Страница 83 из 98
Мора тонула в страданиях, а потом вернула их миру стократ.
Внезапно опора из-под моей спины исчезла и я с визгом упала назад, чтобы лицом оказаться едва ли не под подолом у старухи.
− Милостивые боги, − завизжала я, отбиваясь от её платья, и осуждающе смотря снизу вверх, пока она ухмылялась. – За что?!
− Ты чего там забыла? – спросила старуха, шаркая к шкафу со склянками.
− Вы меня тут заперли! – завизжала я еще громче, но уже от возмущения. – Сговорились и заперли.
− А, мальчик. Он уж ушел.
− Куда? Я видела членов Совета, ему с ними не совладать! Что он задумал? Мне нужно за ним!
− Угу, сейчас, − промычала старуха, разглядывая баночки одну за другой и ставя на место. Быть может, хочет дать мне какое-то зелье, что поможет Кайонелу? – Тебе нравится паприка?
Я уже аккуратно тянула руку к зелью, как вдруг осознала сказанное Драмией.
− О Боги, прекратите! И… − я запнулась, несколько раз моргнув. – Я вас видела. Видела там. Это вы кричали и дрались со стражей, когда сотни бездарных спускались в портал!
Я изумленно ахнула, увидев в старухе ту прекрасную девушку с красной копной волос и веснушчатым лицом. Милостивая Праматерь, насколько же стара она была?!
− Вечная принцесса Драмия, одинокая в веках и оплакивающая своего жениха, − грустно улыбнулась старуха, ставя склянку с приправой на место. – В тот день я совершила самую страшную ошибку в жизни, и даже мои глаза на уберегли меня от неё.
− Вам не поверили, − сглотнула я, вспоминая слова Агнесс. Взбалмошная принцесса пыталась сорвать божественную волю и спасти возлюбленного. – Там… Там был ваш…
− Сын повара и служанки, − ухмыльнулась старуха, облизнув потрескавшиеся губы. – Долгие годы мы лишь бросали друг на друга взгляды украдкой, а когда решились − стало слишком поздно. У богов есть для тебя лишь одна истинная судьба, и в этом я убедилась. Не утеряй свою, вестница.
− Так вы отпустите меня? – я с надеждой посмотрела на неё, но Драмия была уже где-то далеко в своих воспоминаниях. Настолько далеко, что мне пришлось потрясти её за плечо. – Поможете найти выход из леса?
Она нахмурилась и внезапно стала серьезной:
− Для начала ответь, как ты попала в день разделения миров?
– Я не знаю. Я была там с маленькой девочкой… Её мама состояла в Совете.
– Как её звали? – спросила Драмия, и я облизнула губы.
– Мора. Мать истязала её, хотела вытравить из неё особый дар, держала в огне и пыталась проникнуть им под её кожу, - я поёжилась под спокойным взглядом старухи. - Я видела, как слабеет разум девочки, я была ею, её глазами, я знаю всё. Её заставили думать, что она ущербна. Что её ледяной дар проклят.
– Лёд? Мора? – Драмия на секунду задумалась, а потом покачала головой. – Я не знаю никого с этим именем. А подобный дар… Мои глаза бы увидели его, девочка.
– Я не придумала это! – закричала я. Будто сомнения старухи могли повлиять на существование Моры. – Её брата, как и вашего жениха, изгнали в Низший мир. Или и вовсе убили Блэдрейны.
– Блэдрейны стремились защитить бездарных, а не убивать их, – махнула рукой старуха. – Ты бы знала, если бы была там.
− Боги, я не знаю! Я видела то, что видела она! А Мора была ребёнком, она еще не понимала всего! Просто маленькая испуганная девочка! Я… Я знаю, что Совет заставил императора Драххтариуса разделить миры и сослать туда бездарных, но…
− О нет, − покачала головой Драмия, нахмурив выцветшие, почти прозрачные брови. – Совет желал вовсе не этого, дитя.
− Но ведь…
− Разделение – воля моего давно унесенного пламенем отца. Его сердце было слишком мягко, а быть может, слишком любило меня, чтобы сделать то, что они планировали. За это я ему благодарна.
Я уставилась на неё, пытаясь понять. Очищение… О нём говорила мать Моры.
− Они хотели искупить грехи, − сказала я неуверенно, покосившись в сторону комнаты, в которой хранился камень. – Вернуть расположение Праотца…
− Как, глупая вестница?
Я сглотнула, а потом с ужасом вспомнила слова Агнесс, что Мора подслушала на самом последнем Совете. Прямо перед тем, как бездарных вместе с её братом сослали вниз, а её мать сожгла себя.
− … зажгут Сферу подобно солнцу и вернут расположение богов. Во славу Праотца следы греха должны быть стёрты с земли, в которую посеял он плоды своей крови. Огонь – это свобода и искупление!
− Огонь – это свобода и искупление! Огонь – это свобода и искупление! Огонь – свобода и искупление!
− О нет, − простонала я, осознавая весь масштаб трагедии. – Тогда они захотели сжечь их, убить невинных людей! Не просто переселить их… Детей, стариков!
− Всех потомков богов, в которых больше не течет пламенная кровь. Разве достойны они называться детьми Праотца? Высшие Дома полагали, что обрати они всех в пепел – и Праотец вернется в Сферу.
− Тогда император Драххтариус не смог пойти на злодеяние и создал Низший мир. Не для изгнания, но для спасения… − пролепетала я. – И бездарный, что был вашей парой, тоже смог выжить…
− Мой брат не предавал идеалы отца долгие столетия. А сейчас император сменился, − улыбнулась старуха. – И стал им вовсе не император.
− Что?
− Императором стал не император, − повторила она так, будто это должно было всё прояснить. А потом вздрогнула и резво, совсем не по-старушечьи быстро сорвавшись с места, схватила склянку с приправой. – Паприка! Совсем голову мне забила.
− Милостивая Праматерь, погодите! – закричала я, стараясь удержать её на месте, но старуха уже выпорхнула из кладовки и отправилась в другую комнату. – Если они хотели их всех убить, но император не позволил, то сейчас…
− Позволил! – захохотала она внезапно, крутанувшись на месте, закутываясь в белоснежные волосы и рассыпав на свое платье почти всю склянку красной приправы. А потом чихнула, стряхивая всё на пыльный зеленый пол. – Сейчас позволил! Супчик будешь?
− И это они назвали вторым этапом! Если сразу всех уничтожить не удалось, то они просто разделили казнь на этапы! Первый – разделение и изгнание, второй этап очищения – сожжение! Они хотят сжечь Низший Мир! – завизжала я от ужаса, цепляясь за кряхтящую от моих воплей старуху.
− Бескрайние моря сверкающего пламени, − прошептала она, взглянув на меня своими мутными глазами. На одно мгновение в них загорелся тот самый огонь, о котором она говорила, но так же быстро погас под молочной паутиной, − пылающих красных столбов до самого неба. Зовущих богов назад домой. Молящих богов о прощении и благословении. В мир, очищенный от бездарности и грязи, полный огня и величия. В такой же, каким был он создан Праотцом.
Я отпустила старуху и отняла от нее дрожащие руки.
− Вы видели это? – спросила я тихо, чувствуя подкрадывающееся сзади отчаяние. Её глаза видят всё.
− Я видела это, − сказала Драмия. – Видела в глазах, что похожи на твои.