Невольница для жестокого

— Ты, бл*ть, такая скучная, — в его голосе недовольство. — Я просто, нахрен, в шаге от того, чтобы вернуть Саиду бракованный товар. Ты, бл*ть, будешь сосать, Кукла? Или мне позвать ребят из охраны? Пусть порезвятся с тобой перед тем как верну тебя в бордель.

Мне хочется расплакаться.

— Нет — нет. Я буду. Буду.

Обхватываю его ствол рукой. Он огромен, и я не могу сомкнуть свои пальцы. Касаюсь языком головки. Осторожно, боясь. Но это не так ужасно, как я представляла. Думаю я смогу это сделать. Прикрываю глаза, вбираю его в рот. Двигаю ртом, губами, он начинает грубо вдалбливаться в меня. Закашливаюсь, выпуская его, но Амин не дает отстраниться. Его пальцы еще сильней сжимают мои волосы.

— Сюда иди, — он сжимает мой подбородок, давит на скулы заставляя раскрыть рот. В его взгляде злость. Его губы кривит оскал. Амин наклоняет бутылку, которую все это время держал в руках, и начинает лить в рот ее содержимое. Я закашливаюсь, когда алкоголь проникает в горло.

— Пей, тебе надо отпустить это дерьмо.

Я делаю, как он велит. Послушно глотаю эту дрянь. Я никогда не пила. Моя мать алкашка и я всегда держась от спиртного подальше. Но сейчас я готова на все, лишь бы было легче пережить эту ночь.

Он наполняет мой рот виски, а потом сжимает горло.

— Не глотай. Поняла? Возьми его, расслабься.

У меня полный рот алкоголя. Я вбираю его член медленно, плавными движениями. Моя горань горит, но алкоголь так быстро разливается по венам, что уже спустя несколько мгновений становится легче. Нервоз уходит, и я без проблем делаю это.

— Вот так, хорошая девочка, — он держит меня за волосы, контролирует каждое движение. При каждом толчке чуть — чуть виски выливается из моего рта. Не замечаю, как начинаю вбирать больше, глубже.

Амин вдалбливается в меня, и чтобы не упасть, мне приходится схватиться за его бедра. В моих глазах слезы, но я принимаю его, потому что он хочет этого. Он заставляет.

А потом Амин выходит из меня. Резко дергает за волосы, заставляя подняться. Меня бесит то, как он обходится со мной. Словно я — вещь. Он толкает меня, усаживая на стол. Амин дергает вниз за лиф, срывая его. А потом на пол летит и юбка. Я голая. Задыхаюсь, с кружащейся от виски головой.

— Похожа…, — цедит со злостью сквозь зубы. — Как ты похожа на нее… Но ты не она… не она…

Он обхватывает ладонью мой затылок и притягивает к себе. Я чувствую лоном его вздыбленный член. Он стискивает мою грудь, а потом отстраняется.

— Лежи… не двигайся.

Я чувствую, как он разводит мои ноги. Чувствую, как его пальцы трогают меня там. Рефлекторно сжимаюсь, но он шлепает по бедрам, заставляя вздрогнуть.

— Еще раз так сделаешь, трахну в твою маленькую попку. Без подготовки, поняла? А?

Киваю, и вижу в его руках бутылку воды. Он переворачивает ее и поливает меня. Ее содержимое попадет прямо на мой клитор. Эта тонкая струйка делает со мной что — то невообразимое. От первого потока по телу проносится волна. Низ живота напряжен, я не замечаю, как начинаю хотеть этого. Двигаю бердами, а он все льет, и пальцами втирает это в клитор.

— Вот так, моя маленькая шлюшка… Трахаться хочешь? Я знал, что это не составит труда. Ты такая же, как и все они… такая же грязная и похотливая..

Его член проникает в меня. Я пытаюсь выкрутиться, потому что он огромен и мне больно. Но все ощущение вскоре уходят. Вместо них приходит нечто более сильное, неизвестное мне, и от того пугающее.

Амин хватает за подбородок, вколачивается в меня. Его пальцы проникают в мой рот.

— Соси их…

И я делаю это. Делаю, потому что хочу жить. Потом что хочу выбраться из этой ямы и забыть все как страшный сон. И этого дикого страшного мужчину, и все то, что он тут делал о мной. Он растягивает меня, он берет меня как хочет. Его пальцы тянут назад, они все еще у меня во рту. Он седлает меня словно животное, он трахает меня как кусок мяса. Я слышу его рычание, и в какой-то момент боль перестает существовать. А потом я начинаю сокращаться. В глазах темнеет, по телу прокатывается волна. Она сводит меня с ума, и я теряюсь в пространстве.

— Вот так, Кукла, кончай… Такая сладкая, такая красивая… Не говори мне потом, что не хочешь. Не поверю… — его шепот где — то на задворках сознания.

Он двигается еще жестче, стол под нами скрипит. И когда у меня так уже все немеет, она вдруг начинает рычать, стискивая мою кожу. Я чувствую, как он изливается в меня. Все чувствую, до последней капли. Он выходит, а я опускаюсь на колени, понимая что это никогда не уйдет из моей памяти. Мой первый оргазм, мой позор и стыд. Я — тряпка. А разве может быть свободной та, которую однажды взяли насильно?

Глава 6

Амин

— Зачем ты привел ее в наш дом, Амин? Никого не слушая, не спросив меня! — повысила голос Марьям.

Девушка диким зверем ходила из стороны в сторону по моей спальне. Наверное, она единственный человек, который может разговаривать со мной в таком тоне. Других нет, я их убил. А с ней нас слишком многое связывает.

— Не забывайся, Марьям. Я никогда не стану спрашивать, что мне делать.

— Но тебе же было плевать на гарем, на всех девушек! Я сама их подбирала, обучала, а теперь ты приводишь эту… Эту русскую шлюху, что мне остается думать?

— А ты не думай, — лег на кровать и устроился на подушках. Взял с подноса виноград и отправил ягоду в рот. — Тебе не нужно думать. Ты просто делай, что тебе велят и все.

— Амин, не разговаривай со мной так, не надо! Я же тебя знаю! Лучше всех знаю.

И это было правдой. Я встретил Марьям, когда мне было лет четырнадцать, а ей около пяти. Как сейчас помню ее огромные испуганные карие глаза. На улице лил дождь, а она стояла посреди площади и дрожала. Мне стало ее жаль, тогда я еще помнил эту эмоцию. Девчонка была такой маленькой и худой, ее трясло. Она даже имени своего не знала, я назвал ее Марьям. Все знали, что отныне маленькая Марьям — собственность Амина. Мы были очередными голодными детьми — попрошайками на улицах Стамбула. Никто не обращал на нас внимания, кривились, если мы попадали в поле их зрения.

И в один день я решил все изменить.

Теперь никто не смотрит в мою сторону с отвращением. Только с уважением и со страхом. Я зубами глотки перегрызал несогласным. Весь путь наверх состоит из трупов и крови. И все время рядом со мной находилась Марьям.

— Ты нечего не скажешь? — продолжала наседать Марьям.

Во мне поднялось глухое раздражение. Я, бл*ть, могу побыть один или нет?

— Пошла нах*р, — спокойно сказал я. — Если ты не выйдешь, клянусь, я достану пушку, вставлю тебе в рот и нажму на курок.

Марьям знала, что я не шучу. Чтобы нас не связывало — меня злить не стоит. Брюнетка молча развернулась и вышла из моих покоев.

Наконец я остался один.

Прикрыл глаза и перед глазами сразу же образ Куклы. Сука!

Сегодня, когда пришли Джавад и Харрас обсудить дела я был спокоен. Нам предстояло многое решить. На севере одна из местных группировок в край ох*ела. Они решили не платить мне проценты. Этих ублюдков стоило поставить на место, чем жестче, тем лучше. Для этого я и пригласил Харраса с Джавадом.

Все было как всегда, вышли наложницы и я поняла, что внимание мужчин далеко. Проследил за из взглядами и увидел Куклу. А потом, когда Джавад начал говорить о ней, о том, как она похожа на Азалию… Я сорвался! Сука, я хотел проломить ему череп. Меня такой пеленой накрыло. Выгнал всех. Осталась только она. И я не сдержался. Думал, что она будет жить здесь и меня попустит. Отдам на забаву своим людям, пусть трахают время от времени. Но не смог.

Да, она похожа на Азалию внешне. И от этого мне хочется ее убить. От того, что нутро выть начинает при взгляде на нее. Такая пустота внутри накатывает… Кукла, она просто заменитель, суррогат. И это лишь отголоски того, как было с Азалией. Но бл*ть, я готов жрать эти отголоски, давиться этой тоской и болью. Не — е — е — ет, она только моя будет! Я помечу ее, возьму всеми возможными способами, выверну душу и исполосую сердце. Меня такой волной первобытной похоти захлестнуло, таким бешеным желанием.