Страница 16 из 19
Природа Заполярья, встречи с интересными людьми оставили глубокий след в его памяти, что отражено в книгах: «На заполярной широте», «Под северным небом», «В Туруханской тайге», «Черная пурга» и другие.
Альберт Сергеевич начал с поэзии. Его стихи отличают наблюдательность и любовь к природе.
Переломным моментом в творчестве стали книги известного писателя Петра Павловича Дедова и встреча с ним. Он начал писать прозу. Редактором его первых книг был Пётр Павлович.
Свой поэтический дар он использует и при написании прозы. Она лирична и многообразна. Об этом можно судить даже по названиям изданных книг: «Встреча через полвека», «По жизни с друзьями», «О друзьях с улыбкой», «Близкие сердцу» и др. Следует отметить трудолюбие Кайкова. Его рассказы, повести, романы регулярно издаются. В 2020 г. вышло две книги: «Наши студенты в Америке» и «На притоках Кети». В 2021-м – «Семья фронтовика», в 2022-м – «Побег к тунгусам».
Произведения писателя печатаются в журналах «СовременникЪ», «Российский колокол», «Сибирский Парнас», «Охотничьи просторы», «Юный натуралист» и др.
Он участвует в литературных конкурсах Московской городской организации Союза писателей России, награжден медалями им. Кирилла и Мефодия, Надсона, Пушкина, Грина, Бунина, орденом Святой Анны.
Несмотря на преклонный возраст, ведет активную общественную работу. Регулярно выступает со своими произведениями в школах и библиотеках. Является членом жюри литературных конкурсов, проводимых Новосибирской юношеской библиотекой и Домом творчества «Юниор».
Флотские будни
Главы из повести
Охотское море, мрачное и суровое, вздымало высокие волны, которые ветер гнал на запад. Его поверхность походила на стиральную доску. Волны в пять баллов изогнутыми линиями бежали одна за другой, стараясь догнать друг друга, но им это не удавалось сделать. Пенистые барашки бурлили на гребне волн, и темное море казалось седым от их пены. Наступал осенний период штормов, день сокращался, ночи удлинялись. Небо было затянуто низкими свинцовыми тучами, из которых сыпалась морось, не переходя в дождь. Влажность была как в бане. Вода оседала на металлических частях ходового мостика корабля и штормовке вахтенного офицера, собравшись в капли, она стекала на палубу.
Алексей Катков надел капюшон на фуражку, чтобы ее не унесло ветром и влага не попадала за воротник. Он мог спуститься в штурманскую рубку, которая находилась перед ходовым мостиком, немного ниже него, и из нее управлять кораблем. Там находились те же приборы, что и на ходовом мостике: машинный телеграф, штурвал, компас, переговорные трубы, телефоны, соединяющие рубку со всеми боевыми постами. В рубке было сухо, тепло и уютно, но он не мог себе это позволить, когда сигнальщик находится на мостике, а впередсмотрящий – на палубе в носу корабля. Видимость была минимальной, за плотной завесой облачности не был виден маяк на мысе Лопатка – самой южной оконечности полуострова Камчатка.
Алексей внимательно всматривался в море большими круглыми глазами. Его лицо, с небольшим прямым носом, усами и пухлыми щеками, было похоже на голову буревестника, парящего над волнами и высматривающего добычу. Во время войны этот участок моря был заминирован, и по курсу корабля в любой момент могла показаться плавающая мина. Он оторвал взгляд от моря и посмотрел на гирокомпас – рулевой выдерживал заданный курс. Затем вновь перевел взгляд на бегущие за бортом волны и вспомнил свои юношеские мечты, когда собирался поступать в военно-морское училище. Он представлял себя в белом кителе, белых ботинках, идущим по палубе корабля, за бортом которого до горизонта раскинулась голубая гладь океана. Чтобы приблизить осуществление этой мечты, в девятом классе пошел на курсы Добровольного общества содействия флоту, где успешно прошел курс молодого матроса. Ему на всю жизнь запомнилась практика хождения на шлюпке по Оби на веслах и под парусом. Шлюпки ДОСфлоту базировались на воднолыжной станции города Новосибирска, которая располагалась на песчаной косе в районе современного Коммунального моста. На службе многое оказалось не таким, как в мечтах. Вот и сегодня он стоит на ходовом мостике, одетый в штормовку из кожзаменителя, на ногах – сапоги, а не в белом кителе и белых ботинках.
Большой охотник за подводными лодками с бортовым номером триста девяносто восемь нес дозор у западного побережья Камчатки. При килевой качке его нос слегка приподнимался на волну, затем скатывался вниз, зарываясь в воду между двух волн, и вновь взбирался на очередную волну. В средней части корабля, на ходовом мостике, качка ощущалась слабо, зато на носу корабля впередсмотрящий матрос Коршунов, держась обеими руками за леерное ограждение, чувствовал себя как на качелях. На нем поверх штормовки был надет спасательный жилет красного цвета, за пояс он был пристегнут стальным тросиком к леерному ограждению.
Для корабля и экипажа это была привычная погода, им приходилось видеть настоящие шторма и даже льды Северного Ледовитого океана. Всего два года назад корабль совершил переход по Северному морскому пути из Белого моря в Авачинскую губу на Камчатке. Группа боевых кораблей и подводных лодок впервые совершала переход по Северному Ледовитому океану под флагом адмирала Батырева. За успешный поход Батырев был назначен начальником Высшего военно-морского училища во Владивостоке, а корабли вошли в состав бригады охраны водного района Камчатской флотилии.
Большой охотник походил на хищную рыбу. Его обтекаемая продолговатая форма напоминала акулу, всплывшую на поверхность воды. Борта невысоко поднимались над водой, а надстройка напоминала плавник рыбы. В носовой части, на баке, располагалась вращающаяся стальная башня восьмидесятимиллиметровой пушки. Ее длинный ствол грозно выглядывал из амбразуры. По бортам размещались две реактивные установки для стрельбы ракетами с глубинными бомбами. В средней части, на шкафуте, находились два скорострельных зенитных автомата со спаренными тридцатисемимиллиметровыми стволами, которые предназначались для стрельбы по воздушным и надводным целям. На кормовых скатах лежали глубинные бомбы, которые походили на столитровые бочки, выкрашенные в черный цвет. Это – главное оружие против подводных лодок. В надстройке за пушкой размещались рубки радистов, гидроакустиков и радиометристов. Выше – ходовая рубка и мостик. За надстройкой – мачта и труба. На мачте виднелся марс – круглая площадка, обнесенная ограждением, для наблюдений.
Шел сентябрь 1957 года. Международная конвенция по рыболовству еще не была заключена. Японские рыбаки бесконтрольно вылавливали лососевые породы рыб в Охотском море, часто заходя в наши территориальные воды. Занимая Курильские острова сорок лет, они хорошо изучили пути миграции разных пород рыб и сетями преграждали их подход к рекам Камчатки для икромета. На западном берегу Камчатки около каждого устья реки, впадающей в море, располагался поселок с рыбозаводом. Вся жизнь населения в этих поселках была связана с рыболовством. К сожалению, наши рыбаки ловили лососей только в реках, а японцы – в открытом море. Алексею довелось побывать в поселках Озерновском, Октябрьском, Большерецком и Хайрюзово. Он слышал жалобы рыбаков на японцев, которые, вылавливая рыбу в море, сокращают количество рыбы, заходящей в реки. Среди рыбаков ходили разговоры, что рыба около японских островов заражена радиацией, поэтому японские рыбаки пускались в рискованное плавание для ловли рыбы у камчатских берегов. Кораблям бригады охраны водного района было поручено задерживать иностранные суда, заходящие в наши территориальные воды.
На ходовой мостик поднялся командир корабля капитан-лейтенант Соколов – стройный мужчина тридцати лет, среднего роста, с обветренным волевым лицом. При разговоре он всегда внимательно смотрел на собеседника, никогда не перебивал его и не повышал голоса. Что-то располагающее и притягивающее было в его внимательном взгляде из-под густых черных бровей. Алексей увидел знакомый блеск умных глаз. В них была отеческая ласка и готовность в нужный момент прийти на помощь. Командир относился к подчиненным с уважением, не ущемляя их достоинства, был душевней, чем другие командиры кораблей. Его движения были уверенными: чувствовались знание своего дела и военная выправка. Он пользовался уважением офицеров и матросов как командир и был образцом отношения к людям и выполнению своего служебного долга. На нем был надет реглан, из-под воротника которого выглядывал водолазный свитер из верблюжьей шерсти. Осмотрев волнующееся море вокруг корабля, он вынул свисток из переговорной трубы, соединяющей мостик с постом радиолокационного наблюдения, и подул в нее. На другом конце раздался мелодичный свист. Вахтенный радиометрист вынул свисток и доложил: