Страница 18 из 19
– Отдать якорь.
В носу корабля загрохотала цепь, и якорь ушел на дно морское.
В кают-компании штурман Юрий Перминов спросил командира:
– Может быть, в бухте укрылась японская шхуна?
Соколов посмотрел на барометр, висевший на переборке, слегка щелкнул его пальцем, стрелка резко отклонилась в сторону повышенного давления.
– Давление поднимается, утром будет хорошая погода, узнаем, кто в заливе кроме нас, – произнес он.
– За ночь шхуна может сбежать, – не унимался штурман.
– Вахтенным офицерам ночью не покидать ходовой мостик, при изменении обстановки немедленно докладывать мне, – произнес командир и удалился в свою каюту.
Алексей в каюте поднял мягкую спинку дивана, прикрепленную шарнирами к переборке, и двумя цепочками пристегнул к крючкам на потолке. В каюте вместо дивана оказались кровати в два яруса. Обстановка в каюте была спартанская. Напротив дивана под единственным иллюминатором стоял небольшой алюминиевый столик, около него – два мягких стула, привинченных к палубе, рядом со стульями – два шкафа: для одежды и постельного белья. На флоте такие шкафы называются рундуками. Напарником Алексея по каюте был механик Всеволод Иванович. По возрасту он был старше всех офицеров корабля, но его все звали с дружеским уважением Севой. Он досконально знал технику корабля, был мастером на все руки, никогда никому не отказывал в помощи. На корабль пришел во время его строительства на Волжском кораблестроительном заводе. На подчиненных никогда не повышал голоса, разговаривал тихо и спокойно. Они его любили и уважали, знали, что он может своими руками разобрать любой насос, двигатель или эжектор, найти неисправность и вновь собрать. Вот сегодня он ушел в машинное отделение, чтобы присутствовать при ремонте соединительной муфты на валу левого двигателя. По выслуге лет ему давно были положены погоны капитан-лейтенанта, но по штатному расписанию корабля на должности механика полагалось быть старшему лейтенанту. Ему предлагали перейти служить на крупный корабль, но он прикипел к большому охотнику и не хотел менять место службы. На полуострове Завойко, в военном городке, его ждали жена и двое детей.
Алексей застелил верхнюю полку, разделся, встал одной ногой на стул и ловко запрыгнул на постель. Посмотрев на часы, вытянулся во весь рост и подумал: «До вахты осталось более трех часов, можно выспаться». Он привык засыпать быстро в любом положении и в любой обстановке. Мог спать сидя и даже стоя. Шум и качка его всегда убаюкивали. В самолете засыпал мгновенно после взлета лайнера. Возможно, это было связано с постоянным недосыпанием.
На корабле в колокол пробили восемь склянок. Алексей мгновенно проснулся.
«Неужели уже четыре часа?» – подумал он.
С надеждой посмотрел на часы – может быть, еще двенадцать ночи и можно продолжить сон? Его надежда не оправдалась. Пришлось осторожно спуститься на палубу каюты, чтобы не разбудить Севу, одеться и отправиться на ходовой мостик.
Вахту с нуля часов до четырех нес штурман – старший лейтенант Перминов. Эта вахта считалась самой тяжелой и называлась «собачьей». Она досталась штурману потому, что утром при водолазных работах его присутствие не было нужно и он мог отдохнуть. Перминов окончил Ленинградское высшее военно-морское училище. Гордился тем, что был ленинградцем, и считал, что Ленинградское училище – лучшее. При разговоре у него часто проскакивала фраза: «У нас в Ленинграде…» Светловолосый, с высоким лбом и голубыми глазами, он не был лишен привлекательности. Женился на последнем курсе училища, после завершения многомесячного перехода Северным морским путем вызвал жену на Камчатку. Он был энергичным и подвижным, любил командовать матросами, делать им замечания, но не отличался злопамятством. Таких людей называют «служаками». Употреблял крутые словечки, считая это шиком. Матросов часто называл на «ты», считая, что такое обращение сближает его с командой.
Взбежав на мостик по крутому трапу, Алексей решил пошутить над Перминовым. Приложил руку к фуражке и произнес:
– Прошу сдать вахту строго по уставу.
Перминов не ожидал такого обращения и растерялся. Затем с удивлением посмотрел на Алексея и промолвил:
– Ты что, недоспал?
– В бухте неприятельское судно, я хочу знать, какие приняты меры, – продолжал Алексей.
Перминов нехотя стал рассказывать:
– Неизвестное судно стоит на якоре, никаких движений и шума винтов не обнаружено. Звонил оперативный дежурный штаба, просил доложить обстановку. Я доложил, что гребным винтом будем заниматься с рассветом, рассказал о неизвестном судне в бухте.
– Ты почему вперед батьки в пекло лезешь? – удивился Алексей.
– В чем, собственно, дело?
– Командир вчера не сообщил о неизвестном предмете в бухте, значит, считает, что сначала надо разобраться, а только потом докладывать.
– Принимай вахту и разбирайся, – сказал Перминов, – я пошел отдыхать.
За несколько часов погода изменилась. Ветер угнал дождевые тучи в Охотское море, в просветы высокой облачности подмигивали звезды. Алексей связался с радиолокационной рубкой. Ему доложили, что неопознанный предмет находится на месте. Он стал периодически осматривать залив в бинокль, но в темноте ничего не мог увидеть.
Постепенно стали видны очертания гор, среди которых выделялась вершина вулкана Фусса, облачность рассеялась, на небе высыпали звезды. Наступили астрономические сумерки. Это самый удобный период суток для астрономического определения местоположения корабля в океане по звездам. В это время солнце находится ниже горизонта на двенадцать градусов. Когда оно поднялось к горизонту на шесть градусов, звезды исчезли и начались гражданские сумерки. Алексей увидел в бинокль в заливе расплывчатые очертания предмета, непохожего на корабль. Он скорее догадался, чем рассмотрел огромного кита, спокойно лежащего на поверхности воды. В это время вахтенный сигнальщик закричал во весь голос:
– Товарищ лейтенант, в заливе кит!
– Не кричи так громко – разбудишь экипаж, – пошутил Алексей.
– Мне кажется, что он неживой, – продолжал сигнальщик.
Алексею не хотелось вступать в разговор, он был очарован окружающим пейзажем. Где-то далеко в океане солнце поднялось из-за горизонта и своими лучами осветило горы острова, их вершины сияли в его лучах. Снежная вершина вулкана, как зеркало, отражала солнечные лучи. В тени гор лежала спокойная черная гладь залива. У Алексея мелькнула шальная мысль: по телефону вызвать на мос тик штурмана посмотреть на «корабль» в заливе, но он передумал, решив, что его шутку могут не понять. Когда рассвет вступил в свои права, на спокойной поверхности залива невооруженным глазом можно было четко разглядеть кита. Его размеры сравнимы с малым рыболовным траулером. Длина синего кита достигает двадцати пяти метров, а вес – ста тонн и больше. Его, видимо, ранили китобои. Морскому исполину удалось уйти от преследователей и закончить жизнь в этом заливе.
Во всех помещениях корабля зазвенел сигнал подъема. Надоедливый звук «та-та-та» всегда прерывал сладкий сон и не давал немного доспать. Вскоре радист включил трансляцию, и по кубрикам разнесся знакомый голос: «На зарядку становись». Матросы в тельняшках поднимались из кубриков на палубу и строились в две шеренги. Кто-то увидел в заливе кита и крикнул:
– Кит на воде!
Шеренги сломались, все побежали к борту, что-то кричали, показывали руками в сторону кита.
Алексей с улыбкой наблюдал с мостика за командой. Он дал матросам возможность налюбоваться необычным зрелищем, выпустить свои эмоции: многие кита видели впервые. Затем в рупор подал команду: «На зарядку становись!»
На корме боцман со своей командой готовил водолаза к спуску. Около них стояла водолазная станция, представляющая собой квадратный ящик с рукояткой от насоса. От станции отходили телефонный провод и шланг для подачи воздуха в легкий водолазный костюм, который не был легким по весу, хотя его так называли. Алексей вспомнил курсантскую практику по водолазному делу, которую проходил на базе училища в бухте Миноносок, расположенной недалеко от границы с Кореей. На каждого курсанта по очереди надевали легкий водолазный костюм, затем ботинки с толстыми свинцовыми подошвами, по несколько килограммов каждая, на грудь и спину вешали свинцовые лепешки. В довершение всего два человека поднимали медный шлем и надевали на голову водолаза, что увеличивало нагрузку на плечи. В таком одеянии было нелегко пройти по галечной отмели три метра до уреза воды. Задача каждого заключалась в том, чтобы пройти по дну бухты до глубины десять метров и благополучно вернуться назад, не всплыв на поверхность. Уйти дальше от берега не позволял пеньковый трос, привязанный к поясу.