Страница 8 из 8
Антиутопические высокотехнологичные азиатские пейзажи знакомы все любителям научной фантастики. В «Бегущем по лезвию» Харрисон Форд охотится в безликой китайской массовке на гуманоидных репликантов, пока китайские генные дизайнеры продают свои товары на черном рынке. Киборги, гибриды кошки и человека, также неразлучны с азиатскими иммигрантами и в «Нейроманте»[6] – киберпанк-романе Уильяма Гибсона, который следует за низкосортным жуликом через преступный мир Японии и неузнаваемое «киберпространство» США. Гибсон вдыхает новую жизнь в расистские стереотипы, описывая наркобарона как человека, чье лицо представляет собой «смуглую и непримечательную маску» с глазами, которые были заменены «искусственно выращенными изумрудными трансплантатами Nikon». Улучшенные азиаты «с передовыми микропроцессорами, отслеживающими уровни мутагена в кровотоке» заставляют читателей Гибсона беспокоиться о генно-модифицированной элите, которая может появиться в подпольных лабораториях на Востоке. Вскоре после трансляции «Мистера Дейзи и яблочной фабрики» на радио, Ира Гласс снял этот эпизод из эфира, сославшись на искажение ключевых фактов. Но в объяснении причин была допущена еще более банальная неточность. В отличие от «Бегущего по лезвию», Шэньчжэнь был больше похож на Орландо или Сан-Диего… но только с самыми высокими небоскребами в мире. Посредине главных дорог росли пальмы и аккуратно постриженные кустарники, а в городских кварталах, как огромные сосны, возвышались десятки вышек сотовой связи. Большие засаженные деревьями парки, разбросанные по всему городу, помогали сдерживать застройку. Город реализовал смелый план по сокращению загрязнения воздуха: все автобусы общественного пользования и парк из 21 000 такси электрические, работающие от батарей. Поезда в метро быстрые, чистые и доступные, ничем не уступающие системам метрополитена любой другой части мира.
Я остановился в отеле Bay Breeze – элегантном, но недооцененном заведении с видом на залив и Гонконг. Выйдя поужинать, нашел торговый центр под открытым небом с кинотеатром IMAX, представительство Tesla, художественную выставку с идеями Йозефа Бойса[7] и магазин по продаже люксовых летающих дронов с камерами. Пройдя мимо McDonald’s, а также ресторанов Happy Homeland Music и Hello Kitty Secret Path, я решил отведать корейское барбекю, а после зашел в магазин Honeymoon Dessert за холодным супом из папайи и снежного гриба. Когда я расплачивался наличными, люди смотрели на меня с удивлением, раздражением и даже подозрением. Все остальные пользовались банковским приложением WeChat на смартфонах – китайской платформой соцсетей, благодаря которой оплата наличными и кредитными картами кажется чем-то из прошлого века.
Несмотря на ряд неловких моментов, когда оплата наличными выдавала во мне несмышленого иностранца, центральный Шэньчжэнь показался мне скорее потребительской утопией, чем техно-антиутопией. По торговым центрам не бегали репликанты-гуманоиды. В секретных лабораториях в темных переулках не проводились CRISPR-эксперименты. Вместо этого эксперименты велись в университетах и биржевых компаниях при полной поддержке правительства и международного научного сообщества.
Хэ Цзянькуй переехал в Шэньчжэнь в 2012 году, и на момент эксперимента он считался вчерашним мигрантом. В возрасте 28 лет Хэ получил приглашение от нового учреждения в сфере высшего образования Южного научно-технического университета SUSTech. Тогда Хэ работал постдокторантом в Стэнфордском университете в самом центре Кремниевой долины. Шэньчжэнь стремился стать центром технологических инноваций Китая, и для городских чиновников, которые пытались привлечь лучшие зарубежные таланты, новый сотрудник стал настоящей находкой. Местные власти помогали выплачивать зарплату молодому ученому через Peacock Plan – специальную стимулирующую программу для привлечения специалистов «в области корпоративных технологий, инноваций, предпринимательства, научных исследований, образования, здравоохранения, культуры, искусства и спорта».
Молодой профессор стал восходящей звездой университетского городка. Один из преподавателей SUSTech поведал мне, что доктора Хэ регулярно ставили в пример коллегам за предпринимательскую хватку и высокие амбиции. Большинство его коллег не знали, над чем именно работал ученый. На заседаниях кафедры они просто видели, как ректор университета называл Хэ гением, китайским Эйнштейном. Ректор Цинши Чжу призывал весь педагогический состав браться за смелые проекты. Китай уже получил семь Нобелевских премий. Чжу хотел, чтобы исследователи занимались проектами, которые бы соответствовали научному видению Альфреда Нобеля и могли бы принести человечеству максимум пользы.
CRISPR-исследование Хэ Цзянькуя не было ни для кого секретом. Он не только рассказал президенту Чжу о своих планах, но и заручился поддержкой важных должностных лиц из Коммунистической партии Шэньчжэня и Пекина. Эксперимент должен был обойти законы о медицинской практике и научных исследованиях. Но, возможно, глубокое значение его работы в перспективе смогло бы компенсировать эти мелкие правонарушения. Сам эксперимент соответствовал сценарию «Китайской мечты» – новой революционной политической платформе Пекина.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
6
* Уильям Гибсон, Нейромант. М.: Азбука, 2015. Перевод В. Ахметьевой, А. Гузмана, А. В. Етоева.
7
Один из теоретиков постмодернизма. – Прим. изд.