Танцующий бог

А вот Кейсав задумался. Он в этой встрече сразу ощутил руку кого-то из высших, слишком уж невероятно было двум караванам столкнуться в бескрайней степи, тем более караванам, шедших с разных концов Дэлоуэ. Кому-то из Управителей эта встреча для чего-то понадобилась, и надо понять для чего — они ничего просто так не делают.

— Сейла! — раздался удивленный вопль Найры, к ней присоединились Итана и Тайра.

Ученица чародея оторвалась от дядюшки Охта и кинулась обниматься со старыми подругами. Затем настал черед Руго. Человек-гора подхватил девушку и подбросил в воздух, она снова радостно завизжала. А к клоуну осторожно приблизился Шайрахат, поздоровался, представился и едва слышно спросил:

— А вы хорошо знакомы с госпожой чародейкой?

— Да лет с десяти ее знаю, как наш бывший хозяин, Шаэр, ее у родителей выкупил, — ответил дядюшка Охт. — А что?

— А, так она из простых! — облегченно улыбнулся караванщик. — Я-то думал из энтих, аристократок.

— Сейла-то? — удивился клоун. — Ясен пень, из простых. А с чего ты иначе подумал-то?

— Жестокая она слишком, — вздохнул Шайрахат. — Мне, понятно, разбойников любить не за что, но она уж совсем их не жалела, даже тех, кто от безысходности в банду подался, от голода. Можно было оглушить, а она их насмерть пожгла, только пепел во все стороны полетел. Когда напали, вылетела из фургона с воплем про то, как ей все это надоело, рукой взмахнула, разбойники и погорели все разом, даже оружие расплавилось.

— Ну да, огненными шарами она с малолетства баловалась, — усмехнулся дядюшка Охт, вспомнив, как Сейла чуть фургон не сожгла, за что была нещадно выпорота вожжами. — И разбойную братию сильно не любит, они однажды на нас напали, двух ее подружек снасильничали, да с собой забрали, мы так и не знаем, что с девчонками стало, где сгинули и как. После того я б не удивлялся, что она этих сволочей давит без жалости.

— А, тогда понятно, — кивнул карванщик. — А уж учитель ее — тот вообще монстр. На вид самый обычный крестьянский парень, а такое вытворяет, что мороз по шкуре идет. А уж как учит девчонку — вообще жуть. Не жалеет! Она, бедная, порой так выматывается, что без сил на месте падает. Так он после того силой своей в воздух ее поднимает, в фургон переносит и спать укладывает. Но заботливый, укроет одеялом, да еще и подоткнет. И всегда следит, чтобы сыта была.

— Ну, так учитель же, — пожал плечами клоун. — Я, когда ее цирковому ремеслу учил, тоже не щадил, а потом заботился. Так и надо. А что чародейка? Так уродилась ею, тут ничо не поделаешь. Она али ее учитель чего плохого людям делали? Ты такое видал?

— Не видал, — вздохнул Шайрахат. — Наоборот, завсегда помогали, коли помощь нужна была. Гитаму вон ногу срастили, когда сломал. Ну да, прав ты, только страшно смотреть, как они творят всякое... Человеку то не положено...

— Из-за страха такого наворотить можно, что потом вовек не исправишь, — укоризненно посмотрел на приказчика дядюшка Охт. В этот момент его позвал кто-то из циркачей, и старик отошел к своим.

Сейла вовсю трещала с подругами, рассказывая обо всем случившемся, а рассказать ей было о чем. Найра, Итана и Тайра только охали, слушая ее. Особенно их потрясло то, что их старая подруга сражалась с тварями на стенах Лэра, причем рядом с самим герцогом Ферулом. Руго, Кейт и Макот тоже слушали рассказ девушки, но молча. А затем циркачи принялись описывать, как изменилась жизнь в балагане, ставшем цирковым театром. И тут уж ахать и всплескивать руками принялась Сейла. Майт с дядюшкой Охтом и Иралианом развернулись вовсю и создали нечто такое, чего на Дэлоуэ еще никогда не было — никто до сих пор не ставил таких красочных, сюжетных цирковых представлений. И зрители это оценили, еще как оценили. Актеры разбогатели.

— На разбойников напарывались? — поинтересовалась Сейла.

— Пока нет, везло, — прогудел Руго, взлохматив свою нечесаную шевелюру. — Не отобьемся, коли что...

— Я могу быстро обучить Кена и Макота кое-каким боевым плетениям, зная их легко отобьются, — немного подумав, заявила девушка. — Они ведь тоже чародеи, только слабые, но кое-что все равно могут. Разбойники, если увидят у ребят в руках огненные шары, а тем более, смерчи, сразу драпать кинутся. Наслышаны уже, как их собратьев чародеи уничтожают...

— И ты?..

— И я. Несколько банд уже похоронила. А чего, жалеть этих тварей, что ли? Они сами никого не жалеют! Помните, что они с Нейтой и Хайной сотворили?!

— Помним... — помрачнели девушки, действительно вспомнив страшную судьбу подруг. — Да, этих точно жалеть не стоит.

Караванщики, тем временем, довоговорились вместе идти в Тарихарад. Майт намеревался дать там несколько представлений, а потом двигаться вниз по реке к Лиатхану и дальше, к Наро. В больших городах можно будет и задержаться на год-другой. Публики там хватит.

— Сейла, — на ухо подруге прошептала Найра, — позови своего учителя, есть серьезный разговор. Я вас двоих в провидческом трансе видела...

— Серьезно? — изумилась та. — Сейчас, погоди немного.

Караванщики и циркачи, тем временем, начали устраиваться на ночлег, решив двинуться дальше на следующее утро. В ближайшей рощице нарубили дров, наловили там с десяток зайцев, которых все так же было немерено вокруг, и принялись разжигать костры. Сейла нашла Кейсава возле одного из них и позвала за собой, сказав, что это важно. Он несколько удивился, но последовал за ученицей. Та привела чародея к другой девушке, невысокой, беловолосой, а может, седой. Ее глаза, подернутые странной поволокой, сразу показали чародею, кто перед ним. Гадалка! Причем одаренная, не шарлатанка, как большинство из них. Таких очень мало.

— Здравствуйте, господин! — наклонила голову она. — Мое имя — Найра. Простите, что побеспокоила, но дело в том, что я видела вас двоих в трансе. Мне несколько месяцев назад подарили одну странную вещь, серебряный стержень с рунными цепочками на нем, я взялась за него и впала в транс. Из него узнала, что этот стержень очень важен, что он ключ от чего-то... я даже не знаю, как сказать, чего. Чего-то. И я должна передать его либо вам, либо Сейле, либо... вашему с ней сыну.

— Нашему с ней сыну?! — изумился Кейсав, поворачиваясь к не менее изумленной Сейле. — Но у нас нет сына!

— Еще не зачатому сыну...

Чародей впервые посмотрел на девушку не как на ученицу, а как на женщину. Ничего особенного, но какая-то она уютная, домашняя. Значит, у них родится сын? Такие гадалки не лгут, они просто не способны на ложь, за что их часто забивали камнями или сжигали заживо. Они говорили правду, когда следовало промолчать, но молчать они не могли. И им этого не прощали.