Девочка Карима

И я честно кивнула:

— Да.

— Ага, конечно… Так я тебе и поверил. Девочка она…

— Я серьезно.

— Что? — нахмурил Питбуль свои густые сизые брови. — Ты не гонишь?

— Не гоню.

— Хах… То есть, ты вот сейчас мне серьезно хочешь впарить, будто еще никогда и ни с кем не трахалась?

— Так и есть, — развела я руками и не хотела смотреть в глаза своему новому «первому мужчине».

— Так ты и правда целка? У меня в спальне стоит целочка Карима? О… вот это просто джек-пот. Ну реально джек-потище. Черт… — ругнулся Питбуль и дал себе пощечину. — Это надо переварить. А еще лучше — отпраздновать.

Он дал мне стакан чего-то темного, как чай, и сказал, что это виски.

— Я не хочу.

— Пей. Я не приемлю отказов. Лучше не зли Питбуля, а то покусает, разорвет, как тряпку.

Напряженно выдохнув, я попыталась не думать о грядущей потере девственности и уверила себя, что алкоголь — это благо. Вполне возможно, этот гребаный виски поможет сгладить все углы и забыть, как это противно — делить свою первую постель с незнакомым тебе человеком. Словно последняя шлюха. Которая дает бесплатно. Отчасти Карим был прав — на самом деле нет никакой разницы. Я обычная проститутка, и это отвратительно.

— Фу… — сделала я глоток и тут же все выплюнула на пол. — Твой виски горький и неприятный. Лучше уж водку.

Но лицо Питбуля в тот момент было более говорящим, чем тысяча слов.

— Да ты че, ебанутая, что ли? Это лучший виски во всем мире, мля… Отдай сюда.

Он забрал стакан и залпом все выпил с особым удовольствием. А затем взял в руки телефон и стал кого-то набирать. Я была без понятия, что он задумал. О чем могут быть мысли возбужденного пьяного мужика, который смазал член для секса с девственницей?

Но спустя минуту все стало на свои места.

— Алло, Каримушка… — сделал Питбуль большую глупость и набрал того, кто мигом мог пересчитать ему зубы. — Привет, родной! А угадай, кто ко мне в гости зашел!

Питбуль включил видеосвязь, и я увидела на экране знакомое лицо.

— КАРИМ! — заорала я и сама удивилась, как сильно была рада его снова видеть. — Они меня украли!

Но Питбуль поднял телефон повыше, чтобы я его не вырвала, и продолжил резать терпение Карима кусочек за кусочком.

— Я совершенно голый, и со мной твоя нежная целочка, прикинь. Как только увидела меня, так сразу поняла — лучшего секса ей не найти. Ведь у меня такой хороший стояк, я ей мигом прочищу трубы.

— Ты перешел все границы, Питбуль, — скрипел зубами Карим и злобно смотрел на врага через камеру телефона. — Ты за это заплатишь.

— Ага, бла-бла-бла… — кривлялся Питбуль. — Хочу, чтоб ты знал — пока ты сидишь у себя в тепленькой квартирке с видом на Кремль, я пердолю твою девочку во все дыры. И ты с этим ничего не поделаешь… Алло… Карим? Эй… Черт… дрянная связь… Всю малину мне испортила. Я ведь еще столько хотел ему сказать, — был раздосадован Питбуль внезапным отключением. — Хотел вдуть тебе в прямом эфире. Хотел, чтобы Карим увидел, как это — лишать девочку чести. А то ведь он, я вижу, не умеет с целками обращаться. Раз ты была с ним вместе и все равно ни-ни.

— Просто Карим не такой, как ты.

— Не такой, как я? — ухмыльнулся Питбуль и схватил меня за волосы, сделав больно.

— Ай! Отпусти, урод!

— И какой же твой Карим? Расскажи мне.

— Он лучше тебя.

— О… Карим лучше меня. Да ну… Серьезно? А чего ж он язык в жопу засунул? Твой женишок такой ссыкливый, что ретировался с поля боя. Хотя я ему просто позвонил — невинный звонок, мать его так… Ну да ладно, ближе к делу.

— Черт, мне больно!

Питбуль свалил меня на кровать и вложил мне в руки свой член.

— Давай. Начинай, красапета.

— Нет, — препиралась я до последнего. — Пожалуйста. Я не хочу.

В тот момент я кривила губы жалобной гримасой, потому что каждая клеточка в моем теле противилась реальности. Я готова была зарыдать, если этот ад не прекратится сию же минуту. У меня в руках пульсировал твердый член — горячий, бугристый, с проступающими под кожей венами. Его головка смотрела прямо на меня, она готовилась войти в мой рот, а я все представляла, как кусаюсь. Но что он мне сделает, если я ослушаюсь? Вдруг это будет моей ошибкой?

— Давай уже работай ручками, — приказывал Питбуль. — Давай, активней. Активней, тебе говорят!

— Так нормально?

Я водила пальцами по всей длине, слегка касалась яиц, головки. В воздухе витал запах скорого секса, а я в это не верила. Просто отвергала саму мысль такого контакта. С этим ублюдком?

Все оказалось гораздо хуже, чем было в случае с Каримом. Тот был куда симпатичней, гораздо моложе, он не позволял себе такой грубости. Да он вообще…

Честно говоря, наглаживая чужой член, я понимала, как сильно скучаю по этому парню. Мне не хватало его карих глаз и накаченных рук, его красиво зачесанных волос и ровно подстриженной щетины на лице, которое улыбалось мне. И улыбка была настоящей. Я понимала это только теперь, когда сама же от него удрала и попала в лапы конченого урода. Бородатого, вонючего, жестокого, неотесанного. В нем как будто собралось все худшее, что было в Кариме, и умножилось в десяток раз.

А такое вытерпеть я уже просто не могла.

— Пришло время сосать, — звучали пошлые слова, словно сирена тревоги. И она говорила об угрозе максимального уровня. — Давай, не юли! Открыла рот и взяла хуй за щеку!

Питбуль сжал мои волосы у самых корней и дал понять, что готов принудить меня силой, если я и дальше буду медлить. Поэтому я закрыла глаза и разомкнула губы, чтобы дать в себя войти этому огромному члену.

Уже практически чувствовала его вкус на краешке губ…

Но вдруг послушался шум. Откуда-то из-за двери доносились крики, ругань, грохот мебели и звон битого стекла. Снаружи что-то происходило. И по громким мужским выкрикам я догадалась, что шел мордобой.

— Какого? — насторожился Питбуль и отбросил меня в сторону, как надоевшую куклу. — Что еще за нахрен?

Он приоткрыл осторожно дверь и выглянул в холл, но в ту же секунду получил этой дверью прямо в лоб.

Дверь распахнулась, и напротив валяющегося голышом Питбуля стоял Карим. До предела разъяренный, с бейсбольной битой в руках и бегающими в поисках меня глазами.

— КАРИМ! — орала я как бешеная. Словно за мной пришел кто-то по-настоящему хороший, мой родной человек, который готов сворачивать ради меня целые горы. — Карим, я здесь!

В холле на полу ползали избитые бандиты. Карим стоял над Питбулем и тяжело дышал. Его грудь вздымалась в такт тикающим часам — уже готовой взорваться бомбе, у которой стрелки вот-вот должны были пробить двенадцать.

— С тобой все в порядке? — спросил он меня с надеждой, что еще не слишком поздно.

— Да, — кивнула я, все еще не веря в спасение. — А с тобой?

Карим стоял передо мною в тесной белой майке, испачканной кровью. И я могла поспорить, что это была не его кровь.

Бросив биту на пол, он схватил Питбуля за шею — обхватил ее, словно удавкой, чтобы бычок не смог и шевельнуться без разрешения. А затем подтащил его к двери и прижал руку Питбуля к косяку.

— Какой он рукой тебя трогал? — спросил Карим, смотря на меня волчьими глазами. — Правой трогал?

— Правой? Я не… не знаю, подожди…

Но Карим не собирался ждать. Он взялся за дверь и с размаху врезал ею по руке Питбуля.

— А-А-А-А-А-А-А!!! — начал выть тот от сильной боли. — Сука! Мразь! Подонок!

— А теперь давай вторую…

Карим хотел было разбить так и вторую руку, но я уже не смогла на это смотреть.

— Хватит! — крикнула я. — Прекрати! Он ничего со мной не сделал!

— Какого хрена, Карим?! — ревел Питбуль. — Вообще уже страх потерял?! Крыша совсем поехала?!

Карим присел возле истерящего мужика и заставил его отползти подальше к стене. Уверена, мой несостоявшийся насильник очень боялся, что одной рукой не отделается.

— Я тебя предупреждал. Не стоило этого делать.

— Ты сломал мне пальцы! Сломал мои ебаные пальцы! И ради чего?! Все из-за какой-то девки?! — бился в истерике Питбуль. — Да это ж просто сука — долбаная сука!