Страница 90 из 106
Гвелерг неловко поёрзал на стуле. Мои слова ему не понравились. Это было очевидно. Особенно часть про "ничтожный остров".
- Аниран не рождён в этом мире. Он не может знать того, что знаю я. Он относится к моей родине, как чему-то недостойному. Но, уверяю, аниран ошибается. Мы - прагматичные люди. А самфунн никогда не принимает решений, не взвесив всё сотню раз... Да, сейчас времена такие, что нельзя не обращать внимание на изменения. Надо чутко прислушиваться и быстро реагировать. И самфунн прислушался. Он услышал от меня невероятную историю, долго думал и ответил...
- Гвелерг, мне абсолютно безразлично, какие тебе раздают указания. Я не питаю никакого уважения ни к твоей маленькой родине, ни к твоим хозяевам. Давай по существу.
- Хорошо, аниран, - Гвелерг кивнул головой. - Но сначала тебе придётся кое-что выслушать. Это очень важно.
- У тебя есть полезная для анирана информация?
- Не совсем. Я всего лишь уста. Уста самфунна. Я обязан говорить то, что самфунн приказывает мне говорить.
- Весьма честное признание. Я слушаю тебя, тирам.
Глеверг, что было для него неестественно, некоторое время пытался подобрать слова. Он покачивал головой и пытался понять, с чего лучше начать. И всё же решился.
- Я видел тебя, аниран. Видел, как ты упал. Видел на твоём лице печать агонии. Видел, как корчи едва не сломали твой хребет... Но затем я увидел что-то куда более невероятное... Что это? Это непонятное нечто вонзилось в твою ногу... А затем... А затем ты всё ещё дышал. Тебя отнесли, а всех нас держали в неведении... Но ты остался жив. Я знаю, что анираны отличаются от нас. Что они - посланники небес. Но ничего подобного я никогда не видел. И не мог предположить, что такое возможно. Мне кажется, что ты не просто самый необычный из аниранов. Ты - бессмертен!
Я захохотал. Гвелерг выглядел смешно, когда говорил торжественно. Подобострастно даже. Или он реально восхищался мной, или просто льстил. И я, в принципе, мог его понять. Другой вопрос - я-то знаю, что ни хрена не бессмертный. Уже второй раз спасся лишь чудом.
- Вот уж не ожидал подобных слов от циничного тирама.
- Чудесное исцеление анирана из циника превратило меня в верующего.
- Мне сложно поверить, что такой прожжённый интриган, как ты, Гвелерг, может быть столь впечатлительным. Анираны все уникальны. Я лишь чуть более уникален, чем остальные.
- Я к этому и веду, - продолжил Гвелерг. - Я же видел это своими глазами. И теперь не сомневаюсь в уникальности этого анирана... И я всё пересказал башам. Всё, что увидели мои глаза. Самфунн доверяет мне и в словах моих не сомневается. Самфунн подумал и позволил мне, с позволения уникального анирана, озвучить своё предложение.
- Не понял? - я удивлённо вскинул бровь. - Предложение самфунна лично мне? О чём?
Гвелерг разволновался. Видимо, он предполагал, как я отнесусь к ещё неозвученному предложению. Он гладил окладистую бороду, а глаза метались, словно искали новую точку, на которой могли бы сосредоточиться. Лишь бы не на моих глазах.
- Аниран, - проникновенно начал он. Кинулся, резко опустился на колени и сжал мои руки. Всё проделал столь быстро, что я успел лишь испугаться, а не среагировать. Но, к счастью, нападение в его планы не входило. - Баши куда могущественнее Анфудана Третьего. Куда влиятельнее. В их руках сосредоточено всё золото многострадального мира. Позволь им принять на себя заботы о тебе... Да, всё верно. От себя лично и от лица всемогущего самфунна я предлагаю уникальному анирану перебраться в Кондук.
- Что??? - я закашлялся.
- Покровительство башей защитит тебя от нападения лучше, чем любая стена из крепкого металла. Их умелые воины непобедимы. Они выделят тебе всё, лишь ты только попросишь. Всё, что тебе будет необходимо для дел твоих, они дадут.
- Ничего не понимаю. Откуда вдруг такой интерес именно ко мне? Ты же недавно хвастался своим анираном. Тем, который припеваючи живёт на вашем острове. Он могучий воин, он непобедим и бла-бла-бла... В твоих глазах я выглядел настоящим задохликом, по сравнению с ним. Что изменилось? Неужели моё невероятное воскрешение так подействовало на тебя? На тебя и на башей.
- Не только оно, - честно признался Гвелерг. - Все шокированы способностью этого анирана побеждать смерть. Но дела его, его способности тоже вызывают уважение. Баши были крайне взволнованы твоим появлением. Они приказали мне внимательно следить за тобой и протоколировать. И они в смятении. Отчасти потому, что тебе многое удалось. Что в нынешней Астризии уже нельзя признать ту, коей она была зиму назад. Ты уже изменил её... А отчасти потому они в смятении, что аниран острова Темиспар - аниран Гудмур - ни на что подобное не способен. Со времени своего появления он ни разу не проявил заботу о острове. Он не считает его родным и пользуется своим положением лишь для удовлетворения своих потребностей. Он ходит в набеги и развлекается, участвуя в грабежах. Но когда возвращается, лишь доля с добычи его интересует. Он настолько отрешённый, что самфунн оставил идею пригласить его присоединиться. Баши видят далеко. Они понимают, что аниран Гудмур - всего лишь опасное оружие. Оружие, которым можно грозить... Но, прознав о способностях анирана Ивана, баши решили, что он лучше подойдёт для исполнения великих целей самфунна. Они приказали мне озвучить такое предложение: аниран Иван перебирается в Кондук. Получает всё, что пожелает. Он знакомится с анираном Гудмуром и пытается найти с ним общий язык. Вместе с ним Иван пытается найти пути исцеления мира. Станет рука об руку и громогласно заявит об этом... Если же это не удастся, если два анирана не смогут ужиться, аниран Иван волен убить анирана Гудмура. Самфунн будет готов помочь в достижении этой цели.
Я закашлялся вторично. Ни хрена себе расклады. Что это за самфунн такой? Что за баши, которые вертят людьми, как хотят? Считают их пешками.
- Вы даже собственного анирана готовы принести в жертву? Вы холили его и лелеяли, а теперь готовы слить, так как узрели кого-то более перспективного?
- Ещё раз скажу: времена такие, что нельзя проявлять слабость. Нужно оставаться прагматичным. Выживет не сильнейший, а тот, кто прагматичен. Кто смотрит далеко, мыслит глубоко и не мучается угрызениями совести. Время, как и сама жизнь, утекает.