Расписанная красками (ЛП)

— Не обращай на меня внимания. Я всего лишь твоя дочь.

Ее слова и многострадальный вздох заставили Брэндона рассмеяться, когда они прошли через кухню.

Брук посмотрела на обрамление, которое сделал Джозеф, когда убрал стену. Наверху и по бокам по-прежнему были голые полки, но вид на поваров выпекавших блины больше не закрывался от тех, кто сидел за обеденным столом. Вокруг длинной, имеющей возможность удлиняться еще больше поверхности, столпилась куча детей. Впрочем, этим утром стол сократили до восьми мест. Она опустила голову, чтобы скрыть ухмылку, когда увидела, что Брэндон сел рядом с Челси, которая не подняла глаз, потому что разговаривала по телефону. Девушка сохраняла спокойствие. Но если реакция Брэндона была каким-то признаком, уловка сработала волшебным образом.

Не обращая внимания на перепалку среди теперь уже законных детей Шейна и Ризы, она пошла на кухню, чтобы взять кофе. Шейн тоже ее проигнорировал, потому что взгляд ее сводного брата был прикован к заднице жены в обтягивающих джинсах. Риза в это время управлялась с одной из двух сковородок для блинов и болтала с Уиллом.

Ухмыляясь, она ударила Шейна кулаком в бок.

— Можешь ненадолго отклеить глаза и налить мне чашку кофе?

Она рассмеялась, когда Шейн рассеянно кивнул и поспешно наполнил чашку. Хорошо, что она пила его черным, потому что еще до того как чашка оказалась в ее руках, он снова начал смотреть на зад Ризы.

— Ты жалок. Ты это знаешь?

Шейн покачал головой.

— Я жду танца.

Брук усмехнулась, попивая кофе.

— Что?

Она хихикнула, когда Шейн приложил палец к губам.

— Тише… просто смотри. Когда блины готовы, Риза всегда исполняет победный танец.

— Эй, Сара, я готова, — крикнула Риза, поворачивая голову к обеденному столу.

Визгнув от радости, девочка вскочила со стула и пролетела мимо Брук на кухню. Брук высоко подняла чашку с кофе, чтобы ее не выбили из рук. Оказавшись на кухне, Сара тут же громко и фальшиво запела песню, двигая бедрами и руками во время пения. Подпевая Риза извивалась и качала бедрами из стороны в сторону, торжественно перекладывая на тарелку свой последний жареный блинчик.

Рядом с ней Шейн скрестил руки и улыбнулся. Видя его явное счастье с танцующей женщиной и ребенком, Брук ощутила в горле комок. Она опустила свой кофе, борясь с желанием расплакаться.

— Ты повергаешь меня в шок, а это чертовски трудно, — резко сказала Брук.

Сара перестала танцевать и набросилась на нее.

— Ааааа… ты сказал плохое слово.

Брук рассмеялась.

— Да, сказала и я сожалею. — Она сделала еще один глоток кофе.

— Больше так не делай. Дедушка Уилл здесь король, и в своем доме он не допускает плохие слова, — отчитала Сара.

Брук кивнула, заставляя себя не смеяться. Она много раз слышала, как Уилл ругался с ее матерью. Но она приняла во внимание, что ребенок этого не знал. И не собиралась разрушать никаких иллюзий.

— Прости, принцесса Сара. Я больше так не буду, — пообещала Брук, с трудом проглотив горячий кофе. Она повернулась, чтобы взглянуть в удивительно серьезные глаза Шейна. — Я думаю, что выйду на солнечную веранду, где находятся остальные взрослые. Я хотела бы допить кофе не подавившись им… или своей гордостью.

— Умная женщина, — согласился Шейн, но положил руку на плечо Брук, прежде чем она отступила. — Погоди. Как поживаешь? Я имею в виду как дела на самом деле. Я видел, что этим утром ты пришла с компанией. Это что-то новенькое.

Брук кивнула.

— Я знаю. У меня все хорошо… и у Дрейка все хорошо. Брэндон по-прежнему милашка.

Глаза Шейна так внимательно рассматривали ее лицо, что ей стало не по себе. Этот человек ужасно хорошо разбирался в людях.

— Мы с Дрейком пытаемся во всем разобраться. Я начинаю с ним ладить.

— Начинаешь с ним ладить… хм… интересно, — сказал Шейн. Он поднял кофейник и дополнил ее чашку, чтобы она еще немного задержалась. — Не очень поэтичное описание влюбленности, особенно от эрудированного профессора философии.

Брук закатила глаза от фальшивой похвалы Шейна.

— Если тебе нужна поэзия, ты разговариваешь не с той половиной пары. Дрейк — поэт. Но я не думаю, что он сам себе может помочь.

— Он плохой или хороший?

Брук хихикнула в ответ на вопрос.

— Я не знаю. Думаю, довольно хороший. А что?

Шейн улыбнулся, затем услышал, как его имя выкрикивают из-за детского стола. Его семья хотела, чтобы он пришел поесть вместе с ними. Он наклонился и поцеловал сводную сестру в лоб.

— Меня вызывают. Береги себя. Я вижу что-то в твоих глазах, и это меня беспокоит. Не вздрагивай… Я просто хотел, чтобы ты знала, что я здесь, если захочешь об этом поговорить… чем бы это ни было.

Брук не ответила… не смогла ответить… когда Шейн похлопал ее по руке и ушел. Она прошла мимо детского столика и подумала, будет ли когда-нибудь в этой веселой домашней сцене кто-нибудь из ее детей.

Наблюдая за тем, как ее мать избавлялась от всех мужчин, с которыми она встречалась на протяжении многих лет, она научилась никогда не позволять себе надеяться на братьев или сестер. Вместо этого Брук поклялась, что однажды у нее самой будет два или три, чтобы ее ребенку не пришлось расти в одиночестве. Но теперь… было ли для нее такое будущее возможным?

Она вышла на солнечную веранду и первое, что она заметила, был Майкл, хвастающийся растущим животом Кэрри улыбающемуся Дрейку. Она сделала глоток кофе и вдруг всем сердцем пожелала, чтобы в нем было немного коньяка Дрейка. Она сильно завидовала отношениям обоих сводных братьев. Конечно, ни одна из их жен не сталкивалась с возможностью того, что в их телах будет тикать бомба замедленного действия.

Безжалостно отбросив в сторону жалость к себе, она продолжила движение вперед и втиснулась в пластиковый стул, специально оставленный для нее свободным между матерью и мужчиной, которого она привела на семейный завтрак Ларсонов. Дрейк повернулся и с беспокойством посмотрел на нее, когда она скользнула на сиденье.

— Ты выглядишь расстроенной. Вы с Шейном поссорились? — спросил он.

Брук фыркнула.

— Ничего сверх обычного. Я сказала ему что-то не совсем правильное, и он почти сразу же сбил с меня спесь, что он обычно и делает. Я долго извинялась, хотя у меня действительно были проблемы, когда я выругалась в присутствии принцессы Сары. Мне сообщили, что дедушка Уилл не допускает таких разговоров в своем доме.

— Похоже на мой типичный разговор с доктором Ларсоном. Я колеблюсь от явного недоверия к недоверчивому принятию невероятного почти в каждом разговоре, — сказал Дрейк, обхватив рукой спинку ее стула.

Брук рассмеялась.

— О, как бы я хотела, чтобы Шейн мог услышать, как ты говоришь.

— Как говорю? — спросил Дрейк.

Хихикая, Брук потянулась и похлопала его по ноге.

— Как поэт… очень хороший поэт.

Дрейк изогнул бровь в ответ на ее комментарий, но снова обратил внимание на Майкла, пока она накладывала блины на тарелку. Затем она внезапно стала класть еду на автопилоте, потому что ее уши все еще были настроены на смех за детским столом. Было больно смотреть на маленький животик Кэрри, поэтому она не сводила глаз с блинчиков.

Она начала есть, но тут почувствовала проницательный взгляд матери.

— Брук, что случилось?

Зная, что ее мать не сдастся, пока она не даст какой-нибудь ответ, Брук отложила вилку и положила руку на руку матери. Ее время истекло.

— Скажи своему материнскому радару, что пока все в порядке. Могу я спокойно позавтракать, если пообещаю вскоре к тебе прийти и об этом поговорить?

Она наблюдала за происходящей в глазах матери войной, а затем перевела взгляд на Уилла. Было очевидно, что отчим услышал, что она сказала.

— Похоже, ты пережила свой первый семестр в университете, — заявил Уилл, глядя на жену и пытаясь сменить тему.

Брук с облегчением кивнула, от того, что у нее появилась тема, которую она могла обсудить в разношерстной компании.