Буря страсти

– Кофе?

Резкий голос за спиной заставил Эмили повернуться. Мэтту стало интересно, почему она вдруг взглянула на него с такой неуверенностью. Он не знал, что в этот момент она вспоминала о том, как Джерри жестоко насмехался над ней и считал непривлекательной.

– Тебе лучше сесть сзади, – резко объявил Мэтт. – Здесь теплее. Чем быстрее мы заберемся в спальный мешок, тем лучше.

Признав его правоту, Эмили начала неуклюже заползать в заднюю часть внедорожника, совершенно не подозревая, что при этом ее толстовка задралась сзади. Мэтт машинально взглянул в зеркало заднего вида и увидел ее соблазнительные округлые ягодицы, обтянутые атласом.

Его приводило в ярость то, что он продолжал пялиться в зеркало гораздо дольше, чем следовало. Наконец он схватил Эмили за плечи и фактически перетащил ее через сиденье.

Она быстро выпила кофе, смакуя его ароматное тепло, но решила, что все-таки не голодна. От волнения у нее засосало под ложечкой, и она очень старалась не смотреть на спальный мешок, который развернул Мэтт. Она сидела спиной к нему, когда услышала шорох и поняла, что он снимает верхнюю одежду.

Она решила не снимать толстовку до последнего момента, отлично понимая, что ее бюстгальтер так же откровенен, как и трусики. Она ждала, когда Мэтт разденется, перестанет шуршать одеждой и залезет в спальный мешок. Решив, что он уже в спальном мешке, она быстро стянула с себя толстовку.

Но Мэтт не залез в мешок. Он мрачно ждал рядом с ней. Она замерла при виде его мощного тела с бронзовым торсом и темными волосками, на нем были только трусы-боксеры. Она старалась смотреть куда угодно, только не на Мэтта.

Он холодно произнес:

– Если ты готова, нам надо забраться в спальник, пока мы не замерзли.

Она уже дрожала, ее ноги ниже колен стали ледяными. Несмотря на это, она колебалась. Но ей ничего не оставалось, кроме как залезть в спальный мешок, который Мэтт держал для нее открытым. Она увидела, что он уже положил внутрь автомобильное одеяло.

В салоне внедорожника было мало места, и, чтобы попасть в спальник, ей пришлось пробираться мимо Мэтта. Ее бедро коснулось его руки, она затрепетала от прикосновения к его жестким волоскам. От волнующих ощущений у нее скрутило живот, она почувствовала непривычное напряжение. Странные мысли затуманили ее разум.

Дрожа, Эмили заползла в спальный мешок, крепко держась за его край, и легла спиной к его центру, ожидая, пока Мэтт присоединится к ней. Он был крайне осторожным. Вот только спальник на самом деле не был рассчитан на двоих. Их тела неизбежно соприкоснулись.

Когда-то она хотела Джерри или думала, что хотела. Но даже самые соблазнительные, искусные ласки не вызывали того внезапного всплеска осознания, который она только что испытала. Шокированная, она лежала не шевелясь. Наверное, у нее просто разыгралось воображение после того, как она увидела Грейси с женихом.

По иронии судьбы она когда-то мечтала именно о такой встрече, когда в ее жизнь войдет незнакомец и пробудит в ней немедленное и безрассудное желание. Тогда все это казалось идиллией и романтической мечтой. Теперь, когда Эмили столкнулась с реальным и беспричинным физическим влечением к совершенно незнакомому мужчине, она пришла в ужас от последствий своего желания, не понимая, что с ней происходит.

Она старалась успокоиться, но не могла, чувствуя, как тепло тела Мэтта окутывает ее. Она застыла от напряжения, искренне потрясенная реакцией собственного тела, боясь заснуть и выдать себя. Мэтту не надо было подкреплять свое и без того низкое мнение обо всех женщинах, чтобы образумить Эмили и сказать ей, что он не считает ее сексуально желанной.

Оставалось только догадываться, как бы он отреагировал, если бы она во сне уступила похотливым импульсам, которые наполняли ее необычными и незнакомыми ощущениями.

Она, которая ни разу в жизни не испытывала ни малейшего сексуального желания к мужчине, очень старалась не поддаться искушению и не задаваться вопросом, каково прикоснуться к темным волоскам на его теле или поцеловать его мощную шею.

– Ради бога, расслабься, – сказал он. – Я не собираюсь лапать тебя.

Она вздрогнула от его резкого приказа, ей стало совестно. Нет, он не собирается лапать ее. Она не осмелилась ответить ему и решила притвориться, что уже спит.

Мэтт простонал и принялся убеждать себя, что ему неудобно, потому что он почти не дышит и не двигается. Он буквально чувствовал напряжение, исходящее от стройного женского тела, лежащего так близко к нему.

В чем она его обвиняет? Неужели она действительно думает, что он не может себя контролировать и не проявит элементарного уважения к ней как к ближнему? Наверное, она заметила, как пристально он разглядывал ее полуобнаженное тело. Мэтт закрыл глаза, потом открыл их, стараясь избавиться от желания и не прикоснуться рукой к бедру Эмили, не прижать к себе, потом не развернуть ее к себе лицом и…

Что с ним случилось? Зачем он предается эротическим фантазиям о женщине, о которой совершенно ничего не знает и у которой наверняка была куча любовников? Она более чем ясно дала понять, что у нее нет абсолютно никакого желания спать с ним.

Нет. Честно говоря, его собственное необычайное влечение к Эмили никоим образом не вызвано явным или скрытым чувственным приглашением с ее стороны.

Он только молился о том, чтобы не перевернуться во сне и не воплотить в жизнь свои эротические фантазии. Если он так поступит, то его спящая партнерша осудит и тут же отвергнет его.

Полчаса спустя, все еще бодрствуя и ничуть не успокоившись, Мэтт понял, что ему нужно делать.

Эмили почувствовала, как он двигается рядом с ней, и напряглась, поняв, что он вылезает из спального мешка.

– Что ты делаешь? – натянуто спросила она.

Неужели он догадался о ее желаниях? Она была так осторожна и старалась не прикасаться к нему.

– Мне только что пришло в голову, что я не должен спать, – соврал он. – А вдруг на дороге появится снегоочиститель?

Эмили знала, что он лжет. Спасатели не будут расчищать дорогу до рассвета. На улице холодало, валил снег. Она села, слишком взволнованная, чтобы помнить об осторожности, и сказала дрожащим голосом:

– Не ври. Мы оба знаем, что сегодня дорогу никто не станет чистить.

Последовало небольшое молчание, потом он отрывисто произнес:

– Ладно, я вру. Если тебе нужна правда, черт побери, ты ее получишь. Но предупреждаю, она тебе не понравится. Если я останусь рядом с тобой еще на минуту, я сомневаюсь, что не распущу руки.

Это было сказано так резко, неохотно и с такой неприязнью к себе, что Эмили до конца поняла смысл его слов только через несколько секунд. Когда это произошло, Эмили покраснела, разволновалась и хрипло прошептала:

– Я тебе не верю.

– Ты можешь мне не верить, но это правда. Я хочу обнимать тебя и владеть тобой в самом интимном смысле, в котором мужчина хочет женщину, – почти свирепо произнес он. – И поверь, ты не можешь презирать меня сильнее, чем я презираю себя. Я не…

Он умолк, а Эмили оставалось только гадать, что он собирался сказать. Неужели он планировал извиняться за то, что хочет ее? Он не собирается реализовывать свое физическое желание? Почему бы и нет, если Эмили страстно хотела той самой близости с ним, которую он только что так красочно описал? Она пару раз прерывисто вздохнула.

Она открыла рот и задала вопрос, который шокировал ее саму:

– Ты действительно хочешь заняться со мной любовью?

Казалось, прошло много времени, прежде чем она услышала его ворчание:

– Да, а что?

Она глубоко вздохнула, не позволяя себе размышлять о том, что она делает. Она крепко уцепилась за примитивное желание, как за спасательный трос в бурном море.

– Я тоже хочу, – сказала она. Он не ответил, и она прибавила: – Я хочу заняться с тобой любовью.

Итак, намерения озвучены. Эмили открылась ему, и он должен либо принять ее предложение, либо отвергнуть.

Выжидая, она нерешительно сказала: