Отступник-2

— Вообще-то, предложение выскочило спонтанно. Ещё вчера я об этом и не думал.

— И вообще не рассматривал?

— Не то чтобы… А ты? Хочешь сказать, что вообще не думала о возможности замужества?

— Ну-у-у…

— Вот и я так же.

— И все же, барышне полагается подумать, — упрямо тряхнула она русыми волосами, и вновь устроилась у меня на груди, отвернув личико.

Ну пусть думает. Тут главное не переусердствовать. Опять же, по большому счёту мне эта свадьба и не нужна, как зайцу стоп сигнал. А то, что она будет уверена в обратном, вполне устроит. Ну вот так вот у меня. Сугубо прагматичный взгляд.

— Настя, мне тут в голову мысль пришла, — поглаживая её волосы, решил я сменить тему. — Тебя ведь могут опять попытаться похитить.

— Могут, — вздохнула она, и добавила. — И тебя могут.

— Меня проще убить на месте, что и показали последние события. А вот твоё убийство никому не нужно.

— И? — задрав голову, и скосив взгляд, коротко поинтересовалась она.

— Если тебе ввести под кожу однокаратный «Маяк» то он и мешать не будет, и случись беда, я смогу тебя найти. Подпитать же его Силой тебе не составит труда.

— Федя, ты только что признавался мне в любви… — резко сев на постели, обернулась она ко мне.

— Ни в чём я не признавался, — оборвал её я.

— Не суть.

— Ладно.

— И после всего этого ты собираешься тыкать в потенциальную невесту ножичком.

— Но я же так… Немного… Только кончиком.

— Федя, ты дурак?

— Чего дурак-то сразу. Ты посиди, посчитай до десяти, и поймёшь, что моё предложение не лишено смысла.

Она так и сделала. Было заметно, что она взвешивает все за и против. После чего наконец приняла решение.

— И как ты это собираешься сделать?

— Тебе Гаврила рассказывал, как я ему культю формировал?

— Да. С помощью практически полностью разряженного «Лекаря».

— Делаю тебе прокол, загоняю под кожу камень, после чего ты в незначительной степени используешь плетение «Лекарь». Только и того, чтобы затворить ранку, а когда камень останется внутри, полностью излечиваешь.

— Ты наверное и камешек уже приготовил?

— Да.

— Ладно. Коли, — решительно произнесла она.

— Кхм.

— Что?

— Ну, ведь не ношу его постоянно с собой, он в мастерской. И потом, тыкать в тебя ножичком, на нашем ложе любви… — я покачал головой.

— Вау, как ты можешь, — игриво всплеснула она руками.

— Представляешь, — часто закивал я в ответ.

— За такое должна воспоследовать награда, — хитро сощурилась она, и полезла ко мне с недвусмысленными намерениями.

— Настя, уже как бы не рано.

— Не хочешь?

— Хочу. Но есть хочу больше.

— Уверен? — промурлыкала она, и впилась в мои губы.

— Н-не уверен, — через какое-то время сумел ответить я.

После чего схватил её в охапку и повалил на уже изрядно измятые простыни…

В итоге, пришлось заказывать завтрак в номер, а ещё попросить предоставить нам нитки с иголками. Разгорячённые алкоголем и вскипевшей от страсти кровью мы ночью не больно-то заботились о сохранности одежды. Другую взять неоткуда, а потому пришлось немного по портняжить, приводя наше одеяние в божеский вид. По этой же причине поспешить добраться до лётного поля и быстренько уединиться в своих номерах, где наконец переодеться в нечто более приличное.

— Федя, ну и как это понимать? — с откровенной иронией, спросила Василиса.

Она стояла на крыльце, греясь на теплом майском солнышке и обрабатывала пилочкой свой ноготок. Надо заметить, красивое зрелище. Ларионова выигрывала у Бирюковой по всем статьям, и мне приходилось не единожды мельком слышать о том, как нам прочили отношения.

Признаться, предположения не лишённые смысла, если бы не два «но». Первое, это несомненно более весомая польза от близости с Настей. И второе, мои сомнения относительно ориентации Василисы. До сих пор, ни она, ни Мария в интересе к мужчинам замечены не были. Это конечно ничего не значит, но определённые мысли навевает.

— Ты о чём? — встав рядом с ней, в свою очередь спросил я.

— Я о вашем с Настей отсутствии ночью, и возвращении утром. Потрёпанные, усталые и весьма довольные. Это, знаешь ли, немного подозрительно.

— И в чём проблема?

— Только в контракте. Никаких детей и семей на протяжении пяти лет, пока служим на «Носороге».

— Ты забываешь парочку моментов. Контракт на меня не распространяется, я наниматель. И мною в него могут вноситься изменения в сторону послабления без участия второй стороны. Наконец, наши договорённости с Настей стоят в особом ряду.

— И вообще, подруга, завидуй молча, — повиснув у меня на плече, и одарив Василису лучащимся счастьем взглядом, произнесла вышедшая на террасу Бирюкова.

— Не стоит так уж проявлять чувства, — ответила ей улыбкой Ларионова. — Фёдор всё же наниматель и капитан, подобное же отношение не лучшим образом скажется на его авторитете.

— А вот тут, я с тобой пожалуй соглашусь, — посмотрев на Настю, произнёс я.

— Господи, какие же вы скучные, — отстраняясь от меня, фыркнула Настя, всем своим видом давая понять, что не считает своё поведение неприемлемым.

— Как прошли финальные испытания «Буревестника», решил я сменить тему.

— Отлично. Без амулета он конечно не полетит, но с ним, просто превосходная машина. Признаться, я не ожидала, что он получится ещё и таким манёвренным.

— Вот и замечательно. А почему я его не вижу на лётном поле?

— Мы с Машей там кое что попросили подправить. И да, тебе придётся доплатить.

— Что с «Альбатросом»?

— Есть клиент за семьдесят пять тысяч. Это значительно дешевле его номинальной стоимости… — она запнулась посмотрев на меня.

— Отдавай. Нужно сбрасывать балласт, коль скоро есть такая возможность. Мы слишком долго торчим в Менске. Мне это уже категорически не нравится.

— Пипец котёнку, — поправляя федору так, чтобы поля прикрыли глаза от солнца, неожиданно произнесла Василиса.

Я проследил за её взглядом, в конец взлётной полосы. Там как раз заходил на посадку один из моих «Бычков», пилот не справился с управлением, и истребитель подпрыгнул дав козла. Мало того, самолёт подпрыгнул ещё дважды, на третий с громким треском подломилось шасси, он завалился на правое крыло, и его закружило по полосе. Опять треск, только на этот раз громче и протяжней, крыло оторвало и оно отлетело в сторону. Ещё немного, и всё закончилось, многострадальная машина замерла скрывшись в облаке пыли.