Каприз для двоих

— Мне уже начинает казаться, что мы ей противны, — говорил он, отбрасывая платок в сторону. — Она напрягается, едва ее тянешься обнять. Потом как будто оттаивает, но… Алан, с ней не все в порядке. Это из-за нас, да?

Он взял с полки еще один платок, прежний выглядел излишне потрепано из-за множества завязываний.

— С ней не может быть все в порядке, — вздохнул Алан. — Ее продали родители, она в рабстве, она… ну, будет откровенны, как-то в первое время ее пребывания здесь мы не особо церемонились с ее желанием спать с нами.

Он встал с софы, отобрал у Берти платок и сам принялся завязывать его. На самом деле, состояние Мелли его тоже беспокоило… и собственный эгоизм не меньше — он не мог себя заставить остановиться, оставить девочку в покое. Поэтому он несколько раздраженно продолжил:

— Это если не брать во внимания крохотный факт, что мы затащили в постель невинную девицу и вывали на нее практически весь спектр постельных развлечений — через неделю ее проживания здесь все, что мы не пробовали, это связывание и двойное проникновение. Я не думаю, что есть где-то человек, который бы после такого был в порядке.

Берти тяжело вздохнул. Алан закончил завязывать платок и развернул Берти к зеркалу. Тот вроде потянулся поправить что-то, но дверь спальни открылась и внутрь вошел Микас:

— Сказали, что охрана уже телепортировалась. Можно выходить.

Алан кивнул. Перед зеркалом оправил жилет и первым направился к выходу — нужно забрать еще и Мелли.

Сима заканчивала последние приготовления, а если точнее — просто суетилась вокруг Мелиссы, ища куда можно воткнуть еще одну шпильку с крохотным изумрудом. Мелли сидела у туалетного столика с таким потерянным выражением лица, что хотелось ее обнять и успокоить.

— Я точно должна там быть? — взволнованно спросила она. — Я же даже не лира. Я рабыня…

Бледность пробивалась даже через легкий макияж. Алан развернул стул — он крутился вокруг собственной оси — и присел перед ней на одно колено. Выглядела она сегодня даже красивее обычного. Платье было темно-синим, но не ярким, а словно припудренное, почти пастельное. Лиф густо вышит цветами — темно-зеленые стебли, мелкие полевые цветы. На шее — бриллиантовое колье с редкими изумрудами.

— Его величество, увы, выразился весьма прямолинейно: он хочет, чтобы ты была с нами и принимала гостей, — в сотый раз повторил ей Алан.

Он бы тоже предпочел представить ее в более личной обстановке. Тем более, он не хотел оставлять ее в качестве хозяйки на пороге дома, когда он и Берти будут вынуждены сопроводить короля с королевой в гостиную. Что еще хуже — он даже не мог попросить кого-нибудь из женщин помочь Мелли в это время. Она останется наедине со всеми придворными клушами и их запросами.

— Мне так страшно, — тихим голосом сказала Мелли. — А вдруг я что-то сделаю не так?

— Самое страшное: о тебе будут сплетничать из-за этого, — ответил Алан. — Но они и без твоих ошибок будут сплетничать, так что успокойся и просто делай все так, как репетировала.

Мелли испуганно закивала. У Алана, откровенно говоря, тоже было неспокойно на душе. Он и сам не хотел бы оказаться на месте Мелли, а уж каково ей…

Берти, прежде стоящий на пару шагов позади его, тоже подошел и также опустился на одно колено, чтобы лучше видеть Мелли. Ее широкая тюлевая юбка лежала вокруг стула грозовым облаком, а в воздухе пахло цветочным парфюмом.

— Дай руку, — попросил Берти. — Левую.

Мелли, недоуменно нахмурившись, подала ему ладонь. В руке Берти мелькнул приметный перстень: с большим изумрудом, в обрамлении мелких бриллиантов и очень темных, почти черных сапфиров. Берти спокойно надел его на пальчик Мелли, даже на среднем он был чуточку великоват — такая она худенькая.

— Этот перстень носят невесты главы рода Стэгар. Ну, или молодые жены, пока не передадут его совершеннолетнему сыну, — спокойно сказал Берти. — Рабыня не может отвечать на предложение руки и сердца, о чем всем прекрасно известно, но сам факт его наличия на твоей руке уже о многом скажет.

И легко поцеловал пальчики Мелли. Та, кажется, стала выглядеть еще более испуганной. Алан поймал опущенную ручку Мелли и тоже легко ее поцеловал — губы у нее тронуты помадой, поэтому настоящие поцелуи придется оставить на потом. Берти, конечно… удивил. Но он прав: этот перстенек о многом скажет знающим людям.

— Держись так, будто королева здесь — ты. Нападай первая, и они не рискнут вякнуть в ответ, — посоветовал Алан. — Если вызовут на дуэль, то можешь им посочувствовать, потому что за тебя все вызовы принимаю я.

Мелли нерешительно улыбнулась в ответ. Алан помог ей встать с кресла: уже нужно спешить.

На крыльце дома собирались все, кто будет участвовать в церемониальной встрече гостей: это маги высокого происхождения, лиры по рождению и их спутники, если они здесь проживают. Действительно в Алом Замке проживали лишь Берти, Алан, Магнус, Леонардо и несколько высокопоставленных слуг — начальник стражи, например, а еще Сима, лир Тибольд с супругой, Микас с младшим братом — тот учился в Академии и жил пока что здесь. Остальные маги жить предпочитали в городе.

Берти вышел чуть вперед, а Алан, не отпуская руки Мелли, встал позади.

Стоять на крыльце пришлось недолго — уже через минут пять кареты и конные стражники въехали на территорию замка, король в открытой коляске прямо на глазах словно сменил лицо: с доброй и снисходительной улыбки до привычного ироничного насмешника.

— Ну привет, братишка! — он выскочил из кареты и бросился к Берти с распростертыми объятиями.

Остальные гости вынужденно оставались в каретах, но в окнах были видны любопытствующие лица — всем было интересно посмотреть на встречу короля и двух столичных беглецов, чье влияние на монарха даже с отъездом не сильно-то и уменьшилось.

Королеве из коляски помог выйти Магнус, он же подвел ее к Берти, когда король отпустил кузена и поспешил уже к Алану:

— А ты что, избегаешь меня? — его величество сгреб теперь уже и Алана в медвежьих объятиях и попутно ощутимо ущипнул за задницу.

— Не заставляй ревновать моего супруга, — сказал Алан, когда король его наконец-то отпустил.

Элрой — высокий, мускулистый, рядом с ним Алан не чувствовал себя привычной громадиной. Маг вешри, хотя мало кто вспоминал об этом, говоря с правителем одного из самых сильных и успешных королевств. Светло-русые волосы, серые глаза, нос с явной горбинкой из-за перелома — его величество не захотел это править и оставил как память о своей доверчивости.

— Какие вы скучные! — возмутился Элрой. — А… это, я так понимаю, Мелисса? Очень приятно, я король Элрой.

Мелли присела в реверансе — весьма изящном, но была прервана еще в середине обязательно части, потому что Элрой протянул ей руку, заставил встать из поклона и поцеловал кончики пальцев. Алан рядом устало закатил глаза: его величество и его шуточки — ничего не меняется.

— Боишься, что уведу? — ощутимо ткнул его локтем его величество.

— Тебе перед подданными не стыдно? — едко уточнил Алан. — Ведешь себя, как шут какой-то.

Элрой обернулся к веренице карет на подъездной аллее — лица в окнах поспешно отпрянули — и весело махнул рукой:

— Да ладно, тут самые близкие и закаленные — они и не такое видели. Некоторые были свидетелями нашего эпичного выпадения из шкафа…

— Ты что, привез сюда лиру Аннет? — с нескрываемым ужасом уточнил Алан.

Этой поборницы морали не было в списке гостей, но Элрой мог привести ее в качестве подарка Алану. К облегчению, тот мотнул головой:

— Не, она в монастыре при храме Богини-Матери, сослал туда при помощи ее же мужа. Отмаливает грехи общества. Додумалась тоже: открывать шкафы, где король с любовником уединиться решил!

Алан устало вздохнул. Эту часть своей биографии он Мелли не рассказывал и уже чувствовал на себе ее полный ужаса взгляд. Ну да, он был любовником короля. Сложно было отказаться от такой авантюры после детства в сиротском приюте — лучше цели «жить, как король» может быть только достижение «трахнуть короля». Правда, именно из-за этого Берти внезапно решил покинуть столицу, тогда Алан и понял, что достижение, конечно, занятное, но не стоит потери человека, которого он успел по-настоящему полюбить.