Истинная красота

Патриция нежно погладила его по щеке и не сводя с него глаз, медленно потянулась к его устам. Она остановилась всего в нескольких дюймах от них, ожидая, когда он возьмёт инициативу на себя и первым коснется ее губ.

Бенедикт смотрел на ее приоткрытый рот. И тут, в его глазах вспыхнул огонь.

Глава 45(2)

Бенедикт смотрел на ее приоткрытый рот. И тут, в его глазах вспыхнул огонь. Огонь ярости и гнева! Он прекрасно понимал, что хотела предложить ему Патриция. Где-то он даже был ей благодарен за поддержку. Да и ее губы выглядели вполне соблазнительно. Только вот сейчас любые поцелуи были ему противны. Никакие чувственные прикосновения не могли унять его злость. Наоборот, они ещё больше усугубят его состояние, так как ярче нарисуют в голове ту самую отвратительную картину, когда Джейн целовалась с Уильямом.

Бенедикт слегка отстранился от графини и с непроницаемым лицом произнес:

— Благодарю вас за честность, леди Беккер. Поверьте, я нисколько не злюсь на вас. Вы поступили благородно, сразу же рассказав мне о том, чему сами стали свидетелем. Я понимаю, как вам было непросто, и поверьте, ценю вашу заботу.

Поняв, что Бенедикт не собирался целовать ее, Патриция чертыхнулась про себя. Герцог Норфолк никак не хотел сдаваться. Он по-прежнему не горел желанием сблизиться с ней. Пока ни одна ее уловка не принесла ей желаемого результата. Но ничего, она не оступится. Все таки он не отталкивал ее, а значит, ей нужно продолжать действовать в том же духе.

Патриция немного отодвинулась, чтобы Бенедикт не подумал, что она вешается на него.

— Вы всегда можете положиться на меня, ведь для этого и нужны друзья.

Она постаралась улыбнуться, чтобы не выдать своего разочарования. У него не должно сложиться впечатления, будто она всеми путями старается оказаться с ним в одной постели.

В ответ Бенедикт лишь кивнул головой, а потом уставился в окно, всем своим видом показывая, что не намерен продолжать разговор.

Вскоре, карета остановилась. На прощание Патриция ещё раз коснулась его руки, а затем напомнила, что завтра утром ждёт его, чтобы отправиться осматривать новые дома.

Бенедикт сухо заверил ее, что будет в условленное время, и как только графиня покинула экипаж, приказал кучеру гнать во весь опор. Сейчас он хотел как можно скорее оказаться дома и призвать Джейн к ответу.

Джейн сидела на кушетке перед зеркалом и ждала, когда служанка вытащит из волос многочисленные шпильки. При помощи всё той же горничной, она уже сменила выходное платье на ночную рубашку и халат, и теперь ей осталось только распустить волосы и лечь спать.

Пока девушка занималась ее прической, Джейн прикидывала в уме, сколько времени может понадобиться экипажу, чтобы совершить путь от театра до дома графини, а от туда до их особняка. Хотя она не так хорошо ориентировалась на улицах Лондона, но решила, что одного часа будет вполне достаточно. Если только Патриция не пригласит Бенедикта в гости, а он не согласится на ее предложение.

Джейн бросила взгляд на часы. Бес четверти одиннадцать. Прошло уже больше часа с того момента, когда он уехал с леди Беккер. Разве ему уже не пора вернуться?

Но не успела она как следует возмутиться, как в ту же минуту дверь в ее покои распахнулась и с грохотом ударилась о стену. Джейн вместе со служанкой вздрогнули. Обе сразу же обернулись. В дверях стоял Бенедикт и смотрел на жену разгневанным взглядом.

— Оставь нас одних! — тут же приказал он девушке, даже не посмотрев на ту.

Она учтиво поклонилась ему и Джейн, и быстро покинула комнату. Теперь, герцог и герцогиня Норфолк остались совершенно одни.

Джейн поднялась с кушетки и непонимающе уставилась на мужа. Она видела, насколько враждебно он был настроен. Но почему? Что она опять сделала не так?

Бенедикт подошёл к ней и встал напротив.

— Скажи, чего ты добиваешься своим поведением? Хочешь опозорить всю нашу семью? Когда-то ты слишком пеклась об имени своего отца и боялась опорочить его. А сейчас что? Решила, что твои симпатии превыше всего?!

Джейн вылупила на него глаза. Она совершенно ничего не понимала.

— Какие симпатии? О чем ты? Да и чем это я позорю семью?

Бенедикт прожёг ее яростным взглядом.

— Хочешь, чтобы я вслух описал то непотребство, каким ты сегодня занималась в антракте?

Джейн ещё больше поразилась.

— Какое непотребство?

Бенедикт еле сдержался, чтобы не схватить ее и не встряхнуть. Его злило, что она делала вид, будто ничего не понимает.

— Ну что ж, если тебе не хватает смелости признать очевидное, то я сделаю это за тебя. Сегодня тебя видели вместе с Уильямом. Вы находились наедине и вели себя слишком фривольно. Неужели так трудно хотя бы при людях не демонстрировать вашу связь? Разве тебе недостаточно тех свиданий, что вы устраиваете в этом доме? Или ты снова станешь отрицать, что была с Уильямом, и скажешь, что ни в чем не виновата?

Несправедливые обвинения, что Бенедикт сыпал на ее голову, как злили Джейн, так и причиняли нестерпимую боль.

— Нет, я не буду этого отрицать. Но не потому что признаю свою вину. А потому что не сделала ничего дурного. Да, я виделась с ним в антракте, и мы стояли в достаточно уединенном месте. Но всё, что мы делали, так это разговаривали. И если простая беседа уже считается предосудительной, тогда я самая порочная из всех женщин!

От возмущения, Джейн глубоко дышала, еле сдерживая свое негодование. Но точно так же дышал и Бенедикт. Было очевидно, что он не верил ей.

— Джейн, скажи, ты хоть кого-нибудь уважаешь? Если не меня, то хотя бы своего отца, мою мать, общество, в котором существуют нравственные нормы. Разве ты не понимаешь, что твоя ложь в первую очередь унижает тебя. Если ты не можешь признать очевидное, то не стоит и других выставлять глупцами. Вас видели вместе, и то, чем вы занимались, заслуживает осуждения.

Джейн уже было открыла рот, чтобы возразить, как вдруг, догадка осенила ее. Она прищурилась и с отвращением произнесла:

— Уж не вездесущая ли леди Беккер рассказала тебе обо мне и Уильяме? Не об этом ли она заботливо сообщила тебе, когда вы вместе с ней ехали в экипаже? Я вижу, вы уже настолько сильно сблизились, что она считает возможным распускать обо мне слухи. И что, разве ты не осудишь ее за это, как когда-то осудил меня, когда я пыталась рассказала тебе правду о ее характере? — Джейн возмущенно всплеснула руками. — Конечно! Тебе гораздо приятнее думать, что она святая, а я само воплощение порока! Будто я только и делаю, что при каждом удобном случае занимаюсь развратом. Но хочу тебя расстроить, в отличии от твоей драгоценной графини, я говорю чистую правду, а вот она настоящая лгунья. Она как змея вползла в нашу семью и теперь повсюду разбрызгивает свой яд.

— Хватит! — оборвал ее Бенедикт. — Сейчас разговор не о ней, а о тебе! Я бы не поверил ей, если бы ещё вчера не видел точно такую же картину.

Вдруг, Джейн с горечью осознала, что оправдываться больше не имело смысла. Никакие ее слова не убедят его в обратном. Понимание, насколько это было несправедливо по отношению к ней, заставило ее разозлиться ещё сильнее.

— А ты?! Себя ты ни в чем не хочешь упрекнуть? В обществе этой женщины ты проводишь неприлично много времени. Этим вечером ты даже не постеснялся вместе с ней поехать в одном экипаже. И кто теперь знает, чем вы там занимались. Может ты сам делал то, в чем теперь обвиняешь меня? Если бы ты хоть немного видел дальше своего носа, то понял бы, что из себя представляет эта особа.

— Я так понимаю, лучшая защита — нападение, — одарил он ее презрительным взглядом. — Если у тебя нет чувства долга и ответственности, то не нужно думать, что и окружающим тебя людям они не присущи.

Услышав его слова, Джейн вся сжалась. Ещё никогда Бенедикт не казался ей таким жестоким. Она смотрела в его суровое лицо и видела, как сильно он презирает ее.

— В таком случае, тебе больше не стоит обременять себя разговором со мной. Я выслушала все твои претензии и обещаю принять их к сведению. Впредь, я буду вести себя более осмотрительно, чтобы не порочить ни твое доброе имя, ни имя всей семьи Норфолк. А ещё лучше, я вообще никуда не буду выходить, чтобы не давать повода для сплетен.