Тигриные игры (ЛП)

— С тобой никогда ничего не бывает просто, Грэм, — сказала она, замешательство и гнев бушевали внутри нее. — Я знала тебя тогда, и знаю тебя сейчас. Ты был рожден, чтобы манипулировать и обманывать, а также лечить. Не сомневаюсь, что твоя способность манипулировать намного превосходит способности ДжонасаУайетта. Ты был моим миром, и ты сознательно удостоверился, чтобы так и было. Затем я не видела тебя тринадцать лет несмотря на то, что снова и снова делала все, кроме того, чтобы выложить объявление в новостных агентствах, чтобы ты связался со мной. Если я принадлежу тебе, то почему ты не пришел ко мне, когда стал достаточно вменяемым, чтобы понять, что у тебя что-то забрали?

Он мог видеть боль на ее лице, преследующую потребность искать ответы. Это была потребность, которую он не мог облегчить ей. Единственная которую он отказывался облегчить.

Вместо этого он наклонился ближе, пока его лицо не было в нескольких дюймах от ее лица.

— Я всегда знал, что ты моя, Кэт. Я знал это, даже когда чудовище бушевало, я присматривал за тобой так пристально, насколько осмеливался. Поверь мне, ты не захотела бы, чтобы я пришел к тебе тогда. Даже мои инстинкты отказывались подходить к тебе. Ничто не имело значения в то время, кроме крови. И я пролил достаточно, чтобы иногда бояться, что могу утонуть в ней.

Когда он заговорил, ее глаза расширились, на секунду в золотисто-коричневой глубине блеснуло удивление, прежде чем позвоночник выпрямился.

Он знал, что в тот момент, когда она решила, что сможет оттолкнуть его, Кэт бросила этим ему вызов.

— И ты чувствовал, что это то, что ты должен и будешь делать в одиночку. Без своей пары, — заявила она. — Тем не менее, теперь, когда ты решил заявить, что ты чувствуешь, что это твое, ты считаешь, что можешь наблюдать за каждым моим вздохом?

Там не было ни гнева, ни огня. Независимость и упрямая воля, которую он видел в ней, были ужасающими.

— Они чуть не забрали тебя, — холодно напомнил он ей. — Они дали тебе наркотики, вывели из строя и забрали бы тебя, Кэт, если бы я не был достаточно близко, чтобы остановить их.

— И ты позаботился о том, чтобы я больше не могла быть выведена из строя таким образом, — напомнила она ему, все еще спокойная, несмотря на эмоции, которые он чувствовал, дрожащими под фасадом. — Возможно, тебе следовало бы позаботиться об этом раньше, Грэм. — Поднявшись на ноги, она уставилась на него, боль в ее взгляде почти больше, чем он мог вынести. — Но ведь есть много вещей, о которых ты должен был позаботиться раньше, не так ли?

Он молниеносно вскочил со своего места.

Черт ее побери. Она понятия не имеет, о чем говорит, не представляла, какой ад он пережил, чтобы гарантировать, что ее никогда не найдут, несмотря ни на что. Независимо от ее гнева, на отсутствие ответов, он был бы проклят, если бы позволил ей продолжать чувствовать себя таким образом.

— Эта вендетта, которую ты имеешь против меня, прекратится, Кэт, — приказал он, власть в невысоком, резком рычании невозможно пропустить.

Удивление вспыхнуло в ее взгляде.

— Вендетта, Грэм? — прошептала она. — Ты веришь, что моя потребность в ответах — это вендетта? Какая-нибудь попытка отомстить за то, что я чувствую?

— Разве это не то, чем является? — Что еще это может быть? Он ушел от нее; он понимал ее гнев в то время. Теперь же она уже взрослая, она должна понимать, что необходимость в ее защите — значит гораздо больше, чем ее задетые чувства.

— Ты научил меня сражаться на твоей стороне, — напомнила она ему с мрачным знанием. — Ты тренировал Джадда и меня, чтобы удостоверится, что мы сможем помочь тебе в нашей собственной защите. — Слезы блестели у нее на глазах. — Но этого не произошло, не так ли? Извини, Грэм, я не знаю, что чувствует Джадд, но мне кажется, что вы оба выбросили меня, и я не знаю, смогу ли я заставить себя забыть об этом.

***

Кэт вышла из кухни, довольно удивленная тем, что Грэм позволил ей уйти.

Сон или что-то еще, черт возьми, что это было прошлой ночью, оставило ее в замешательстве. Она не могла выбросить это из головы и не могла забыть обвинения в том, что никогда не покидала исследовательский центр.

Она не была глупой, она понимала, что говорила Клэр, но просто отвергла идею этого; Кэт убедила себя, когда прошла в маленькую библиотеку рядом с фойе дома. У нее не было времени на это. У нее нет времени на разгадывание и переоценку ценностей, которые, казалось, приносили каждый день с Грэмом.

Она так отчаянно любила его, но это не был исследовательский центр, от которого она не могла убежать. Это было знание, что он оставил ее там. В течение нескольких месяцев она верила, что он мертв. Что он был так напуган, что украл плюшевого мишку, к которому она была так привязана. Только для того, чтобы узнать, что он оставил ее, и он забрал единственное утешение, которое она имела в детстве, этого проклятого плюшевого мишку.

— Ты где Клэр? — яростно огрызнулась она, бросившись в большое кожаное кресло за столом. — Выходи и играй сейчас, черт возьми, пока я не сплю.

Ответа не было, и она все больше привыкала к тому, что единственный ее друг, от которого, как она верила, может зависеть, ушел. И однажды она полностью исчезнет, Кэт знала это. Всякий раз, когда пророчество из этого ритуала наступало, было возможно, что они обе потеряют свои жизни.

Пробуждение принесет смерть. Слова, которые ОринМартинес прошептал сразу после ритуала, когда он считал, что и Кэт, и Клэр находятся в глубоком сне, никогда не были забыты Кэт.

Но она не спала большую часть тринадцати лет с тех пор, как ей дали жизнь Клэр, и она еще не умерла. Но также она не показала себя до сих пор. Она не хотела умирать, но больше не могла жить как Клэр Мартинес. Особенно, если это означало позволить Рэймонду продолжать уничтожать женщин Нации, которых Совет счел нужными для эксперимента, таких, как сестра Рэймонда, Морнингстар.

Ублюдки. Они будут гореть в аду, за каждое проклятое преступление, которые совершили. Она не знала, что случилось с Рэймондом и шакалами, которые были взяты под стражу Джонасом, но знала, что это не будет приятно.

Сегодня вечером после того, как она встретится с родителями Онор, выполнив одно из обещаний, которые дала себе в ночь этого ритуала, ей и Грэму придется разобраться во всем раз и навсегда. Если ей придется предъявить ему ультиматум, она так и сделает. Он придет с ответами или она уйдет.

Где он был в течение четырех месяцев, прежде чем организовал перевод ее и Джадда, и что случилось с ним, когда его вернули в исследовательский центр несколько лет спустя? Она знала, почему он набросился на нее так же, как и он. Она бы никогда не прекратила искать его, если бы он не причинил ей столько боли. Ничто из того, что сказал или сделал Джадд, не убедило бы ее уйти без поиска Грэма на следующее утро, если бы она не поверила, что ее ненавидит Порода, которая так много для нее значила.

Возможно, она знала это и тогда.

Двигаясь от стола к стеклянной двери, которая открывалась в частный внутренний дворик, она стояла у входа и вдыхала запахи пустыни вокруг себя.

Она не за бесплатно расскажет генералу Робертсу местонахождение его дочери. Она потребовала всю информацию о двух Породах, связанных с ней и Онор за время их пребывания в исследовательском центре, а также полный файл о повторном прибывании там бенгальской породы Гидеона.

Она не посмела спросить об этом Джонаса, но генерал Робертс был другой историей. Его связи, пока его дочь находилась в исследовательском центре, были крепкими. После этого она знала, что он оставался в контакте с одним из немногих ведущих научных сотрудников, которых Грэм оставил в живых после своего неистовства. Эта технология осталась в живых, потому что он был в Вашингтоне, предоставляя доказательства против Центра Бюро по делам Пород. Джонас все еще скрывал его, опасаясь, что Гидеон нанесет ему удар.

— Ты знаешь, что Грэм снова дуется.

Хи Лангер, падчерица Лобо, обошла дом, ее яркие голубые глаза были не такими удивленными, как она уверяла Кэт.