Ты полюбишь

— Ну конечно. Ты ничего, бл*ть, не пила, — жестко встрял Рома, — ну, давай, расскажи ему все! Расскажи! — грубо схватил ее за волосы и откинул голову назад, что ее глаза встретились с потухшими зелеными глазами Саши.

Их связь длилась около двух недель, в течение которых Инна приезжала к Роме. Их первый секс по пьяни случился, когда Саша был в командировке в Бельгии. Точнее, заранее запланированный трах случился, когда Саша отсутствовал в стране, чтобы Рома спокойно мог подойти к Инне. Потом Инна сама набирала Рому. Что ей было нужно? Никто не знает. Но Роме это было даже на руку. У него даже возникла мысль, записать это все на видео, смягчить удар, так сказать. Но куда интереснее смотреть на все это вживую. А сегодня… Сегодня Рома знал, где будет Саша, поэтому подстроить все было проще некуда. Только загвоздка заключалась в том, чтобы Саша все-таки решил к нему заглянуть, учитывая их натянутые отношения в последнее время. Но видно, кто-то там наверху так же, как и Рома, хотел быстрее распрощаться с Инной. И сейчас перед ним стоит абсолютно потерянный и убитый человек, в глазах которого догорают остатки былой яркости и веры. Такой вот цвет потухшего ноябрьского листочка, который дворник смел в общую кучу таких же уже ненужных листьев.

Шелк ее волос, который казался самым дорогим в мире — теперь это выжженная постоянным окрашиванием дешевая бязь, а любимый аромат пахнет предательством и ложью. Ее идеальное тело теперь хранит на себе и в себе следы других мужчин. Мудаков, которым она подставлялась ради… Ради чего? Саше уже не надо было это знать. Та картинка, с камином, с любимой женщиной, с детьми и зимними вечерами сгорала, оставляя ненавистную горстку пепла, которая исчезнет окончательно, стоит только легонько подуть.

— Ты теперь понял? — спросил Рома.

Ненависть, ярость и гнев, которые пытался заглушить Саша в миг вырвались наружу. Крепкий удар пришелся ему в живот, перехватывая дыхания без возможности сделать хоть маленький вдох. Другой удар был уже в челюсть, обрызгивая новый светлый ковер кроваво-красными пятнами, прям как те розы, что так и остались забытыми в такси. Другой удар означал сломанный нос, из которого потоком пошла густая и бордовая жидкость. А потом еще и еще.

Осенний воздух был уже холоден. Все листья с деревьев облетели, что они стояли абсолютно голыми, подставляя свои корявые ветви безжалостному и пронизывающему ветру. Еще немного и ранним утром небольшие лужицы будут под тонкой коркой льда, а дорожки будут усыпаны первыми хлопьями снега, что по законам Москвы, растает в течение пары часов, превращая эту девственно чистую гладь в грязную лужу и слякоть. Саша шел вдоль набережной, но не чувствовал, как ветер пробирался сквозь его кожу, охлаждая. Он уже ничего не чувствовал. Ничего. Злость? Ненависть? Разочарование? Не было ничего. Была пустота. Несбыточные надежды и мечты. Вот только каждый шаг давался все труднее. Каждое движение отзывалось болью во всем теле.

Спустя некоторое время Саша уехал в Италию…

Глава 31.

Раскрой книгу, раскрой море

Переливы зеленых волн

Миллионы чужих историй

В тихий штиль на бумаге — соль

Раскрой море во время шторма

Пробегись по строкам глазами

Принимают страницы форму

Мачты с белыми парусами

Ты мое море

Ты мои волны

Я отдам свое сердце

Ради этого моря

“Кватро”

— Саш, я не понимаю, какие вещи мне с собой брать? Ты мне ни слова не сказал… — крикнула Полина из гардеробной, где уже были почти все ее вещи.

— Полин, если что — докуплю, — улыбнулся Саша, заглядывая к ней.

— Нет, ну все-таки. Вдруг ты меня отвезешь в Африку, а уменя только кашемировый свитер с собой будет…

— Нет, — засмеялся Саша, — это Европа.

Октябрь в Москве — прекрасное время, когда под ногами пестрый ковер из листьев, а вечерняя прохлада не дает замерзнуть благодаря теплому палантину. Закатное солнце окрашивает все в насыщенные цвета, что этот контраст отзывается резью в глазах. Противоречиво, но в глазах нет боли, только наслаждение, когда замечаешь этот последний яркий блик, который отражается в окнах домов и в зеркалах проезжающих мимо машин. Еще пару секунд и этот блик станет тусклым напоминанием о ярком, но уже прошедшем, дне. И вечер опускается на город.

— Мне кажется, я знаю, куда мы едем… — тихо сказала Полина, когда они стояли на террасе.

— Удиви меня, — улыбнулся Саша.

— Помнишь, ты как-то говорил о том, что твоя жизнь однажды развернулась на 180 градусов, и ты уехал. В Италию…

— Все верно, Полин… Я тогда потерял близкого мне человека, как я думал…

— Это все она? ТА?

— Да, Полин, — грустно ответил Саша.

— Еще немного и я начну ревновать.

— Не стоит.

Саша развернул к себе Полину и крепко ее прижал к себе, что между ними не осталось ни миллиметра. Нежно и аккуратно он тыльной стороной руки очертил сначала слегка приоткрытые губы, затем скулы, которые покрылись естественным румянцем. От такого чувственно жеста. Или от того, что воздух стал заметно холоднее, чем несколько минут назад, пока лучи солнца еще держались за крыши домов. А затем поправил прядь волос. Мягкую волну ее каштановых волос.

Он целовал ее медленно, но властно. Чтобы она сгорала от желания и умоляла его не останавливаться. Или чтобы умоляла прекратил эту пытку, захватив ее в свои объятия: крепко, жадно и подарил то наслаждение, от которого сводит все тело, рассыпаясь на тысячи искорок.

Утро наступило, когда будильник завел свою песню, говоря о том, что необходимо вставать. Наверно, Полина никогда так в жизни ничего не ждала, как этого дня. Что может быть радостней, чем проснуться в постели с любимым человек, сладко потянуться и в такой приятной спешке собирать вещи, потому что вечером было не до чемодана, а также быстро выпить небольшую чашку кофе. Хотя как выпить, пригубить пару глотков, ведь такси уже ждет внизу, чтобы отвезти их в аэропорт. И этот звук колесиков от катящегося рядом чемодана — самая приятная музыка начинающегося путешествия. А еще родное плечо рядом, на которое можно облокотиться, чтобы досмотреть свой утренний сон. И где-то там далеко доносятся голоса очередной модной попсовой песни по радио. Ведь теперь она будет, как пластинка, играть постоянно в голове обрывками той самой песни, напоминая о том самом моменте, когда они стали еще чуть ближе друг к другу.

— Давай, когда прилетим, сходим к фонтану Треви? Я читала про него в интернете. Ты же знаешь, что он самый крупный в городе? — спросила Полина, пока они регистрировались на рейс, а небольшие разноцветные чемоданы, Сашин, как и полагается — темно-синий, ну а у Полины — ярко-голубой, практически под цвет ее глаз, были положены по ленту.

— Мы не полетим в Рим, — сказал Саша, забирая документы с посадочными талонами.

Полина несколько дней шерстила интернет на предмет интересных мест, которые она обязана посетить в Риме. Она, конечно, понимала, что, наверно, у Саша запланированы какие-то свои места и своя программа. Но идея оказаться в Риме ее так захватила, что Полина уже не могла остановиться и список обязательных мест для посещения увеличивался с каждой открытой ссылкой. Вот только, как оказалось, они летят не в Рим.

— Как? А куда? А как же мой… фонтан? Я ведь еще про Римский форум читала, да и…

— Мы летим сначала в Неаполь, оттуда на машине в одну небольшую деревушку, — раскрыл свои карты Саша, — но обещаю тебе понравится.

— А Рим?

— А Рим вечен. Его посмотрим в следующий раз, — улыбнулся Саша.

— Я столько всего интересного нашла про Рим…, - начала Полина.

Полина начала рассказывать что-то про экскурсии, которые проводят по еще неизведанным тропам вечного города (наивная), и она уже нашла контакты одной девушки, даже взяла на себя смелость списаться с ней. А потом, как настоящая романтическая натура пересмотрела всем известную итальянскую мелодраму о любви молодой девушки, которая только заканчивает школу и мужчины, руководителя маркетингового агентства и об их такой сильной, но противоречивой любви. И влюбилась в эти улочки Рима, в эти проезжающие мимо мопеды, в эту жестикуляцию, когда эмоции уже нельзя сдерживать. Хотя о чем речь, эмоции и итальянцы практически синонимы.