Каприз для двоих

— А грудь почему выросла? — Берти опять взял ступню Мелли — уже другую — и начал мять пальцами.

— Потому что она растет лет так до двадцати-двадцати пяти. Потому что Мелли начала заниматься сексом… а еще у меня тут есть одно предположение из-за чьей-то дерзости… думаю, скоро обычный месячный цикл вернется…

Берти засмеялся, а Мелли смутилась. Она уже давно заметила, что для них двоих обсуждение каких-то женских вещей не были табуированной темой. Дома Мелли всегда говорили, что это нужно скрывать от мужчин, а здесь ее месячные ждали, кажется, вообще все, включая лира Тибольда и лиру Дэгни.

В рабском доме их поили специальными зельями — рабынь покупали для постельных утех, а не для рождения детей. Выводится эта штука из организма довольно долго.

Полежав пару минут в воде, Мелли внезапно осознала еще одну вещь. Ее сегодняшнее жуткое желание, эта страсть, что практически сжигала ее изнутри и стала причиной сегодняшнего замечательного вечера… Кажется, это те самые женские перепады настроения, о которых говорили девочки в рабском доме и которые Мелли считала просто дурацкими россказнями.

А сегодня… откровенно говоря, их прежние бессонные ночи, полные страсти, сейчас казались крайне привлекательными, несмотря на то, что от усталости она уже клевала носом. Хотелось продолжения, и только осознание правоты Берти не давало Мелли попробовать спровоцировать мужчин еще на один раунд.

Глава 35. Путь в принцессы

Мелли проснулась как всегда рано. Она сонно завозилась, высвобождаясь из объятий Алана, скидывая с себя котят и легкое одеяло.

— Ты куда? — голос Алана окончательно прогнал сон.

— В туалет, — стесняясь, шепнула Мелли.

Алан всегда просыпался раньше всех, но первый не вставал. Вот и сейчас, пока Мелли стыдливо бежала в туалет без единого клочка одежды на себе, Алан тоже встал с кровати.

На полочке у раковины стояло знакомое средство для умывания и паста для чистки зубов — на хрустальных флаконах витиеватое клеймо алхимика из Отолья. Мелли поспешно привела себя в порядок, почему-то сегодня было неловко торчать в туалете так долго.

Когда она вышла, Алан уже разливал по кружкам ароматный кофе. Но даже этот бодрящий запах не разбудил Берти — он раскинулся на кровати, уткнувшись носом в подушку, а котята Мелли лежали прямо на нем… Мануш прикрывал собой голую попу Берти, и Мелли не удержалась — хихикнула.

— Накинь мою рубашку, — улыбнулся ей Алан.

Когда Мелли замешкалась, пытаясь определить, что из валяющейся на полу одежды является его рубашкой, сам подошел, помог надеть и завязал тесемки на рукавах, чтобы Мелли хоть немного могла пользоваться руками.

Рубашка была ей почти до колена. Разрез на груди, что на Алане казался совсем небольшим, у Мелли заканчивался чуть повыше пупка. Хорошо хоть с плеч не падает. Но ей нравилось: от рубашки пахло Аланом, и это почему-то успокаивало. Можно, конечно, пройти через гостиную в свою гардеробную, накинуть одну из сорочек и халат… но не хотелось. Было ощущение, что как только она выйдет за дверь этой спальни — сразу ощущение близости между ними тремя пропадет. Испарится как утренний туман.

Окна открыты нараспашку, но, несмотря на ранний час и календарную весну, холодно не было. Мелли приняла чашку с кофе, под сощуренным взглядом Алана запихнула в себя пирожное, а потом все же не выдержала — встала на ноги и подошла к двери на балкон. Когда тишину заглушает шум волн, молчание не кажется неуютным. Ветерок раздувал легкие шторы, солнце кокетливо улыбалось в прорехах сплошного ажурного облака. Алан подошел к ней сзади и обнял за талию, прижимая к себе. Мелли чуть откинулась назад.

— Ноги не замерзли? — уточнил он.

Мелли качнула головой:

— Нет, мне хорошо. Мы можем сегодня еще погулять на пляже?

Алан засмеялся:

— Мы можем приехать сюда, когда его величество уедет. Будем гулять на пляже хоть каждый день.

Мелли улыбнулась, представляя эту картинку, но тут же нахмурилась:

— Каждый день? А как же твоя работа?

Алан снова засмеялся, поднял ее на руки и шагнул через порог, выходя на балкон:

— У меня не было полноценного отпуска лет пятнадцать, — ответил он, — так что они проживут без меня пару месяцев.

Он сел в плетеное кресло почти у самых перил, и Мелли заерзала, устраиваясь поудобнее. На Алане были только мягкие домашние брюки, а перетянутое мышцами тело вызывало желание его постоянно касаться. Мелли боролась с собой недолго: быстро сдалась и очертила ладошкой контур кубиков пресса. Под мягкой кожей словно стальные канаты.

— Нравится? — усмехнулся Алан.

Мелли вздрогнула и испуганно отдёрнула руку. Алан медленно провел ладонью по ее ноге от колена выше и несильно сжал:

— Мне тоже нравится.

У Мелли сама собой возникла дурацкая улыбка, и она уткнулась лицом ему в плечо, ощущая, как щеки горят от стыда. Алан крепко ее обнял — так сильно, что на мгновение даже дыхание перехватило.

— Это по-своему забавно: ты даже не представляешь, что с нами обоими делаешь.

— Что? — Мелли приподняла лицо, заглядывая ему в глаза.

Алан очертил пальцами контур ее губ, нежно поцеловал и лишь потом ответил:

— Будь на твоем месте кто-то находчивее, уже бы вила из нас веревки, капризничала и требовала то того, то другого.

Мелли обиженно надула губы. Снова положила голову ему на плечо, но после минуты молчания улыбнулась и уточнила:

— Что, смогла бы даже не ходить на бал?

— А ты действительно так не хочешь туда идти? — с долей беспокойства спросил Алан.

Мелли задумалась. Ей было страшно. Волнительно. А еще — очень любопытно. Поэтому она честно призналась:

— Уже смирилась. И платье у меня красивое. А колье, которое Берти принес, вообще просто сказочное. И диадема… я никогда не думала, что смогу надеть диадему. Их только принцессы носят — так в книгах пишут.

— Принцессы их носить обязаны, а ты можешь надевать по желанию, — сказал Берти.

Мелли вздрогнула — она даже не заметила, когда тот встал и вышел на балкон. Берти наклонился, нежно поцеловал ее, затем — Алана и встал у перил, держа в руках кружку с кофе.

— Хочешь носить диадемы каждый день? — со смехом в голосе спросил Алан. — Даже если нет нужного количества, можем заказать еще.

Мелли обиженно надула губы. Все они в шутку переводят. А для нее это и правда как сказка: шикарное платье, дорогие украшения, диадема, настоящий бал… Ей было даже интересно посмотреть на себя в этом наряде. Казалось, что она поймет нечто важное. Даже не так. Ей казалось, что вчера на пляже прежняя Мелисса умерла. Перестала существовать. И сейчас она собирает новую себя по кусочкам, формируя то, что становится для нее важным. Было стойкое ощущение, что Мелисса в бальном платье и диадеме и есть та девушка, которая сейчас в ней растет и формируется.

Девушка, которая может любить двоих. И быть любимой двумя.

***

О прогулке на пляже можно было только мечтать. Едва Мелисса вышла за порог комнаты Алана и Берти, как уже не могла полноценно распоряжаться своим телом. Ее мазали разными лосьонами и кремами, удаляли те немногие волосы на теле, что там еще остались, закутывали в какие-то листья, разукрасили каждый ноготок на руках… Зато после обеда позволили вздремнуть, но недолго, и все завертелось с утроенной силой. Опять лосьоны, крема, пахучие жидкости, пилюли и напитки.

Когда Мелли наконец смогла просто сесть в кресло, она чувствовала себя очень уставшей от всей этой суеты. Ее прической взялась заниматься лично Дэгни, хотя до этого она лишь давала распоряжения своим помощницам.

— Неужели так готовятся к каждому балу? — пораженно спросила Мелли.

Дэгни засмеялась:

— Нет, что ты. Это просто максимальный спектр того, что можно сделать для идеального внешнего вида, потому что сегодня твой первый бал, тебя представят королевскому двору… ты должна выглядеть превосходно.

Мелли пока что чувствовала себя превосходной отбивной на сковороде. Усталость была скорее моральной — весь день убит на процедуры для красоты. Но результат был заметен уже сейчас. Создавалось впечатление, что ее кожа в прямом смысле сияет. А зубы такие белые, что это даже немного неестественно.