Бывшие

— Я поняла Сергей, вы точно Джеймс Бонд, — слегка отодвинулась от него, — хотите иметь в каждом городе по девушке!

— Ну, очень жаль, что вы такая карьеристка, Роза, — бурчит он, пытаясь придать своему, словно из камня вылепленному лицу, печальное выражение.

— Такие времена, — вздыхаю я, больше с облегчением, что отодвинулся от меня, — девушка должна уметь позаботится о себе сама, потому что сегодня есть Джеймс Бонд, а завтра, он то, в Цюрихе, то в Лондоне! — насмешливая улыбка трогает мои губы, а в его глазах зажигается азартный огонёк. Но тут он переводит взгляд ко мне за спину.

— Что тебе мальчик? — неприязненно бросает он, и я оборачиваюсь. Возле нас стоит Пётр.

— Роза Викторовна, Степан Дмитриевич, просит вас поменяться со мной местами, ему необходимо обсудить пару моментов, из предстоящей конференции, — чеканит он, не обращая внимания на Сергея.

Я поворачиваюсь к Сергею.

— Вот видите, — улыбаюсь, скорее от самодовольства, что смогла сыграть на ревности Стёпы, а то, что это ревность, я не сомневаюсь, — много обязанностей! — Я подхватываю свои вещи и встаю.

— Хоть номер телефона оставьте, Роза, — Сергей тоже поднимается и почти упирается головой, в отделение для ручной клади.

— Если это судьба, значит обязательно, встретимся, — увиливаю я, — и смотрите Сергей, почти час полёта, вы не переживали страха.

— Это всё благодаря вам, — он снова склоняется надо мной, и берёт мою ладошку, целует горячими, сухими губами, уже задерживаясь дольше.

— Пётр, между прочим, тоже интересный собеседник, и ему в отличи от меня не возбраняется немного выпить, — забираю свою руку и пропускаю Петра на сидение. Тот возмущённо смотрит на меня. Но мне плевать.

Я пересаживаюсь к Стёпе. Он сидит у прохода, и я прохожу к иллюминатору, сажусь.

— Пётр сказал, вы хотите обсудить… — начинаю я.

— Просто сиди здесь, — обрывает он, не отрываясь от чтения. И всё. Больше никого диалога, полный игнор, но такой красноречивый. Колкости что рвутся с языка, придерживаю, не время, и не место. Улыбаюсь и залипаю на облачный пейзаж за бортом.

Вскоре посадка. Немного волнительных минут, потом ожидание, когда начнут выпускать. У пассажиров бизнес класс отдельный выход и трап.

Стёпа продолжает вести себя как истукан, молча, подхватывает мою и свою сумку, идёт по проходу, за ним Пётр. А вот Сергей не упускает шанса, снова, начать зазывает меня в ресторан, и просит снова дать ему номер моего телефона. Меня от приставания спасает его мобильный, и, наверное, важный звонок, потому что он, глядя на дисплей, извиняется и отвечает. Я облегчённо вздыхаю и стараюсь ускориться, догнать своих, и потеряться из вида Сергея.

Злить своего латентного Отелло нет больше никакой нужды! Хоть и приятно.

Такси ловим быстро, вернее садимся в первую машину, их тут сотни. Пётр впереди, мы со Стефом на заднем сидение. Пётр называет пункт назначения, не вникаю, откидываюсь на подголовник, и прикрываю глаза. Машина выворачивает и мчится по запруженной дороге.

Сперва, я подумала, что мне показалось. Лёгкое тепло пробежало по пальцам моей руки, что расслабленно лежала на сидении, в сантиметрах от Стёпы. Я постаралась не сбиться с ровного дыхания, когда снова ощутила его прикосновение. Он гладил мою руку. Нежно, почти невесомо вел по пальцам и тыльной стороне. Вверх, вниз. Шершавые, теплые прикосновение, разгоняли сотни мурашек по моей коже. Тепло текло, словно электрические заряды. Я сидела и притворялась спящей, только бы не сбить эту минутку нежности. А по виску скатилась одинокая слезинка. Сердце моё так защемило от тоски. Сжалось, от боли, от утраты. От потери этого тепла и доверия. Смог бы он сейчас выслушать меня, да и нужно ли мне оправдываться спустя столько лет? Ни что не изменит, текущего положения дел! Я изменница, а он меня не простил, и не простит, хоть и волную я его.

Машина тормозит, и тепло с моей руки, быстро стекает.

— Приехали, — громко говорит водитель, и я украдкой утираю слезу.

12

Душ немного разгоняет тоску. Я стою возле окна своего номера, и сушу полотенцем волосы.

На столицу уже опустилась ночь, и этот волнительный день, наконец, подходит к концу.

Зашториваю окно, и остаюсь в уютном свете торшера. Скидываю халат и натираю кожу лосьоном, потом натягиваю свои любимые пижамные штаны, и майку, предвкушая уже, как завалюсь, на эту большую кровать и зароюсь в тёплое одеяло. Но в дверь мою стучат, и я, накинув тонкую кофту, поверх пижамы приоткрываю дверь. На пороге стоит Пётр. В отличие от меня, он всё ещё в костюме, собран, хоть и чувствуется, что устал.

— Пётр? — удивляюсь я.

— Роза Викторовна, Степан Дмитриевич, просит зайти к нему, есть изменения в завтрашнем расписании.

Я раздражённо вздохнула.

— А Степан Дмитриевич, видел время, — заворчала я, закутываясь в свободную кофту. Переодеваться у меня нет никакого желания. Прошла в глубь номера, оставив помощника генерального на пороге. Подхватила записную книжку, телефон, глянув на время, между прочим, двенадцать ночи уже! Не забыла ключ карту.

— Ведите! — обречённо подошла к Петру.

Он смерил меня оценивающим взглядом, который красноречиво, говорил мне, как неподобающе я одета, для аудиенции у руководства, но промолчал, развернулся и пошел. Я, закрыв номер, пошла следом.

Вообще-то я ждала Стёпу. Да что там ждала, я надеялась, что он придёт. Пусть без слов, и всяких выяснений. Пусть также грубо, как в прошлый раз. Так даже лучше, словно у нас не было прошлого, и не будет будущего. Но мы расстались в лобби, когда мне выдали ключ карту от номера, а они с Петром отправились на какую-то встречу. И сейчас идя за Петром в номер Стёпы, я гадала, что это? Уловка, или действительно дела, не терпящие отлагательства.

Мы прошли в конец коридора, и Пётр постучал в дверь.

— Войдите, — послышался голос Стефа.

Пётр открыл дверь, я за ним. Номер был большой, сперва холл, потом гостиная, и только после того, как мы пересекли все эти полутёмные помещения, Пётр вывел меня в кабинет. Здесь было заметно светлее. Горел верхний свет. Степа сидел за столом, коротко бросил на нас взгляд, жестом предлагая присаживаться, на рядом стоящие стулья. Он был без пиджака. Голубая рубашка расстегнута, на две пуговицы. Манжеты расстегнуты, и закатаны. Лицо серьёзное, но, как и у Петра, видна печать усталости. Как всегда перед ним раскрытый ноутбук, и кипы бумаг.

— Произошли изменения в расписании на завтра, — сразу преступает он к делу, и мы с Петром, как прилежные ученики открываем свои записные книжки, приготовившись писать.

Наше собрание длиться полчаса, раздав распоряжения, Стёпа отпускает нас, пожелав спокойной ночи, и предупредив о раннем подъеме.

Мы с Петром снова преодолеваем путь назад, но как только Петр, выходи за дверь, она тут, же захлопывается перед моим носом, прижатая Стёпеной рукой. Я вздрагиваю от неожиданности, совсем не слышала, что он шёл за нами, и оборачиваюсь. Он нависает сверху, давя тяжёлым взглядом.

— Останься, — приказ-просьба.

Я облизываю пересохшие губы, рассматривая его в полумраке.

— Я хочу тебя трахать, — он раскатывает эти слова по языку, словно пробует на вкус. Голос его звучит сдавленно, хрипло. Он будто уже ставит меня в нужную позу и имеет. Даже в полумраке холла я вижу, как расширяется, его зрачки и глаза темнеют. Чувствую аромат его парфюма смешанный с каплей пота, и он пьянит меня. Тело рядом пышет жаром. Он уже всё представил. Он уже всё сделал. Я не смогу отказать, и пойти на попятный. Так и стоит, ждёт разрешения, согласия, будто не может заставить, подавить, принудить.

— Хорошо, — шелестит мой голос, — только у меня условие!

— Условие? — Степа выгибает бровь и опирается одной рукой в дверь, приближаясь, почти касаясь моей груди.

— Да, — киваю, не свожу с него глаз. А он скользит взглядом то по моим губам, то снова мне в глаза заглядывает, и дышит часто.