Бывшие

— Степан Дмитриевич, если вы заняты, я зайду попозже, — не выдерживаю я его игнора, и подаю голос.

Он отрывает взгляд от ноутбука, и переводит на меня. Смотрит холодно и строго.

— Присядьте, Роза Викторовна, — спокойно отзывается он, — мне нужно завершить одно дело, — и снова переводит взгляд к девайсу.

Делать нечего, отодвигаю стул, и сажусь за стол, кладу перед собой отчёт, мельком бросая на него косые взгляды. Пытаюсь унять своё взбесившееся сердце. Ничего хорошего от него не ожидаю, и готовлюсь к обороне, но через минуту он встаёт из-за стола, и подходит ко мне. Встаёт рядом, и я робко поднимаю на него взгляд. Меня накрывает приятный аромат его парфюма. Стёпа вытягивает папку из под моих пальцев, и садиться напротив, начинает изучать отчёт.

Стараюсь не пялиться, но смотреть-то больше некуда, и поэтому изучаю его склоненное над бумагами лицо. Как и ранее, отмечаю морщинки на лбу, и в уголках глаз. Полные губы поджаты, длинные пальцы скользят по строчкам. Он загибает бровь, хмыкает, возвращается на две страницы ранее, что-то перечитывает. Я нервничаю, и даже закусываю губу.

— Вот здесь, — он тыкает пальцем в страницу, потом переворачивает, на две ранее, — и вот здесь показатели разняться, а они должны быть одинаковые, — спокойно и по-деловому выдаёт он.

— Где? — взлетают мои брови. Я сто раз перепроверила этот отчет.

Он двигает ко мне папку, и впиваюсь взглядом в цифры, на которые он мне указывает. И теперь вижу свою глупую ошибку.

— В остальном, всё прекрасно, — Степа встаёт из-за стола, — внесите изменения, пожалуйста, до конца дня, и отправьте мне отчёт, мне он нужен сегодня.

Я киваю, и тоже встаю.

— Хорошо, — отзываюсь и закрываю папку, намериваясь побыстрее покинуть его кабинет.

— Слышал, вы метите на должность начальника отдела развития, — снова подаёт он голос, и я оборачиваюсь, застываю на пол пути к выходу, ожидая продолжения.

— К сожалению должен разочаровать вас, Роза Викторовна, не вижу вас на этой должности, — холодно бросает он, пронизывая насмешливым взглядом.

— Я не сомневалась в этом, — горько усмехаюсь я.

— Хотя… — хмыкает он.

— Что хотя? — переспрашиваю я, настороженно наблюдая, за ним.

Нет, он не двигался, всё так и стоял возле своего стола. Я ждала продолжения, его «хотя», понимая, что ничего хорошего для меня не будет.

— Могу устроить вам повышение, если… — он глубокомысленно замолкает, и ухмыляется.

Я всё так и стою, прижимаю к груди папку с отчётом, затаив дыхание.

— Если ты сейчас мне смачно отсосёшь, то возможно я отдам эту должность тебе! — заканчивает он. Глаза всё так же холодны, и губы кривятся в презрительной усмешке. Он наверняка видит, как от моего лица отхлынула вся краска. Его слова словно удары под дых.

— Ну же Роза Викторовна, порадуйте начальника, а я в свою очередь порадую вас! — кидает он, наблюдая за моим оцепенением.

Он хочет меня унизить, я это понимаю, и мне бы сдержаться, но у меня словно красная пелена на глаза падает. Я кладу отчет на стол, и улыбаюсь, возможно, излишне плотоядно.

— Всего-то, — дрожит мой голос от гнева, — какая малость!

Я делаю шаг к нему навстречу, и расстегиваю свой жакет, и ловлю в его взгляде недоверие.

— С удовольствием, Степан Дмитриевич, — я подхожу ближе, — тем более что мы это уже проходили! — тяну я сладким голоском.

Не знаю, что меня выдаёт, может всё-таки, дрожит голос, может руки, а может у него отличная реакция, но когда я подхожу вплотную, и целюсь ему коленкой между ног, он ловко уворачивается, и скручивает меня. Разворачивает спиной к себе, и впечатывает в стол, заваленный бумагами, я чудом не попадаю лицом в закрытый ноутбук. Да ещё и придавливает сверху, своим тяжёлым телом, так, что я шелохнуться не могу. Но все, же остервенело, дёргаюсь, хотя мне и больно

— Это так низко с твоей стороны! — шиплю я, выкручивая шею, и стараюсь головой ударить его. — Ты меня хотел унизить, ты же себя унизил!

— Ну, куда уж ниже, — хрипло отзывается он, и придавливает плотнее, так, что у меня воздух заканчивается, но сдаваться, и молить о пощаде я не стану, — мне тебя не переплюнуть.

Его бёдра крепко прижаты к моим, и я нахожусь не в двусмысленной позе под ним, полностью в его власти. Он держит мои руки, понимая, что я в бешенстве, и сейчас не посмотрю на то, что он мой начальник, а я его подчинённая, расцарапаю лицо до крови. Да что там понимает, он это знает.

— Не мог удержаться? — горько усмехаюсь я.

— Ага, мечтал только об этом, — саркастически усмехается он, — шесть лет ждал, когда завалю тебя раком на стол, и отымею.

— Ты не посмеешь, — я замираю.

— Да я не соблазнюсь на тебя никогда в жизни, — презрительно кидает он, всё же крепко держа, и прижимая меня к столу.

— Что-то не похоже, — скептически хмыкаю я, прекрасно чувствуя, что он возбудился.

— Просто ты, как была дикой кошкой, так и осталась, — бормочет он, ослабляя хватку, — и то, что моё тело реагирует на тебя, ничего не значит!

— Тогда отпусти меня, — меня бесит моё положение, и меня бесит, что и моё тело отзывается на него. Грудь напряглась, а между ног становиться жарко.

— Успокойся для начала, — фыркает он, — и выслушай меня.

Его хватка ослабевает, и он отпускает меня. Я отталкиваюсь от стола, и разворачиваюсь к нему, впериваю тяжёлый взгляд, в его не менее тяжелый и хмурый.

— Что передумал насчёт миннета? — скалюсь на него, потирая запястья.

— Представь себе, передумал, — Стёпа отходит на шаг, — тебе ничего не поможет получить эту должность, — отрезает он. — Если хочешь работать в этой компании, то только на своей, у тебя реально маловато опыта, а мне нужна акула, в отделе развития. Вы теперь не захудалая фирма, а часть огромной корпорации, поэтому, засунь свои амбиции куда подальше. Захочешь уволиться, подпишу, без отработки. Останешься, придираться не буду, только по делу.

Я испытывающе смотрела на него.

— Зачем тогда этот спектакль? — снова разозлилась я. — Мог просто отказать и объяснить причины.

— Мог, да не захотел, — хмыкнул он в ответ.

— Понятно, — фыркнула я. — Заявление занесу через пять минут.

— Не торопись, — кидает он мне вслед, когда я хватаю на ходу папку со стола, и спешу к дверям. — Сперва поправь отчёт. И подумай, впереди два выходных, в понедельник решишь, увольняться, у меня с утра перед планёркой будет пять минут, подпишу заявление.

Я, молча, покидаю его кабинет, и пролетаю мимо его помощников, подозрительно смотрящих мне в след.

А потом уже в кабинете, даю волю своим чувствам. И даже плачу. Шесть лет прошло, а этот мужчина всё еще волнует меня. Особенно убивает его презрение. Он так и не простил меня.

5

Музыка орёт на всю кухню, я ору тоже, подпеваю. Выплясываю по кухне в смешном переднике с котятами. Его мне подарила мама, на восьмое марта. Ни разу его не надевала, а теперь вот сподобилась. На мне длинная футболка Стефа, с номером восемнадцать. Она у него с тех времён, когда он занимался плаванием, и выступал под этим номером на соревнованиях. Футболка мне до колен, и теплые носки, тоже с котятами. И вся я такая мимимишная, со своими розовыми локонами, даже фотку сделала для инсты. Готовлю на холостятской кухне ужин. Впервые. Всё как-то перебивались ресторанной едой, да походами в кафе, а тут выдался свободный день, и пока Стеф, на работе, я включаю режим домохозяйки, навожу порядок, и готовлю пасту, по рецепту моего любимого Джейми Оливера. Я вообще обожаю все эти кулинарные шоу, Стефа тоже подсадила, он даже пророчит мне будущее ресторанного критика. Издевается, стервец. Смеётся над моей самой заветной мечтой.

Мы уже месяц, как живём вместе, и всех тех ужасов, которыми меня пугали более опытные подруги, типа совместной притирки, скандалы, и прочей лабуды, всё никак не происходит. Нам вообще лайтого вместе. Просто наслаждаться друг другом. Не спорить о пустяках. Все роли давно уже обозначены. Стёпа мужчина, он и главнее, я его слушаю, иногда просто немного капризничаю, он мне это позволяет.