Бывшие

Степа зарывается носом в мои волосы у основания шеи, и втягивает мой аромат.

— Роза, — шепчет он, — Розочка!

Я закусываю губу, и стараюсь не сбиться с ровного дыхания. Боюсь нарушить его интим. Боюсь разрушить этот миг. Он только для него. Останется только с ним. Я знаю, что не должна знать об этом, и поэтому я, молча и безмолвно, краду этот секрет. Тайну, которую он скрывает даже от себя. Он всё ещё любит, хоть и не простил.

Ухожу утром, пока он принимает душ. Быстро одеваюсь в холе, там, где и осталась на полу, моя одежда, вместе с выроненной записной книжкой и телефоном.

13

— Нет, этого не может быть, Стеф, ну какие дети! — возмущаюсь я, вышагивая по комнате туда-сюда. У меня была небольшая задержка, и я поделилась опасениями со Стёпой, который спокойно наблюдал за мной, сидя на кровати.

— Да успокойся, Роуз, завтра, купим тест, и все станет понятно, чего сейчас воздух сотрясать!

— Почему ты не испугался, как я? — возмутилась я. — Почему ты так спокоен?

— Что плохого в том, что ты будешь беременна?

— Ты издеваешься? — возопила я. — Ты, что не понимаешь, это очень серьёзно?

— А у нас с тобой, что в шутку? — мрачно спрашивает он.

— Нет, конечно же, нет, — спохватываюсь я, и останавливаюсь напротив, — но ребёнок, Стеф! Мы вместе полгода всего! Ещё так рано! И институт…

— Роза, — Стеф ловит меня и притягивает к себе, обнимает, — успокойся. Ребёнок, это ещё не конец света!

Я затихла в его объятиях.

— Это как тогда в самолёте, ты мне сказала, случится то, что случится, а сейчас, мы ничего не можем сделать! — воркует он надо мной.

— Ну почему же, можно загугнить, где здесь поблизости есть дежурная аптека, и сбегать туда за тестом, — не успокаиваюсь я.

— Можно, — соглашается Стёпа, — но я бы хотел, чтобы ты немного успокоилась, и подумала, представила, как это иметь ребёнка.

— Стеф, — сдавленно рычу я, и пытаюсь вырваться из его рук, но он крепче сжимает и продолжает:

— Я бы хотел дочку, такую же красивую как ты. Маленькую копию тебя. Такая же напористая милаха, как ты. Буду холить её, баловать, не одного мужика не подпущу, — размечтался он.

— Дурак, — бурчу я, и, насупившись, отворачиваюсь.

— Я вообще-то сына хочу, — говорю чуть погодя, — всегда, когда представляла себе семью, мечтала о сыне.

— Сын, это ещё лучше, — соглашается Стёпа, — маленький озорник, и хулиган, ты не представляешь, что я творил в детстве!

— Да Эля меня просветила уже, доктор Айболит, как ты всех собак и кошек дворовых домой тащил, — беззлобно усмехаюсь я.

— Можно подумать она в стороне стояла, сама же и помогала от родителей их прятать! — фыркает Стёпа. — Классное время, было, мечтательно протягивает он, — поэтому надо обязательно, как минимум двоих…

— Степа! — рычу я. — Тебе не кажется, что это поспешно, даже для нас! Для начала люди женятся…

— Так в этом всё дело, — он разворачивает меня лицом, — это не проблема Роуз, ты же знаешь!

— О Боже, за что мне этот сумасшедший! — я поднимаю глаз к потолку.

— Ах, так! — хмыкает Стеф и ловко подминает меня под себя. — Сейчас даже если ты не беременна, я это исправлю! — а сам щекочет, и я заливаюсь смехом, и одновременно пытаюсь выбраться из под него.

А утром я делаю тест, и он оказывается отрицательный, и это настолько печально, что я плачу у Стёпы на плече.

***

К обеду, наконец, выпадает свободная минутка, как раз для самого обеда. Его я делю с Петром, у Стёпы как раз на это время назначена встреча. Мы, молча, поглощаем еду, думая каждый о своём.

Утро выдалось продуктивным и насыщенным. После быстрого завтрака в номере, мы успели посетить брифинг, саму конференцию, и побывать на паре встреч. Впереди ещё пара мероприятий.

Степа, как всегда сдержан и холоден. Даже самый талантливый сыщик, глядя на него, не за что бы ни догадался, как одержимо он вчера трахал меня. Как сжимал, и крутил. Так что, из всего обширного гардероба, что я взяла, чтобы покрасоваться в столице приходиться остановиться на тонкой водолазке, которая надёжно закрывает все следы, его бесчинства, и строгой юбке.

Нежная кожа на шее, и груди вся в точках синяков, и укусах. Запястья тоже исперещены отметинами. И даже на подбородке остался след бурной ночи, который пришлось маскировать корректором и пудрой. О ягодицах вообще молчу, то, как он вжимал в них свои пальцы вчера, там живого места нет.

Я же по глупости надеялась, хоть на один нежный, пламенный взгляд. Ведь не приснилось же мне вчера, все эти касания, и тихий шепот. Но он смотрел на меня, как на пустое место, холодно, отстранённо. Ноль реакции на меня. Никто при всём желании ничего не мог заподозрить. Только Пётр, правда, поглядывал с подозрением, ведь вчера, он ушёл, а я осталась. Но Пётр на, то и вышколенный помощник, что лишних вопросов не задавал, собой владел отменно, и место своё знал прекрасно.

Если и вели мы с ним разговоры, то сугубо на рабочие темы.

После обеда время опять закрутилось, поскакало вскачь. Только машина, посланная за нами с Петром тормозит у бизнес центра, как нас догоняет Стёпа, подъехавший следом. Тут же раздаёт поручения и распоряжения, глядя на свои часы. Он сегодня в тёмно-сером костюме, сидящем на нем как перчатка. Стильный васильковый галстук и белая рубашка. Глядя на всё эту безупречность, я представляю только то, с каким удовольствием, я бы его раздела. С нетерпением смяла дорогую ткань, чтобы скорее коснуться загорелой теплой кожи. И стёрла с этого безразличного лица, эту маску, и зажгла бы, зелёны глаза, голодным огнём.

Всё это вертится в моей голове, пока я иду следом за мужчинами, которые обсуждают дела. Я пялюсь в широкую спину своего начальника, и представляю, с каким удовольствием, запущу туда ноготки, когда он сожмёт меня в объятиях.

Что вообще между нами происходит? Как назвать формат таких отношений? И как долго такое может продолжаться?

Может сперва стоит спросить у себя, насколько мне нужен такой формат отношений? И тут я затрудняюсь с ответом. А вернее я не хочу отвечать. Я только вновь приобрела его. Снова нашла. Встретила. Вернула. И не хочу ломать всё ультиматумами. Какая разница как. Мы вместе. Конечно в идеале, нам бы поговорить, не я не уверенна, что Стеф готов к диалогу.

Ужинаю в номере. После Пётр приносит расписание на завтра, и желает, почему то приятной, ночи, уходит. Может, догадывается?

Плевать вообще-то, просто интересно.

Завтра опять весь день загружен, а вечер свободный, но вылет ранний, и поэтому сильно не разгуляешься. Но я на это и не рассчитываю, я рассчитываю на другое времяпрепровождение, желательно в компании своего начальника.

И сегодня я тоже на это рассчитываю, поэтому иду в душ, потом натираюсь любимым лосьоном. Капелька любимых духов. Распускаю волосы по плечам. Я очень рассчитываю остаться снова в его постели. Я весь день наблюдала за ним, ловила каждое слово, скучала. Теперь наша связь порочна, разнуздана, не сдержана. Не сдержана никакими рамками. Ему так хочется мести. А мне хочется снова оказаться под ним, или на нём, или… Не важно лишь бы тесно, и влажно, и до судорог прекрасно. Хочу его. Даже от одних мыслей внизу живота тянет.

Накидываю халат отеля, на обнажённое тело, и сую ноги в тапочки. В карман ключ карту. Закрываю номер, и иду по тихому коридору.

В голову закрадывается мысль, что он может быть не один, имею в виду Петра, и наверняка вообще не ждёт меня, и может быть не в настроении, но упрямо иду, чувствую холодный воздух оголёнными бедрами, и иду.

Останавливаюсь у дверей. Собираюсь с силами, с мыслями, стучу.

— Войдите, — слышится его голос. Дверь открыта, и я захожу, и уже теперь закрываю её, надёжнее, на замок.

Нахожу его, конечно же, в кабинете. Здесь горит приглушённый свет торшера, пахнет кофе. Стёпа стоит спиной ко мне, лицом к окну, и разговаривает по телефону, засунув одну руку в карман брюк. Его стильный пиджак валяется на кресле, там же галстук, и широкие плечи обтянуты белой рубашкой.