Первый

Мама забыла, что папа будет лишён горячего ужина, и, усадив Мага за стол, начала выспрашивать его про работу.

– Кем работаешь, Тимур?

Мама перешла на покровительственное «ты».

– Менеджером.

Я грела в руках соус и тут меня осенило – что если он расскажет маме не ту ненеправду, которую выдала ей я? Беседа вошла в опасный поворот. Может, разлить соус? Вообще с менеджером он здорово придумал…

– Большая организация?

– Весьма обширная, – Маг выразительно покивал.

– Ладишь с начальством?

Неудобный вопрос, мама. Я навострила уши, рассеянно мешая соус.

– Я сам начальство, – убедительно сказал он.

Мама с чего-то поверила ему на слово, так впечатлилась, что, забывшись, сильно откинулась назад спиной на табуретке, видно, подумала, что сидит на стуле. Мы с соусом подались на помощь. Маг потянулся через стол и мягко удержал её за руку.

– Спасибо! – поблагодарила мама. – Что-то я… просто на работе у нас стулья…

Наконец явился папа, мне по старой традиции досталась шоколадка, в счёт долгого перерыва в шоколадодарении сдобренная цельным миндалём. Стоя у двери, я какое-то время не могла сообразить, за что получила щедрый дар, а потом вспомнила, что когда-то получала подарки ни за что.

Спагетти воссоединились с соусом без маминого участия. Она продолжала оживлённо обсуждать с Магом его работу, Маг легко переводил свою рутину в понятные маме реалии, придраться было не к чему ни с точки зрения истины, ни с точки зрения обывательского представления о жизни.

– Всё горяченькое! – обрадовался папа.

Мама не придала его словам значения.

Маг съел две ложки спагетти без соуса, потому что в нём был фарш, и уже поздно вечером выпил со мной чая с кусочком шоколада. Он затянул себя на кровать, вздохнул и посмотрел на меня. Сегодня он отложил свои процедуры допоздна – посвятил весь день неугомонным подданным, засыпающим почту письмами. В моих силах было сократить мучительную процедуру до минимума, я могла управиться с сотней тридцатью девятью ранками за минуту. Маг расстегнул рубашку, снял её аккуратно, отлепил приклеившуюся к сукровице марлю и выпрямился на подушке. Как и рассчитывала, я управилась за минуту-две. Маг сомкнул глаза, на его лбу выступила испарина.

– Ты не думала, что некоторые процедуры имеет смысл выполнять чуть медленнее?

Влажно-блестящий кадык дёрнулся.

– Может, позволишь мне посмотреть, что я ещё могу сделать?

– Ты не сможешь, – Маг не открывал век. – Я закрыт от любых глаз.

– Но я ведь могу попробовать? – заметила на это я.

– А если тебе будет больно?

Я отказалась от идеи. Было поздно. Мы просыпались так рано, что челюсти уже начинали сводить зевки. Я переоделась в ванной в свою обычную пижаму и забралась под одеяло, наблюдая лицо и правое плечо Мага снизу-вверх. Воздух отдавал прохладой. За окном держались стойкие минус двадцать восемь, комнатное отопление не развевало ощущения подбирающегося из зимней ночи холода.

– Ты чувствуешь… Веньку? – шепнула я.

Родители уже спали. Всё вокруг топил глубокий ночной покой.

– Да. Я не могу его не чувствовать.

– Ты чувствуешь – он… он так умиротворён. Что это значит по-твоему?

– Сытый, – практично предположил Маг. – …Вообще он удалился, сообщив, что влюблён. Может, добился взаимности.

– В каком смысле? – я чуть передёрнулась, словно озябла.

– Самом буквальном.

– Ты не собираешься проведать его?

– Сейчас не могу. Ты ведь одна не пойдёшь?

Нет, одна не пойду. Подумав, я спросила:

– Что если я посмотрю издали, не принимая человеческого облика?

Маг открыл глаза:

– Он тебя тоже увидит. Между вами установилась связь, а это палка о двух концах. Ты ведь улавливаешь его эмоциональное состояние…

– Почему тогда он не понял, что мне плохо в его чертоге, и не отпустил, если палка о двух концах?

– Не захотел и не отпустил, – Маг с усилием пожал плечами.

Я расстелила ему на грудь марлю и села обратно. Он не стал накрываться, должно быть, ему было больно.

– Я нашёл вас только из-за него, – прошептал Маг. – Он не подумал, что когда-то ему потребуется скрываться от меня… а ты подумала. Почему, интересно?

Вот так вопрос. Всем вопросам вопрос. Царь-вопрос.

– У меня… – я вдруг заинтересовалась своими ногтями, – было ощущение, что ты начнёшь меня ежеминутно контролировать, а для меня это невыносимо…

– Мой контроль?

– Просто контроль. Не могу совсем без свободы.

– Ну и как оно, на свободе? – Маг не стал особенно злорадствовать, хотя повод был, вздохнул и отвернулся.

Я неловко замолкла.

– Он был как пьяный, – вдруг прошептал Маг в сторону окна. – Он стал сильнее. Я много лет учил его контролировать себя, и в момент всё слетело… ты ведь заходила в его комнату, не так ли?

Он повернулся, чтобы увидеть моё лицо. Я опустила глаза. Вроде как признаваться вслух было без необходимости.

– Я так и думал.

– Зачем ты отнял у него птенца? – вспомнила я.

– Птенца? Какого?

– Жар-птицы, наверное. Зачем ты отнял его у него?

– Я не отнимал.

– Но у него осталось только перо…

– Васса, – перебил Маг, – он просто-напросто его сожрал.

Я сглотнула комок в горле.

– Зачем ему жрать его?

– За тем, зачем он всех жрёт.

– Да он был в слезах!

– Ну уж нет. Венька не станет плакать о бедной птичке. Нет моральных причины и следствия, помнишь? Инстинкты. – Маг уколол меня тёмными глазами. – Может, он им пасть обжёг.

Я отвернулась от Мага, уверенная, что он умышленно меня расстраивает. Потом уже не уверенная. В ванной капал кран. Я подхватывала капли, катала их по ободку раковины и отпускала в слив. Сон как назло ушёл. Вокруг козырька под окном шептались зимние ветры. Козырёк был неловко скроен по левому краю, погнутый кусочек металла тренькал, словно на нём повис и раскачивался один из молодых ветров.

– Вы давно здесь живёте? – спрашивал Маг у мамы следующим вечером.

– С тех пор как Вассе исполнилось пять.

Надо же. Вспомнила про меня.

– А ты где вырос?

– Я много переезжал.

– Папа военный?

– Я сирота.

– Ох… мне так жаль…

– Да ничего, вы же не знали.

– Да вообще Васса могла бы и сказать…

Просто удивительно как я повсюду оказываюсь виноватой. Ладно хоть папа на меня не гонит.

– Пошли в гараж, – позвал папа. Ему наскучило слушать не надоедающий маме и Магу разговор. Интересно, у меня уже что-то на лице написано, что он меня в гараж потащил на ночь глядя?

Мы ушли. И позже, сходив в гараж и даже прогулявшись вдоль поздних по-новогоднему обаятельных витрин, убедились, что наш уход прошёл незамеченным. Мы нашли обоих на том же месте и за тем же занятием. Во время прогулки я купила колоду гадальных карт, то есть выпросила у папы. Соблазнилась таинственной оживлённостью рисунка на обложке. Свет от витрины падал на стекло киоска, выхватывая половину лица женщины в зелёном, держащей с хитрой улыбкой кубок. Дома я решила подарить их Магу. Он как раз направился в комнату. Шёл одиннадцатый час, мама к этому времени уже с трудом составляла ему компанию. Маг вытащил из брюк ремень и полез в кровать. П-0зростое действие превращалось в выступление под куполом цирка, оттого что у него были неудачно сломаны нога и рука. Переломы зажили крайне быстро, но психологически он не готов был с ними распрощаться. Ещё не прошло даже воспоминание о боли. С памятью о воспалении лёгких он справился быстрее. Иногда бывало кашлянет, на лице отразится удивление, и кашель оборвётся, словно актёрский по недовольной отмашке режиссёра.

– Я кое-что тебе принесла… – неудачная интонация беспомощно повисла в воздухе.

Маг удивлённо принял маленький прямоугольник. Лицо его скривилось, я поняла, что подарок некстати.

– Нужно заряжать, энергию тратить.

Он засунул колоду под подушку, не открывая.

– Может, научишь меня? – робко попросила я.