Плетёный человек

1. Прогулка в парке

Разбудило меня падение с кровати. Не успел я понять, почему пол, на котором я оказался, под ощутимым углом, как по глазам нестерпимо больно резанула вспышка света, СКВОЗЬ плотные закрытые жалюзи. А потом, сквозь звон в ушах пробился продолжительный низкий гул, дом затрясло…

И я просто скорчился на дрожащем полу. В пустой голове болталось ощущение боли, и одинокая мысль: “вот и всё”.

Сколько я так провалялся — не знаю. Болела голова, уши, по щекам текли струйки крови — явно повредились перепонки. Открывать глаза я боялся до ужаса — режущая вспышка могла меня и ослепить, а это пугало сильнее смерти. Хоть и глупо.

Так что скрюченная темнота приютила меня на какое-то время. А после, я начал ощущать сквозняк, постукивание и позвякивание. И, с немалым опасением, открыл глаза.

К счастью — не ослеп. Сквозь колышащиеся жалюзи пробивался серый рассветный свет. А вот ощущение перекошенного пола подтвердилось: комната была под углом, градусов в десять-пятнадцать, барахло валялось в беспорядке, комп накрылся…

Впрочем, вот о чём-чём, а о железке беспокоиться точно не стоит. И запах, тянущий из явно разбитого окна, напрягал. Озон, бетонная пыль и гарь.

Так, не психуем, а глянем, решил я, аккуратно подбираясь к жалюзи, стараясь не порезаться об осколки.

— А вот теперь — психуем, — прохрипел я вслух, с ощущением сворачивающихся в комок внутренностей. — Это пиздец…

Потому что между жалюзи я увидел, вместо домов родного города и пригорода… руины. Соседние дома были просто разрушены. Лес невдалеке — чадил чёрным дымом, которым был затянут и горизонт.

А мне… ни черта не повезло, дошло до меня. Мозг отошёл от шока, начав выдавать обработанную информацию. Это — бомбардировка, ракетный удар, как угодно можно называть. И вспышка, меня ослепившая — из пригорода. Что творится в городе, хоть не видно, но понятно. А наш дом, видно, строили на совесть, даже капитальный ремонт последнего года, с пожарами, потопами, отключениями электричества на дюжину часов — не сломили старичка. Стоит, хоть покосился, а вокруг руины…

Не о том думаю. Взрывы, ядерные или термоядерные. Надо… ждать костлявой, дошло до меня. Я чуть не ослеп от взрыва. А значит: количество греев во мне явно повыше пятнадцати. А это смерть, гарантированная. И мучительная, прикинул я известное мне. И “бежать и что-то делать” — поздно. И опять же, куда идти? Руины, пожары, центру явно досталось посильнее пригорода, но бомбили и пригород.

Интересно, им ответили? Или это ОНИ нам ответили? Вот чёрт знает, как ни неприятно — последнее равновероятно. Впрочем, это уже и неважно. Родного города нет. А скоро не будет и меня.

Интересно, кто-то на Земле выживет, стал думать я, повалившись на кровать. И… надо будет самоубиться, дошло до меня, когда я закурил. Умирать я буду мучительно: у меня гарантированная лучевая болезнь, мои клетки уже сейчас просто разрушаются. По-дурацки как всё… Или помучиться? Полюбоваться на мёртвый Мир, будучи последним человеком? Боль терпеть я умею, так что… впрочем, посмотрим.

Посмотрел, чтоб его! Через совсем немного времени кожу стало нестерпимо жечь, на фильтре невесть какой по счёту сигареты, на колёсике зажигалки — оставались полоски окровавленной кожи. Видеть начинал всё хуже, в общем…

— Нет, это для мазохистов, — хрипло произнёс я в пустоту.

Вкус крови во рту подтверждал сказанное, а значит — надо добраться до кухни или ванны. Вот только… далеко от кровати я не ушёл. Точнее, даже не уполз. Сразу было надо, а теперь я просто не доберусь, отметил я кровавый след на полу. Впрочем то, что кожа отходит — к лучшему. Возможно, кровопотеря мне поможет. Вот уж никогда не думал, что буду рассуждать, как быстрее сдохнуть в мёртвом мире!

И принялся я мучительно умирать. Совершенно дурацкое, крайне неприятное занятие, но вариантов избежать этого не было. Сознание мутилось, боль накатывала волнами, хотя ослабела — слезающая с тела кожа и кровотечение, очевидно, ослабляли ощущения. Этак, возможно, сознание потеряю, с надеждой подумалось мне.

И тут, очевидно, разрушения затронули мозг. Зрение стало совсем неважным, я с трудом различал узор обоев, но увиденное… стена квартиры втянулась воронкой, перекрутилась, осыпалась бетонной крошкой. А обнажившаяся арматура стала сплетаться в антропоморфную фигуру с горящими белым светом глазами.

Довольно занятная галлюцинация, да и от боли отвлекает. Жаль, видно плохо. Какой-то дурацкий глюк: я его не глазами вижу, чтоб его, а всё равно размытый!

Тем временем, галлюцинация полностью сформировала своё тело. Ажурное, с сияющими белым глазами и просвечивающим сквозь сплетения "тела" и разрушенную стену дневным светом.

— ВОЗРАДУЙСЯ, СМЕРТНЫЙ, — не слишком громко, но вполне слышимо, пролязгал очень “металлический” голос.

Точно галлюцинация, хотя и сомнений не было. Просто слух ко мне так и не вернулся, всеми звуками, после протяжного раската взрыва, что я слышал — было тихое шипение. Ток крови, или чёрт знает что.

— ТЕБЕ НЕСКАЗАННО ПОВЕЗЛО УВИДЕТЬ МОЁ ОСВОБОЖДЕНИЕ, ПОСЛЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ! И ВЕЛИКАЯ ЧЕСТЬ СТАТЬ МОЕЙ ПИЩЕЙ! — продолжал мой глюк нести глючную хрень.

— Кх-х-х… и как ты, железка дурацкая, тьфу, — сплёвывая кровь и покашливая, но улыбаясь, произнёс я, — жрать-то меня будешь?

— ГЛУПЕЦ, — бесяще-снисходительно выдало порождение умирающего мозга. — ТВОЁ НИЧТОЖНОЕ ТЕЛО НЕ НУЖНО МНЕ. ЛИШЬ ДУША, КОТОРУЮ Я ПОЧИТАЮ ВКУСНЕЙШИМ ЯСТВОМ. ПОГЛОТИТЬ ЕЁ Я МОГУ В ЛЮБОЙ МИГ, НО В ВЕЛИКОЙ МИЛОСТИ СВОЕЙ ДАРУЮ ТЕБЕ ИСПОЛНЕНИЕ ЖЕЛАНИЯ. ЛЮБОГО! БОГАТСТВА, ЛЮБОВЬ ЖЕНЩИН…

— Деби-и-ил… хотя, мой мозг, скорее всего, дебил. Перед самим собой стыдно, — констатировал я. — Ладно, любой желание — так умри. Исчезни! — накатила вспышка гнева.

Просто вся эта ситуация, с учётом окружающего… и предложение любви, с учётом того, что нас окружают миллионы трупов, бывших часы назад живыми. Даже если плюнуть на моё, расползающееся кровавой слизью тело, всё это вызывало гнев и отвращение.

Не был бы я столь слаб, то сам бы себе дал по башке. Настолько глупо, мелочно, да и мерзко, по большому счёту, прозвучали эти “завлекательные предложения”.

В ответ на мои слова повисла тишина, продлившаяся, наверное, не меньше минуты. Железный глюк стоял, мерцал белыми глазами. Я, после вспышки злости, откинулся на пол и наслаждался вспышками боли. Вернулась подлая, как бы не посильнее, чем было.

— КАК ПОЖЕЛАЕШЬ! — с отчётливой злобой прозвучало от глюка. — НО НЕ ДУМАЙ, ХИТРЫЙ СМЕРТНЫЙ, ЧТО ОБМАНУЛ МЕНЯ! Я БУДУ ЖИВ! ХА-ХА-ХА-ХА! — идиотски захохотал глюк, распадаясь на куски изгибающегося металла.