— Здорово, и что?

— Им пришлось использовать эти сведения с огромной осторожностью. Если бы они на каждом шагу переигрывали немцев, те бы поняли, что шифр взломан. И сменили бы его.

— Вы хотите сказать, что мы должны оставить саботажников на свободе? Что за чертов бред!

— Нет, я хочу сказать, что нам придется использовать полученную информацию с осторожностью.

— Юрий прав, — вмешалась Джессика. — Приступив к пассивному накоплению сообщений единого сознания, нам придется заранее думать об эндшпиле. Мы ведь это обсуждали. Чтобы победить, вам придется начать с проигрыша. В том числе допустить падение десятка городов для сохранения стратегического преимущества. Если человечество победит, захваченные люди будут освобождены.

— А вы смотрели передачи из лишенных щита городов? — взвился Алик. — Эти шары гоняют людей, как собаки кроликов. Никого не щадят. Дети… эти подонки даже младенцев окукливают!

— Потому мы и присланы в Сол, — хладнокровно ответила Джессика. — Чтобы дать вам знания о вооружении, космических двигателях, биоинициаторах. Чтобы дать вам возможность этому противостоять.

— Если неаны такие охрененно умные, почему сами всем этим не воспользовались?

— Я пользуюсь.

— Нет, вы используете нас.

— У вас пока еще, на несколько коротких лет, остается свобода воли, свобода выбора. Используйте ее. Как — подсказать не могу: у меня как раз свободы никогда не было. Я создана с единственной целью. Так что, может быть, Кандара и права: я просто машина с единственной программой. Но для вас это ничего не меняет. Выбирайте!

Алик бессильно сжал кулаки. Она была права, и Юрий прав. Нельзя упускать такое преимущество. Играть придется вдолгую, как бы мучительно это ни было.

— Черт, — прорычал он и не без удивления почувствовал на своем плече руку Кандары.

— Да уж, — протянула она. — Свобода, в сущности, редкая стерва, а?

Алик, не доверяя своему голосу, молча стряхнул ее ладонь.

— Значит, держимся плана, — заговорил Каллум. — Засылаем троянского коня в червоточину «Спасения жизни» и дальше, шпионить в анклаве. Хабитаты исхода в ближайшую тысячу лет создают армию, или флот, или легион роботов–убийц, о которых говорил Энсли. Те вторгаются в анклав. Уничтожают оликсов. Освобождают наших. План из пяти пунктов, проще некуда.

В его смешке звучала горечь.

Алик со злостью заметил, что смотрит на Юрия — что тот скажет?

— Да, так просто, — с жесткой ухмылкой подтвердил Юрий.

— Но, чтобы приступить к исполнению плана, нам нужен корабль оликсов, — напомнила Кандара. — Сумеет захваченная вашим нейровирусом квинта угнать корабль?

— Да, — оживилась Джессика. — Мы с Соко это обдумывали и нашли способ, который не выдаст единому сознанию нашей прирученной квинты. Откровенно говоря, похищение корабля — неизбежный риск. А по нашему замыслу потребуется только маленькая ментальная хитрость — куда меньше шансов попасться.

Алик вслед за неаной вышел из медотсека, досадуя на собственную пассивность и пытаясь скрыть эту досаду. Он сам себя не узнавал. И, покосившись на Кандару, даже не слишком удивился, поймав ее усмешку.

— Что еще?

— Трудновато вам дается роль исполнителя, а?

— Бога ради, я в ФБР служу. Только и делаю, что исполняю приказы.

Она усмехнулась еще хитрее.

— Как же! Простой винтик, что там говорить. С доступом в Овальный кабинет и к Первому Лицу…

За дверью медотсека ждали Луи с Элдлунд. Они, не задавая вопросов, пристроились в хвост вышедшим.