Цветок забвения

— Конечно, у него не такие хорошие кони. — Маяр рассмеялся. Провести пару лишних часов рядом с Дитя ему не было в тягость, потому что одно только присутствие этого отшельника наполняло силой его стареющее тело.

— Своими сыновьями он тоже не хвастается, — слабо улыбнулось Дитя, то ли поощряя, то ли предостерегая.

— Что? У него родился второй?!

— Нет.

— У меня тоже только один, присмотрись повнимательнее.

— Я вижу. Славный мальчик. Сколько ему?

— Восемь, — ответил Илай.

— Ты высокий. Все, кто выше меня, должны мне кланяться.

— Не вини его, Дитя, может, это судьба. Может, однажды ты сам поклонишься ему, — заговорил тихо, но дерзко Маяр. — Император слаб, а его наследник — недалёкий, ветреный олух. Война вынудит людей выбрать сильного правителя.

— И почему война постоянно вынуждает людей поступать так, как тебе хочется?

Он раздражённо вздохнул.

— Не заставляй меня разочаровываться в твоём уме, а то я решу, что моё собственное дитя мудрее тебя.

— М-м, из него бы вышел отличный отшельник.

— Не такой отличный, как король.

Чувствуя себя безнаказанным, Маяр повторял это везде, где бы ни появился, провоцируя и зная, что никто не посмеет заткнуть ему рот. Не этот разодетый ребёнок уж точно.

— Раз уж у нас выдалось свободное время, обсудим этот вопрос сейчас, — сказало Дитя с какой-то тоскливой неизбежностью в голосе, и Маяр ухмыльнулся.

— Сразу бы так.

Но их разговор не затянулся. Забыв о деле, ради которого приехал, генерал уже через полчаса вылетел из дворца. За ним едва поспевал советник.

В таком бешенстве Илай отца ещё не видел, при том что часто становился свидетелем его приступов гнева.

— Ты и ты, — Генерал указал на лучших из охраны, — едете со мной! Остальные, возвращайтесь домой.

— Куда вы, господин? — задыхаясь от спешки, спросил советник.

— К императору. А ты… Только попробуй хоть слово сказать о том, что тут услышал, — процедил Маяр, запрыгивая на коня.

Всадники вылетели за ворота, оставляя после себя облако пыли и тревожное предчувствие. Нервно постукивая хлыстом по голенищу сапога, Илай кивнул одному из солдат, и тот помог ему забраться в седло. Он знал, что возвращаться домой без отца и вестей не имеет права, но начни он качать права, и это лишь усугубит ситуацию.

По дороге домой Илай пытался заговорить с советником, но тот не нарушил приказ господина. Просто потому что онемел от шока. Растормошить его смогла лишь госпожа дома. Он не стал отказывать этой кроткой женщине, радеющей за честь семьи больше, чем кто-либо.

Подозревающие неладное слуги облепили дверь комнаты, в которой они закрылись. Илай тоже застыл неподалеку, прислушиваясь. Советник говорил дрожащим шёпотом. Поэтому вопль матери, раздавшийся следом, прозвучал так невероятно громко.

— Это противозаконно! И это сказало ему Дитя?! Наследником становится ребёнок, рождённый в законном браке! Какая разница им до его бастардов?! Как они эту шлюху вообще нашли?

— Её не искали. Она сама пришла к судье и рассказала ему всё, прося справедливости. Её сыновей забрали в армию. Она сказала, что родила двойню от нашего господина, но никогда бы не посмела ничего у него требовать, тем более заступничества, потому что он… он, простите меня, взял её силой.

— Этим ты меня не удивишь. Ну и? Если ей не понравилась его «любовь», зачем ей навлекать на себя его гнев?

— Она просила освободить сыновей от воинской повинности, Дитя же решило иначе. Скорее всего, в тот самый момент, когда приехал господин, потому что он… не поклонился. И молодой господин тоже.

— Дитя и император хотят проучить его, понимаю. А как же я? Чем я это заслужила? — Она вспылила. — Не отвечай. Раз они такие чувствительные к слезам изнасилованных матерей, я сама у них это спрошу.

— Пожалуйста, госпожа, дождитесь хозяина!

— Я девять лет служила ему так, как ни один из вас! Переступив порог этого дома, я дала себе слово, что выдержу всё, что этому распутнику меня не обесчестить, как бы он ни старался. А теперь ты заявляешь мне, что я должна посторониться, потому что заправлять тут теперь всем будет какая-то потаскуха и её ублюдки?

Мать никогда не повышала голоса и не сквернословила, хотя поводов было полно. Илая пугал её крик, а не смысл слов. О чём они говорят, он до последнего не понимал. А точнее до тех пор, пока вечером следующего дня не вернулся Маяр. Перекошенное яростью лицо, которое он видел накануне, сменилось маской жестокой решимости. Аура, которую источал хозяин, заставила присмиреть даже сторожевых псов. Но только не его жену. Она не спала, не ела, прождала его целый день, безуспешно пытаясь занять себя делами, и теперь напоминала ощетинившееся животное больше, чем сами животные.

— Что тебе сказал император? — спросила она сипло.

— Император? Ничего. Он хохотал так, что чуть не свалился со своего долбаного трона.

— Трона, на который ты претендовал, — напомнила она с жестокой усмешкой.

— Не я, а мои потомки. Но даже спусти я на него, моё семя смотрелось бы на нём достойнее, чем то, что он в итоге на него посадит.

— Конечно, твой сын должен сидеть на троне, если учесть, что хозяином в твоём доме станет какой-то выблядок!

— Угомонись, женщина, — процедил Маяр, прошагав мимо неё к крыльцу. — Пока что хозяин в этом доме я. И я не упущу ни капли власти, которую столетиями копил мой род. Я переживу любого и, если понадобится, вскрою Дитя горло и выпью его кровь, чтобы жить вечно.

— Именно за это они и наказывают тебя! — повысила она голос. — За то, что ты такое дерзкое, самодовольное трепло! Ты ничему не учишься!

— Ты что себе вообразила? — Он остановился, медленно оборачиваясь. — Решила, что теперь мной каждая шлюха в городе может помыкать?

— Ты поклялся! — Она набросилась на него с кулаками, рыдая. — Ты обещал, что мой сын не будет ничьим слугой! Мне плевать на то, как ты поступаешь со мной, но это его законное место! Его, а не твоего жалкого семени, смешанного с уличной грязью!

Маяр ударил её наотмашь так сильно, что она упала и затихла. Это произошло во дворе, у всех на виду. Это видел Илай, тренировавшийся рядом с мечом, и, прежде чем женщина коснулась земли, он уже завис в прыжке перед отцом, занося над ним лезвие. Маяр схватил его за горло прямо в полёте, швыряя перед собой.

— Да вы все издеваетесь надо мной. — Мужчина сплюнул, после чего крикнул слуг. — Её заприте, а он пусть спит с собаками. Пусть привыкает, чёрт. — Генерал отвернулся, уходя в дом. — Принесите вина!

Это был первый раз, когда Илай провёл ночь под открытым небом, но далеко не последний. Заснуть он даже не пытался. Разглядывая меч, он чувствовал себя таким слабым. Возможно, он мог бы оправдать себя малолетством, но после того, как увидел Дитя, даже не пытался. Оно напоминало девчонку и было ниже него, но никто не смел ему возражать, даже его отец. Вспомнив их встречу в подробностях, Илай понял, что всё это время занимался ерундой. Эти его уроки были бесполезны не только потому, что его теперь потеснили с места наследника, а потому что он не смог защитить то, что поклялся защищать.

Он думал о том, каково это, называться великим отшельником. У него были слабые представления о них, да и те романтизированы. Ничего общего с правдой. Но он знал, что Старцы — мастера печатей — могут защитить кого угодно.

Ближе к полуночи его навестила присланная матерью служанка. Она принесла ему поесть и пообещала, что всё будет в порядке. Но ещё до рассвета за ним пришёл отец и, толком не протрезвев, влез на лошадь, посадив сына перед собой. Их никто не провожал. Во двор вышло только несколько самых смелых слуг.

Илаю не дали попрощаться и собраться в дорогу, но его собственная судьба его совсем не тревожила. До тех пор, пока через несколько дней они не добрались до пустыни.

— Рассматривай это как необходимый этап взросления, — сказал Маяр. — В том, что сейчас будет происходить у нас дома, тебе лучше не участвовать. Это будет отвлекать тебя. А ты должен сосредоточиться на обучении, чтобы стать настоящим мужчиной… — Он глухо выругался, когда понял несоответствие в своих словах. — Мне начинает казаться, что импотенция — большое преимущество. Все проблемы из-за баб, как видишь. Ты должен быть счастлив, что пустыня оскопит тебя, дав взамен великую силу.