Классный час-2

И мы все втроём перепрыгнули глубокую канаву, которая тянулась вдоль железнодорожных путей, и углубились в лесок примерно в сторону шума, который только что раздался. Углубляться пришлось не слишком далеко, буквально через полсотни метров, которые мы одолели, с трудом пробравшись через густой подлесок, обнаружилась вывороченная наружу земля, песок пополам с глиной, и приличных размеров воронка.

— Снаряд что ли какой старый взорвался? — принялся размышлять вслух старший.

— Откуда здесь старые снаряды? — логично возразил ему второй, — тут военных действий с гражданской войны не было.

— Ну может у вояк склад какой был, да они забыли чего-нибудь, когда переезжали… — продолжил свою умственную деятельность Абрамыч, а Миша подозрительно прищурился в мою сторону и спросил:

— Ничего такого не случалось, когда ты здесь прятался? — исподволь перешёл он на более вольную форму общения.

Я решил ничего не скрывать на этот счёт (всё равно ведь найдут) и ответил честно:

— Случалось… ещё один такой же взрыв был, только с другой стороны путей, — и я рукой показал, где.

— Пойдём, покажешь, — скомандовал старший, и мы перепрыгнули через железку на другую сторону.

Землянка, кою разворотило три дня назад, когда я задел палочкой железную окантовку столика, была на месте. Ничего с ней не сделалось.

— Ого, — высказался Абрамыч, — а здесь взрывчик-то посерьёзнее был… а что это там за брёвна?

Тут уже я не выдержал и прокомментировал его высказывание:

— Скорее всего это схрон старообрядцев, их много в наших краях раньше жило. А потом они на север области откочевали.

— Надо посмотреть, что там в этом схроне, — решительно высказался Миша, снял плащ, отдал его старшему, а сам спрыгнул в яму.

— Ты это… — напутствовал я его, — поосторожнее там, мало ли что.

— Не волнуйся, Палыч, — бросил он мне через плечо, — мы и не в таких переделках бывали.

И он скрылся в темноте… вернулся на свет через минуту примерно, костюм его был испачкан в двух местах, а в руках у него был мешок с чем-то тяжёлым.

— Держи, Абрамыч, — протянул он мешок напарнику, — там ещё иконы есть, но я их уж не стал трогать.

Абрамыч помог ему выбраться из ямы, после чего мы все втроём заглянули внутрь мешка — там были старинные книги в тяжёлых переплётах, некоторые даже и железными застёжками.

— Стоит это дело, наверно, немалых денег, — предположил я.

— Да уж это как пить дать, — согласился Абрамыч, — но мы что-то отвлеклись. Поехали назад.

Мы загрузились обратно в Волгу, но Миша, который тут за водителя был, трогаться почему-то не поспешил, а вместо этого они оба обернулись на заднее сиденье, немного посверлили меня своими строгими взглядами, а затем Абрамыч выдал следующее:

— Вот что, дорогой Палыч, — сказал он проникновенным тоном, — мы ведь знаем, что игрушки эти у тебя где-то спрятаны. И даже их количество и примерное описание у нас есть?

— Ну и что же там описано в вашем описании? — угрюмо спросил я, — чисто из любопытства спрашиваю.

— Удовлетворю твоё любопытство, так уж и быть, — и Абрамыч достал из кармана чёрного-пречёрного пиджака ещё одну бумажку, сложенную так же вчетверо. — Шарик там у тебя должен быть, предположительно зелёный, а еще пирамидка и полосатая палочка. И у тебя сейчас ровно два выхода — или ты всё это дело добровольно нам выдаёшь, тогда можешь быть свободен, как птица… — и он показал на пролетающую над нами ворону, — как эта вот…

— А второй вариант какой? — хмуро осведомился я.

— По второму варианту ждёт тебя, касатик, длинная дорога в казённый дом, где ты будешь питаться казёнными харчами.

— А вот интересно, с какой формулировкой вы меня закрыть собираетесь? — решил уточнить я.

— Раз интересно, поясню — по обвинению в государственной измене. Статья 64 пункт А УК РСФСР.

— Ну ни хрена ж себе, — с трудом сумел восхититься я, — и как же я смог совершить измену в нашем закрытом от иностранцев городе и в полутора тысяч километрах от ближайшей границы?

— Органы разберутся,— флегматично заметил Абрамыч, — ну так как, Палыч, по какому пути пойдёшь? По первому или по второму?

Я закрыл глаза, вдохнул и выдохнул раз пять подряд, потом открыл глаза и заявил:

— По первому, конечно. Только вот этот кубик к моим игрушкам никакого отношения не имеет.

— А откуда ж он взялся в этом вагоне? — тут же уцепился за мои слова Миша.

— Честное пионерское — понятия не имею. Могу перекреститься, если надо.

— Ладно, поверим… — сменил Абрамыч выражение лица с волчьего на добродушное, — так где, говоришь, ты там их сховал? — употребил он почему-то такой украинизм.

— Обратно к моему дому подъезжайте, — хмуро ответил я. — Всё в подвале лежит.

— Давно бы так, — тоже предельно благожелательно сказал Миша, заводя мотор. — Про подвал мы с тобой, Абрамыч, как-то недопетрили…

Назад мы вернулись тем же кружным путём, и только я собрался вести их в подвал, как увидел двух кумушек на скамейке рядом с входом. Одна из них была та самая Мари-Ванна, которой я недавно скормил рецепт варенья из рябины.

— Вот что, парни, — сказал я им обоим, — вам ведь лишняя огласка не нужна, верно?

— Ну допустим, — с натугой согласился Абрамыч.

— Если мы втроём мимо этих бабусь сейчас проследуем, да сразу в подвал, это будет разговоров и пересудов на полгода.

— И что ты предлагаешь? — обеспокоенно спросил он.

— Я один захожу, делаю вид, что поднимаюсь по лестнице, а сам тихо возвращаюсь и открываю подвальную дверь. Через пару минут заходите вы, закрываете за собой дверь на улицу и тихо спускаетесь в подвал.

— А он дельную вещь предлагает, — подал голос Миша, — только учти вот что, Палыч — если ты вдруг сбежать решил, то это зря, мы тебя и на дне морском отыщем.

Процедура проникания в подвал прошла по моему плану за тем лишь исключением, что Мари-Ванна решила поинтересоваться, почему это я не в школе. Ответил, что заболел и отпросился до вечера. А далее я дождался двух гэбэшников, открыл висячий замок на двери своей дощатой клетушке, включил фонарик и сказал приглушённым голосом:

— Вон в той сумке всё и лежит.

— В какой сумке? — спросил Миша, — нет здесь никаких сумок…