Страница 4 из 17
Так как в этот момент мы находились вдвоём, без лишних свидетелей, Роллан открыл рот и обнажил свои клыки. Несомненно, это клыки вампира. Дело в том, что у меня такое произошло в десять лет, но я тщательно скрывал такую информацию. Видимо, прочитав что-то по выражению моего лица, Роллан улыбнулся, кстати клыки уже не наблюдались.
– Вижу, что ты знаешь об этом. Как это произошло?
– На меня напала собака. Я тогда испугался и не придумал ничего, кроме как зарычать на пса. Этот пёс, испугавшись убежал от меня, – тихо произнёс я.
– Ты, несомненно, мой сын. Но если я истинный вампир, рождённый от вампира и самки вампира, то ты полукровка. В этом есть некоторая проблема для тебя.
– Не понимаю в чём проблема, – усомнился я.
– Ты пробовал на вкус кровь? – неожиданно спросил граф.
– Не думаю, что мне это требуется, – наотрез отказался я.
– Глупец. Кровь жертвы даёт вампиру силу и увеличивает жизненную энергию. Ты сможешь быть сильнее, быстрее чем простые людишки. А главное тебя будет трудно убить, раны зарастают быстро и практически без следа.
– Я так понимаю возможность убить вампира есть? – спросил я графа.
– Конечно, если отрубить голову или вбить осиновый кол в сердце. Об этом ты должен помнить всегда. Есть несколько обязательных правил для вампира, если он хочет прожить долго. Никогда не оставаться слишком долго в одном месте. Лучше жить там, где идёт война. Именно там можно без подозрений пить кровь людей. Если люди узнают о твоей сущности, они превратят тебя в дичь и будут долго и упорно охотиться за тобой, пока не убьют. Особенно в этом деле преуспевают церковники. Чёртовы лицемеры, они создали орден, который занимается охотой на таких как мы. Церковь считает нас порождением дьявола.
– Разве это неправильно сказано про вампиров? – спросил я.
– Святоши не могут знать этого наверняка. Даже я, который живёт не одну тысячу лет, не знаю точного происхождения вампиров. Кровь гладиаторов пили на арене Колизея, задолго до того, как появились христианские святоши. Мне доводилось встречать степные народы, которые спокойно пьют кровь у своих лошадей или баранов. Никто не считает их вампирами. Наше происхождение мне неизвестно, хоть и пытался я узнать что-то об этом. Но только слухи и мифы. Таких как мы не очень много, но есть.
– Вампирами только рождаются? – спросил я.
– Не только. Истинный вампир, такой как я, может сделать последователя или ученика. У меня такие есть. Первое время их приходится оберегать, пока они не наберут силу. Потом они могут жить сами по себе. Но рождённый вампир или истинный, всегда сильнее. Ты, конечно, полукровка, так как твоя мать из людей, но всё же ты сильней последователей. Первые сто лет за тобой будут охотиться истинные вампиры и последователи. Таких полукровок не любят. Кроме этого, за тобой будут охотиться люди, если ты потеряешь осторожность.
– Интересно, что случится со мной через сто лет? – заинтересовался я.
– Ты станешь истинным вампиром, так как ты рождённый, а не последователь. Последователи тоже могут стать истинными вампирами, но только через тысячу лет. Я не знаю ни одного случая, когда последователь дожил до такого возраста, как правило их убивают. Но в этом только их вина, теряют осторожность, начинают часто нападать на людей и пить кровь.
– Не пойму. То пить кровь, то не пить, – удивлённо я посмотрел на графа.
– Если ты не на войне, то чаще чем раз в полгода не следует пить кровь людей. А ещё никогда не выпивать человека до «дна». На войне приходится тратить много сил, потому нужна жизненная энергия людей, ну и днём мы тратим много сил. Я хочу взять тебя с собой.
– Куда? – не понял я.
– Отправимся к сарацинам или маврам в Африку. Рядом со мной ты кое-чему научишься. Главное для тебя, научиться выживать. Тем более я слышал, что твой сводный брат Ричард считает, что мёртвый ты лучше, чем живой.
Граф Ренна Роллон сумел уговорить мою мать, а её нового мужа и уговаривать не надо было. Так я стал оруженосцем странствующего рыцаря. Следующие пять лет я провёл на Африканском континенте, в бесчисленных войнах и сражениях.
Май 2006-ой год. Рязань. Ален в личине Романа Лобова.
До Рязани я добрался без приключений. Мой организм почти восстановился, разве что остались шрамы от тех страшных ран крупнокалиберного пулемёта. В том далёком 84-ом мне можно сказать опять повезло, что взрывом или пулями не оторвало голову и не разорвало на клочки сердце. Лицом я, конечно, не подходил под паспорт Романа Лобова. Но там он молодой, а двадцать пять пора менять паспорт. После замены там будет моя фотография. Так что поживём пока его жизнью. За свою долгую жизнь я не раз менял личину, а прожил я без малого тысячу шестьдесят шесть лет. Уже больше девяти веков считался истинным вампиром, как и говорил мне когда-то мой биологический отец. Всю свою жизнь я считал себя аристократом. По рождению я считался Аленом Нормандским, к тому же герцогом. Выйдя из поезда на вокзале Рязани, я задумался о том, куда мне податься. Следует перестраиваться, в очередной раз дорога моей жизни сделала крутой поворот. Убили при социализме, а ожил уже при капитализме, причём произошло это в одной и той же стране. Сейчас здесь правят деньги, которые надо как-то заработать или добыть. Второй насущный вопрос, мне нужно где-то перекантоваться первое время, пока буду добывать банкноты. Есть, конечно, ещё один способ – это клады. За свою долгую жизнь я знаю места, где эти самые клады можно найти. Но для этого надо легализоваться. В поезде мне подсказали, что мой, теперь уже точно будет мой, паспорт следует поменять из-за достижения гражданина возраста в двадцать пять лет. Это даже к лучшему, осталось сделать это без вреда для меня любимого. На вокзальной площади меня стали атаковать таксисты, а ещё я здесь узнал, что есть замечательный прибор, который называется сотовый телефон. Нужная вещь, таким надо будет обязательно обзавестись. Путём недолгих раздумий решил посетить коллекционера наград, ордена и медали надо продать. Потом по моим планам следует навестить дочку Петровича. Ей сейчас 18 лет, а Петрович говорил, что она снимает однокомнатную квартиру. Сказано – сделано. На посещение коллекционера ушло три часа. Пока нашёл, пока торговались, так время незаметно пробежало. За ордена «Красной Звезды» мы сторговались по двадцать тысяч рублей, за орден «Красного Знамени» мне скупщик заплатил семьдесят тысяч русских рублей. Так что деньги у меня появились. Медали я продавать не стал, пусть лежат, уж больно дёшево за них предлагали. В первую очередь следовало сменить одежду, приобрести сменное бельё и разные мелочи, необходимые в быту. Посетил торговый центр, где всё приобрёл, в том числе спортивную сумку. Теперь я мало чем отличался от обычных людей. Сделал современную стрижку, отдаваясь на волю парикмахера. Взглянув в зеркало, на дворе день, обнаружил молодого человека от двадцати пяти до тридцати лет. Я так, кстати, выгляжу почти всю свою жизнь. В порядок себя привёл, пора и навестить Оксану Протасову, дочку Петровича.
Оксана снимала квартиру на улице Ломоносова, дом номер 5. Как узнал в последствии ей было недалеко от колледжа электроники, в котором она училась по специальности программиста. Я подошёл к дому, но попасть в подъезд сразу не смог. Набрал на домофоне номер квартиры. Оксана жила на третьем этаже. Ответил мужской голос. Я сказал, что к Оксане и мне открыли дверь. Без лифта поднялся на третий этаж. Дверь в квартиру была открыта, в дверях стоял молодой парень спортивного телосложения, примерно моего роста. Я подошёл ближе.
– Здравствуйте, я могу видеть Оксану Протасову? – спросил я.
Парень осмотрел меня снизу до верху пренебрежительным взглядом. Сам он был одет в джинсы и кофту с капюшоном. Я одет практически как аристократ. Это моё кредо, выглядеть культурно и со вкусом.
– Антон, здесь какой-то фраер хочет видеть твою тёлку, – крикнул крепыш вглубь квартиры.
Из глубины квартиры в коридор вышел ещё один крепыш, видимо он был вышеназванным Антоном. За собой он тащил миловидную девушку, грубо удерживая её за волосы. Я такого обращения с женщинами не понимаю, воспитание знаете ли не позволяет. В годы моей юности и молодости ради женщин совершали подвиги. Но в России после революции всё поменялось. Таких отморозков было много до Великой Отечественной войны, уж я-то точно помню, но во времена Брежнева вроде к девушкам относились по-другому.