Страница 3 из 9
Потом совсем рядом раздался холодный приказ:
— Телефон!
От неожиданности я едва не подпрыгнула на месте и резко подняла голову — Мороз стоял совсем рядом. Но как? Он же был далеко! В ответ на мой ошарашенный взгляд он недовольно приподнял бровь. Нервно сглотнув, полезла в сумку за телефоном, понимая, что сама себе сделала хуже. Теперь он заберет его, и все. Никто и никогда меня не найдет…
Мужчина взял мобильник, и на короткое мгновение наши пальцы соприкоснулись. Почему-то я думала, что он весь должен быть под стать своему образу и имени.
Холодный. Даже ледяной.
Но его кожа оказалась теплой и приятной. Хотя что я там могла успеть почувствовать.
— Завтра тебе вернут, — бросил он напоследок и покинул комнату.
Ну, вот и как его понимать?
Мороз не соврал — утром мне и правда, кроме завтрака, принесли еще и мобильный. Я так обрадовалась, что даже не сразу поела. Решила сначала все-таки позвонить сестре.
— Сеня, привет! — недовольно ответила та после нескольких гудков.
— Фух, привет! Карин, у меня тут сплошной форс-мажор!
— Так хорошо засаживают? — фыркнула та.
— Что? Зачем ты так… Ты деньги получила?
— Да, перевод пришел. Неплохо ты ушла с молотка.
Ее цинизм всегда меня немного коробил. Но я давно уже привыкла. Ведь он и помогал тоже — если бы не она, то вряд ли бы у нас была возможность покупать маме лекарства.
— Ты оплатила операцию? — взволнованно спросила я.
— Конечно. Что за вопросы?
— А когда проведут? А что врач сказал? Мама как себя чувствует?
— Эй, малая, остынь, — огрызнулась сестра. — Я на работе вообще-то. Давай вечером созвонимся. Это ты там прохлаждаешься.
— Да, конечно, — спохватилась я, хотя вообще-то я бы с большим удовольствием пошла в магазин вместо нее поработать. — Только это… Тут такое дело…
— Что еще? Говори быстрее.
— В общем, я не знаю, когда меня отпустят…
— В смысле предложили еще побыть на содержании?
— Нет, ничего такого, — смутилась я.
— То есть бесплатно трахаться, что ли, будешь? Сеня, ты совсем дура? Хотят продолжения — пусть оплачивают. Нет — так давай домой вали. Дел невпроворот. И кто за матерью будет ухаживать?
— Карина, тут, в общем… Ты же говорила, что там только на одну ночь! — наконец озвучила я причину. — А оказалось, что нет!
— Как это нет? Что, тебя там за раз не смогли распаковать? — хохотнула она. — Все настолько заросло?
Опять этот ее юмор. Карина частенько задевала меня. Но после всегда приходила мириться. И я всегда прощала ей обидные словечки. Потому что … ну, мы ведь сестры. И ближе семьи никого нет. Значит, нужно принимать друг друга такими, как есть.
Так меня учила мама…
— Там оказались нюансы… В общем, я пока не знаю, когда меня отпустят.
— Погоди, что еще за нюансы? Тебя пытаются кинуть и заставить еще отрабатывать, или что? Или, может, ты решила соскочить, отхватив богатого хахаля?!
— Да нет же! Мужчина, который меня… забрал, сказал, что сам решит когда, ну… В общем… Когда возьмет то, что полагается по договору, — смутилась я от предмета разговора.
— Так он тебя не трахал? — искренне удивилась сестра. — Заплатил столько бабла и не тронул?
— Нет.
— Охренеть, — присвистнула она. — Ладно, держи в курсе.
— А ты позвонишь, как только маму прооперируют?
— Ага, слушай, мне бежать надо. Давай, созвонимся.
К сожалению, спросить совета у Карины я не успела. Хотя очень хотела. Просто не знала, как. Меня все эти интимные темы смущали до жути. Это она была девушкой опытной, потому и не смогла сама пойти на аукцион. И наверняка могла бы рассказать, как сделать так, чтобы все это закончилось поскорее.
Стоило только подумать о том, что Мороз сделает со мной, как становилось страшно. В теории я понимала, как и что будет происходить, но примерять это на себя не выходило.
После обеда я собиралась лечь поспать, раз уж ночью выспаться не удалось, но странный звук в коридоре заставил прислушаться. Минут пять я сидела, почти не дыша и вслушиваясь в тишину. Уже подумала, что попросту надумала сама себе, как вдруг снова услышала плач. Совершенно точно это был детский плач.
Несколько минут я стояла, раздумывая, что делать. По голосу было очень похоже на ребенка. Вот уж чего я не ожидала, так это такого! Но слушать, как надрывался малыш совсем рядом, было неимоверно сложно. И я рискнула — попробовала открыть дверь без особой надежды, но та вдруг поддалась.
Плач стал громче. Глубоко вдохнув, я все же решилась — мало ли, что случилось. Слишком уж надрывно плакал ребенок. Может, нужна была помощь…
Наверное, кто-то бы не решился, а я… После того, как поработаешь в доме малютки, уже не сможешь спокойно реагировать на подобные звуки. Перед глазами сразу же появилась беззащитная кроха, которой была нужна помощь. Вероятно, стоило бы вспомнить предостережения хозяина дома, но в тот момент я об этом не думала — сработал инстинкт, который во мне неоднократно пытались перебороть нянечки дома малютки, где я почти целое лето работала волонтером. Я вышла из комнаты и пошла вдоль коридора на звук плача, как вдруг… Едва не закричала от неожиданности, потому что передо мной появился хозяин дома собственной персоной.
Герман…
И его взгляд был таким темным и многообещающим, что мое сердце пустилось вскачь. Между тем детский плач прекратился, и нас окутала тишина, в которой Мороз медленно направился ко мне. А я… побежала!
Развернулась и рванула к себе в комнату, молясь, чтобы тот мужчина с дикий взглядом так и остался где-то там…
Но вот дверь медленно открылась, и в комнату вошел тот, кого я боялась до жути. Я стояла возле окна, стискивая кулаки, чтобы не выдать, как сильно у меня тряслись руки от страха. Настолько меня пугал взгляд этого холодного мужчины.
— Ты нарушила правило, Кудряшка, — произнес он низким голосом.
— Я н-не специально, — пробормотала, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Но все было напрасно — казалось, здесь и сейчас мое сердце просто выскочит из груди.
— Я предупреждал тебя, что не потерплю неповиновения, — лениво напомнил он, медленно приближаясь ко мне.
В его движениях было столько грации, что будь ситуация не такой напряженной, я, наверное, даже залюбовалась бы. Но здесь и сейчас меня натурально трясло. Хотя мужчина еще ни разу не поднял на меня руку, не повысил голос, но я чувствовала эту давящую ауру власти, понимала, что от него не спрятаться и не скрыться.
Он подминал, угнетал и подавлял.
— Но ты все равно покинула комнату.
— Там ребенок плакал, — попыталась оправдаться я.
— Раздевайся.
Его приказ оказался весьма неожиданным. Почему-то мне казалось, что наказание не будет связано с сексом. Ведь если бы захотел, он бы давно уже воспользовался возможностью трахнуть меня. Но теперь…
— Ч-что?
— Плохо слышишь?
Дрожащими руками стянула кофту, а затем и брюки. Неловко бросила те в кресло и инстинктивно прикрылась руками. Потому что по коже мороз бежал от того ледяного взгляда, которым меня наградил хозяин дома.
— Полностью, — потребовал он.
Я хотела было возразить, но тут же захлопнула рот, так и не сказав ни слова. Раздеться полностью было стыдно. Даже несмотря на то, как я сюда попала. Но вместе с тем выбора у меня не было. Это я четко понимала. Стоит мне сейчас ослушаться, и судьба моя станет еще хуже.
Стиснув зубы, избавилась от белья, глядя в пол. Посмотреть мужчине в глаза я попросту не могла.
— Подойти к стене, — последовал очередной приказ.
Мысленно я прокляла этого козла не раз и не два. Я понятия не имела, что меня ждало, и это лишь усугубляло ситуацию.
— Лицом к стене.
“Вот и все”, - промелькнуло у меня в мыслях. — “Сейчас меня поимеют прямо так, у стены, как грязную шлюху…”
Послышался звук расстегиваемого ремня, и я поняла, что не ошиблась. Даже попыталась найти в этом хоть что-то хорошее — значит, быстрее окажусь дома.