Страница 2 из 4
Больше Сашка не мог относиться к Евке как к обычной девчонке, его двоюродной сестре. Он начал сравнивать её с Евкиными подругами, со своими однокурсницами. Он не мог дать объяснения той теплоте, которая разливалась по его животу, когда он думал о ней. Что-то друзья его таких тёплых чувств не испытывали к своим сёстрам, а он невольно стал это выяснять, и это его сильно взволновало и напугало.
Да, он просто любит свою замечательную и необычную сестрёнку. А то, что она была необычной, он знал, он был уверен. Он видел, он наблюдал. Он как брат, расправлял плечи, гордился сестрой, не давал пацанам, а потом парням, сально смотреть на Евку, с вожделением. И до него дошло – он любит её не как сестру. В этот самый момент, когда это до него дошло, земля ушла из-под ног – так говорят. Он не знал, что делать с этим. Кому рассказать. Разум отказывался подчиняться. Он любил свою собственную сестру. Ужаснее ничего нельзя придумать.
И вот она, свадьба. Он договорился с однокурсницей, что она пойдёт с ним повеселиться, да она и знала невесту. Всё складывалось. Но как только он увидел Евку, всё оборвалось внутри. Он так попал, так попал, как же так? Всё мгновенно перестало его трогать, веселить, подружка издёргала его, она ведь приняла приглашение и считала уже себя его девушкой. И он нажрался. Так это называется. Сначала он пил и пил, и ему казалось, что алкоголь безалкогольный. А Евка была неотразима, понятно, с каждой рюмкой она становилась всё неотразимей для него. Он следовал за ней по пятам, плясал и пел, и ел блины, и воровал невесту, и делал всё абсолютно, что требовали тамада и Ева.
Он оглянулся и не увидел её нигде. В пьяном мозгу возникла паника. Он метался, искал, выходил в сад, нигде её не было. Всё в нём завыло. Её обидели, её украли вместо невесты, её нет, нет, нет. Евка?! Ева! Я люблю тебя. Он побрёл, обессилев от своих чувств, наугад. Подскочила подружка с вновь заведённым кавалером, он был рад за неё.
Почти в бессознательном состоянии он поднялся на второй этаж, открыл дверь какой-то комнаты и рухнул на постель. Повернулся на бок, стараясь вытащить из-под себя мешавшие вещи – это были подарки молодожёнам, и увидел спящую Еву. Она очень устала, да и было всё это действо после последнего экзамена.
Хмель улетучился. Он лежал ошеломлённый, смотрел на неё и не дышал. Он как завороженный, не мог пошевелить даже пальцем. Зато плоть буйствовала. И с этим он не мог ничего поделать. Рука потянулась к груди, он ласково прикасался к ней, такой аромат исходил от Евки – она была эстетка – этот аромат дурманил его, приводил его в восторг.
Ева перевернулась на спину, платье совсем расстегнулось, он увидел краешек очень красивых кружев, не будем повторяться об эстетстве Евы, и он почувствовал, как всё запульсировало, и неприятная влага разлилась внизу. Он сошёл с ума, так думал Сашка, отдёргивая руку. Но рука уже стремилась к тонкой талии, животу и худым любимым коленкам в каких-то невероятных сине-чёрных колготках, он нигде и никогда не видел таких прежде и потом. Их Евка привезла из Америки, и они были её гордостью.
Евка проснулась, почмокала пухлыми губами, и он припал к ним. Она ответила. Они целовались неистово. Он уже снова был в строю, и руки быстро двигались по пуговицам, ремешкам на талии и колготкам; она не сопротивлялась. Она испытывала дикое наслаждение, и вдруг она открыла глаза и увидела… брата… Евка вскочила с кровати и, босая, бросилась из комнаты.
Они не встречались десять лет. Сашка был женат, у него были две дочки. Но когда он увидел её снова, организм опять сыграл с ним шутку. Он любил её всю жизнь, до самой смерти. Она знала, и любила его за это. Он никогда её не предал. Он очень рано ушёл из жизни. Как будто бы без Евы ему незачем было оставаться на этой земле.
Брат.
Дора
Рейс задерживался. Но об этом узнали уже, пройдя паспортный контроль, все находились уже в стерильной зоне. После объявления о задержке настроение упало. Были планы, надежды, созвоны: кого-то встречали, кто-то жаждал и грезил о предстоящей встрече … Перспективы были у всех, но, безусловно, разные. Конечно, обрадовавшихся не было, зато отчаявшихся и расстроенных было хоть отбавляй.
Хорошо, что Георгий прошёл через VIP-зал, обычно он этого не делал, ему нравилось стоять в очереди, наблюдать за людьми, это тот случай, когда «без тебя не начнут». Так что встал в очередь и двигайся к цели. Смотри, анализируй, удивляйся. А в этот раз что-то с самого утра не так пошло. И не спалось, и проснулся с плохим настроением, и кофе убежал, и такси поздно пришло.
Вот оно, преимущество VIPов, без суеты, тихо, спокойно, коньяк, кофе и мягкие диваны. Ну хоть это хорошо. Достал книгу, попытался погрузиться в чтение, но что-то не давало, мешало. Огляделся. Через диван от него сидела женщина. Ну и что?! Обычная женщина. «Ну не совсем обычная» – подумал он. Обычные в очереди внизу стоят. Отложив книгу, стал наблюдать. Она получилась самым интересным объектом среди всех неинтересных. Остальные были неинтересны ему совсем.
Сколько ей лет? За сорок. Нет, под пятьдесят. Интересно, где это за?.. И где под?.. Он знал людей, которым было под…, а он думал, что только за… И наоборот… Вопросы он себе задавал просто от нечего делать. Официантка, очень привлекательная девушка – а как иначе? – принесла ему ещё коньяку. Он не спешил, заказал кофе по-турецки. Любой каприз за ваши деньги. Стал ждать кофе. Заметил, что женщине тоже принесли коньяк. Ему стало интересно. Теперь Георгий уже с интересом смотрел на неё. Он считал, что женщины могут пить только сладкое вино, и только напёрстками. Во всяком случае, в компаниях он это всю жизнь видел. Ну, бывали случаи, когда некоторые «леди» «отрывались», но не в семейных компаниях, где он бывал. Там всё всегда было до противности чинно. А эта дама, не стесняясь, заказала уже, как и он, второй бокал, и тоже кофе. «Странно – подумал он – хотя, чего странного то».
Время тянулось медленно. Он уже переговорил по телефону и по работе, и с мамой, и с дочкой, и даже с бывшей. Она требовала какую-то бумагу – разрешение на выезд дочери за границу на обучение. Он пообещал, как только вернётся, сразу она получит эту бумагу. Они расстались давно, но расстались по-человечески, как он считал. Он не делил ничего, взял сумку с трусами, носками и несколькими сорочками и ушёл. Даже машину оставил жене. Он – мужик, заработает. Женщине в этом мире тяжелее. От такой щедрости и благородства жена чуть не дала «задний ход». Но, как говорится, «паровоз уехал». Их связывала только дочка, которую он вынянчил, и любил безмерно. Никого, никогда, даже маму (конечно, это другая любовь) он не любил так, как свою принцессу.
Жена его была неплохим человеком, но, как говорится, отношения изжили себя. Всё превратилось в привычку, в рутину, и даже букеты цветов не оживляли отношений. Он жил в своём мире, она в своём. Они даже жили на разных половинах дома. Друзья говорили, что разрыв случился из-за того, что они спали в разных комнатах. Одеяло объединяет любящих. Оно – самая важная вещь супружеской жизни. А он считал, что, если угасают чувства, никакое одеяло не поможет. Но постарался реанимировать их любовь. Он точно знал, что любовь была пылкая, настоящая. Но ушла. Когда это началось, он не заметил. Просто она, любовь, стала чахнуть и зачахла совсем. И вот тогда они решили разъехаться на время. Разъехались. И вдруг поняли, что им обоим хорошо. Спокойно. Дочь привязана к обоим, но и она как-то не по-детски поняла. Её же никто не бросил, не предал. Ну и что, что папа ночует в другой квартире? Она там сто раз была, и вообще, это её квартира. Папа постарался. Девочка это знала. Уверенное будущее. Есть с чего начать. Остальное за ней. В общем, всё выстроено правильно на сегодняшний день в его жизни.
И вот он такой правильный, свободный, летит на отдых к морю. Дочь отказалась – что ей делать в обществе «стариков»? Так она выразила свою «благодарность» на его предложение. Да и то верно.