Абсурд

НА последнюю фразу старик только ухмыльнулся. Они вообще так про меня говорили, словно давно меня уже списали со счетов, и я представлял для них сейчас только сиюминутный интерес, после удовлетворения которого меня можно просто и не затейливо добавить к уже имеющимся головам.

— Директрису жалко, классная баба была! — внезапно сказал Димыч.

Амвросий Адамович в удивлении вскинул брови:

— Ты что же это, своему мэру рога наставить успел? Ох, шустрила!

— А чего я теряться должен, если она сама ко мне в трусы лезет, не на малолеток же местных мне заглядываться?

— А то ты в молодости не такой же был!

— Нет, конечно! Мне не до этого было.

— Интересное кино… А как тогда на свет мой папаша появился?

— В законном браке, а не с чужой женой!

— Ну тут-то да, не поспоришь!

Мда, вот такие пошли преступники… Рассуждают о морали и нравственности, только что убив семерых человек. И явно угрожая сделать со мной то же самое.

Зачем же я им понадобился? Что они от меня хотят? Если бы просто хотели прервать мой эпичный поход против Альтмира, то просто шлёпнули бы как охрану и всего делов, не устраивали бы передо мной весь этот балаган. Значит я им нужен зачем-то. Знать бы ещё зачем…

— Ладно, поболтали и будет. Сейчас ты, Женечка, нам добровольно передашь свой аккаунт, чтобы за твоего персонажа мог поиграть мой внук.

— Ещё скажите, что вы меня после этого сразу же отпустите, — не смог сдержать я сарказма.

— Нет, конечно, мы тебя просто и без затей шлёпнем. И оставим в этом же грузовике в этой же грёбанной Австралии, куда мне пришлось ехать по твоей милости.

— Как-то, знаете ли, не шибко равноценный размен.

— Почему? Очень даже. Мы тебя убьём без всяких пыток, мучений, а главное быстро и сразу. А так придётся мучиться, делать тебе больно, нам неприятно. Ведь нет ничего эстетичного в избиении малолетки, который только и добился того, что спокойно решил пустить под откос все достижения своих родителей. Единственный искусственный интеллект, отвечающий за игру, не имеющую аналогов в мире, чуть не уничтожил. Мы тебя остановили в шаге от уничтожения мира.

— В таком случае зачем вам мой персонаж?

— А мы его придержим для управления корпорацией и для более лояльного отношения к нашей семье, а то государство в последнее время как-то подозрительно поглядывает на наши активы в корпорации. И мне это очень не нравится.

— А как вообще можно передать аккаунт, разве такое вообще возможно?

— Ну а зачем бы мы тогда вообще с тобой разговаривали, если бы это было невозможно? Ты только не начни геройствовать, блокировать персонажа в игре, пытаться его обнулить и тому подобное, все такие действия мы моментально пресечём и дальше тебе будет больно, очень больно. Впрочем, тебе же не привыкать к боли, а мы посмотрим так ли легко ты переносишь боль в реальности, как это делал в виртуале.

— А где гарантия, что вы не станете меня пытать, после того, как я отдам вам персонажа?

— А на кой ты нам сдался, возиться с тобой?

11.09.2022

— И отчего я вам должен поверить? — постарался я как можно нейтральнее задать вопрос.

— Рыжий, сделай ему больно! — с усмешкой попросил Димыч, как бы отвечая на мой вопрос и я тут же почувствовал, как мне выкручивают руки из суставов. Было больно, но терпимо. Странно…

На всякий случай решил замычать, делая вид, что мне очень больно, а то мало ли, вырвут совсем руки из суставов, что тогда делать буду?

— Ну, — ехидно поинтересовался Димыч, присаживаясь рядом со мной на корточки, поскольку я лежал лицом на полу, — теперь веришь?

— Ты знаешь, веры стало гораздо больше, — попытался я ответить без сарказма, но видимо не преуспел, поскольку на этот раз уже Амвросий Адамович подал голос:

— Ребятки, мне кажется он никого из нас всерьёз не воспринимает. И уж от тебя, Рыжий, я ожидал большего. Надо будет поставить вопрос о твоей профпригодности.

Как мне кажется вопрос о профпригодности заставил Рыжего явно оживиться, поскольку руку из сустава мне всё-таки вывернули, и я действительно заорал от боли. Впрочем, после игры мне к боли было уже не привыкать, после травли меня ядами, избиения камнями, постоянными пытками от магии, мне вывернутый сустав как-то не казался таким уж страшным. Да, больно, очень больно, но когда забивают камнями — тоже не фунт изюма.

Не успел я об этом подумать, как мне в рёбра начали впиваться окованные носки ботинок Рыжего. Это напомнило мне тренировки со Степашкой, тот тоже любил раздавать пендали. И ключевое здесь слово — «любил». И отчего-то именно этот момент стал решающим в моменте переговоров: я понял, нужно соглашаться на их условия, а поступать по-своему, всё равно в живых меня оставлять не планируют. Всё происходящее вокруг даже со мной стало восприниматься как-то безучастно. Я вроде вскрикивал от каждого удара, что-то говорил, но сознание это воспринимало так, словно происходит не со мной, а с кем-то другим и только отчего-то становилось немного обидно, словно игровой аватар не оправдал ожиданий. Забавно, кажется, дед всё-таки оказался прав, и я из-за игровой зависимости уже начал путать реал и вирт. А может просто сам мозг отказывается фиксировать все повреждения, тем более что мне только что сломали руку в локте. Сдаётся мне, что мне очень повезло, что я сейчас воспринимаю всё происходящее как-то отстранённо, словно это не я кричу из-за сломанной руки, а наблюдаю за кем-то, словно это не мне только что ботинком выбили несколько зубов, словно не мне достался удар пяткой по почкам. Я ощущал своё избитое, измордованное тело, кровоточащее, жалующееся болью на все повреждения. Но чувствовал это, словно какой-то механизм сообщал мне о повреждениях, а не моё родное тело умирает.

— Достаточно! — Старый финансист остановил избиение и поинтересовался: — Ну теперь-то ты будешь послушным мальчиком и отдашь нам своего персонажа или ты хочешь и дальше тесно общаться с нашим другом Рыжим?

Приподняв тяжёлую голову от пола и выплюнув кровавый сгусток, я еле слышно прошептал:

— Шоглащен.

— Ну вот и чудно. Киньте его в капсулу. Когда войдёшь в игру — получишь письмо от администрации игры на передачу своего персонажа в пользу Димы. Нажмёшь там своё «Шоглащен» и после этого мы тебя по-быстрому и без мучений устраним. И всё. Ты же больше не хочешь мучений? А так раз — лёгкий бесшумный хлопок на уровне сердца и никакой больше боли.

— Дед, а может подольше его всё-таки помордовать? Вдруг он там чего-нибудь в игре отчебучит?

— Дима, ну сам подумай, он только что нашёл и сломал шестую печать. Седьмую ещё найти надо, чтобы стать угрозой всему миру, и он стал там известен всем и каждому. Помечен на карте маркером. Я специально попросил внести в игру это изменение, когда будет сломана шестая печать. Против него сейчас ополчились абсолютно все неписи и игроки. Ну что он там сможет сделать? А даже, если и попытается, то мы всегда сможем вытащить его из капсулы и указать на наше недовольство его поступками. Не уверен, что ему захочется знакомиться с тем, что может делать рыжий с напильником, спицами и паяльником, ведь следующими в ход пойдут они. Правильно, Женечка, мы ведь друг друга поняли?

— Поняли.

— Ну вот и прекрасно. Загрузите этот мусор в капсулу, заодно она его немного подлечит.

— А надо ли, чтобы она его лечила? — поинтересовался его внук.

— Дима, не расстраивай меня. Лишняя кровопотеря ведёт к снижению вероятности договориться. Поэтому надо, чтобы всё встало на свои места. Хотя локоть ему, конечно, капсула точно не починит. Рыжий, ты кстати почему с локтя начал, а не с пальцев? Хватку теряешь?

— Никак нет.

— Ну-ну…

Меня загрузили в капсулу, как мешок с картошкой. Потом растянули там, что тоже на добавило мне радости из-за вывихнутого плеча одной руки и сломанного локтя другой. Капсула закрылась. Вход.

Первое, чему я порадовался в виртуале — не было боли. Это счастье. Воистину. Всё-таки к боли привыкнуть невозможно. Как бы ты себя не убеждал, что вот уже тебе сейчас невозможно сделать больнее, всегда найдутся возможности, которые покажут насколько ты был неправ.