Время олимпийских рекордов

Отдав фотографии Ане, я перевёл взгляд на комитетчика.

— Я так и не понял, что из этого привело вас к нам? На мой взгляд ничего, что не могло подождать до завтра.

Девушка рядом со мной покраснела, взяв у меня вторую фотографию с платьем.

— Какой ужас, видно часть груди!

— Аня, ничего там не видно, — изумился я, — видишь я рукой всё закрываю, плюс лейкопластырь. А в остальном, что ты хочешь, ты же не мальчик, чтобы совсем ничего не было видно.

— Мне так стыдно! — она приложила руки к пылающим щекам.

— Стыдно было бы, если бы я на секунду промедлил, а до этого не пришло в голову всё заклеить, — я покачал головой.

— Так это ты наклеивал его? — заинтересовался комитетчик, влезая в нашу перебранку.

— Вы же сами там были с нами, в МИД-е, — я удивлённо на него посмотрел.

— А, вы уже тогда, — понятливо покивал он головой, — тогда понятно.

Аня злобно на меня посмотрела.

— Болтун — находка для шпиона, — продекламировала она.

— Да не собираюсь я ничего скрывать, — огрызнулся я, — будешь дёргать меня, при всех начну целовать.

— Ваня, это было бы не очень уместно, — вступился за девушку товарищ Белый.

— Да знаю я. Так, просто грублю старшим, — нехотя ответил я.

— Если бы не вторая фотография, — Аня подняла на него взгляд, вернув фотокопии, — то в целом получается, что всё прошло хорошо. Почему вы говорили тогда о плохих новостях, если вам самому дали повышение?

— Первое — ваш отец теперь точно будет знать, что вы в отношениях, — он загнул один палец, — второе — вопрос о приёме в американском посольстве, как грамотно организованной операции прикрытия обсуждали сегодня на самом верху. Эти фотографии были внимательно осмотрены, текст изучен, было принято посмотреть реакцию американского общества на эти новости, и потом решить вопрос с вами обоими.

— А вас то уже почему наградили? — удивился я.

— Я операцию провёл, — улыбнулся он, — причём как было признано на наивысшую оценку.

— Мы за вас рады, но что значит, будет решено по нам?

— Хм, — он смутился, — если реакция на новости у американского общества будет положительной, то было предложено сделать из вас фиктивную пару на время, тем более что кое-какое трепло наплёл про жениха Анны Константиновны из КГБ, и американцы с радостью воспримут, как молодой, перспективный спортсмен уведёт такую красотку у человека из кровавой гебни.

Я изумлённо на него посмотрел, не веря, что слышу эти слова от самого комитетчика.

— Ну тут мы конечно сработали на опережение, тем более жених у неё и правда есть, и он правда из КГБ, — хмыкнул я и едва успел увернуться от её руки.

— Аня, — нахмурился я, — мы ещё даже не женаты!

Она совсем была не рада подобным новостям.

— С отцом предвижу проблемы, — ответила она ему.

— Я потому и решил вас предупредить, заодно показать статью, — он забрал все фотокопии, и поднялся со стула, — спасибо за чай, могу ещё дать совет. Держите пока ваши чувства в секрете, если будет принято решение по вам, кому-то поручат операцию по вашему воссоединению. Точно не мне, это не наш профиль и так вчера не по специальности работали.

— КГБ на полном серьёзе планирует операцию сводничества? — ударил я себя по лбу, — остановите Землю, я сойду.

Он посмеялся и простившись, вышел, Аня пошла его провожать.

— Обломал весь секс, — прокомментировал я, когда она вернулась и задумчиво села на его место.

— Ты можешь к себе вернуться? — попросила она меня, — от таких новостей голова кругом, мне нужно подумать, с мамой осторожно посоветоваться, пока отец не узнал.

Я поднялся, подошёл и обнял её.

— Не пропадай только пожалуйста надолго.

Она подняла голову и подставила губы для поцелуя. Поцеловав Аню, я собрал оставшиеся вещи и покинул её дом.

Глава 2

Вернувшись на тренировочную базу, я сразу же получил втык от тренера что пропал и не предупредил его, но я быстро его успокоил, сказал, что всё согласовано с кураторами, и вообще ему должны были об этом сказать.

— Сам мог позвонить хотя бы, — пробурчал фронтовик, но отстал от меня.

Поняв, что двадцатку бегать уже поздно, я переоделся и отправился на лёгкую пятёрочку, блаженно щурясь на солнце. Неожиданно отношения с Аней вышли на новый уровень, а я не знал, как к этому относится. С одной стороны, она сама сказала, что они временные, поскольку для себя она хочет другого, с другой я всё время балансировал на зыбкой грани того, что мне нужно постоянно было показывать всем взбалмошного подростка, это настолько сильно у меня внедрилось в сознании за эти годы, как я попал в тело Ивана, что я иногда сам удивлялся, как взрослый мозг быстро на это перестроился и подогнал стандарты поведения под подростковое тело с гормональными перепадами настроения. Мне было сложно порой разделить, где я должен поступать как взрослый, а где как подросток, настолько всё стало зыбко. А находится постоянно рядом с профессионалами своего дела и пытаться притворяться, не ведя себя как подросток во всём, даже в мелочах, было бесполезно, я был уверен меня бы давно вычислили и отвели куда надо позадавать вопросы. С нынешнем же поведением, все видели перед собой пусть и талантливого не по годам, но подростка, и меня это совершенно устраивало, пусть и какая-то взрослая часть сознания этому противилась.

Выбранная же линия поведения давала результаты и меня это полностью устраивало, гораздо сложнее было бы интегрироваться в общество, если бы меня принимали за взрослого в детском теле. В людях это вызвало бы как минимум неприязнь, поэтому надо было задвинуть подальше возмущающуюся взрослую часть сознания, которая обиженно ныла, что я веду себя…как подросток, являясь взрослым, и придерживаться нынешней линии поведения — болтливого, взбалмошного, невидящего берега подростка у которого проявляются признаки звёздной болезни от успехов.

С этими мыслями, я вернулся с пробежки на стадион, сразу замечая, что на нём, вместо спортсменов, присутствуют знакомые крепкие парни в костюмах. Приглядевшись, я увидел на трибуне, сидящего товарища Петрова — отца Ани. Понимая, что её опасения видимо сбылись, я вздохнул и ускорился, подбегая к нему. Он меня увидел и ждал, поэтому едва я остановился рядом, комитетчик, хмуро осматривая меня с ног до головы спросил.

— Что в этот раз? Тайфун? Наводнение?

— Не понимаю о чём речь, — я решил не давать ему информации, пусть сам скажет о чём ему стало известно.

— Всё ты понимаешь сопляк! — рявкнул он, приподнимаясь с лавочки, — ты ведь жизнь девочке портишь! Прощелыга мелкий!

— Расскажите пожалуйста в чём я ей порчу жизнь, по вашему мнению?

Он зло на меня посмотрел.

— У Ани есть жених, если ты не знал, хороший парень, они знакомы с детства! И тут появляешься ты, и она полностью меняется, даже отказываясь обсуждать тебя и ваши отношения! И это со мной! С отцом, от которого у неё никогда не было никаких секретов!

«Фух, ну хоть главное ему видимо не известно, — облегчённо вздохнул я, — он думает, что мы пока только встречаемся».

— И теперь это! — он показал пачку знакомых фотокопий, — кто тебя уполномочил рассказывать о ней хоть что-то?!

— Товарищ Петров, — я посмотрел ему в глаза, подойдя вплотную, поскольку понял, что в покое он меня не оставит, а это значило, что поскольку Ане я обещал ничего не рассказывать, нужно чтобы он до всего докопался сам ещё и при этом не доставал дочь расспросами, — а давайте поиграем с вами игру «Проведи расследование»?

— Что? — он осёкся, не понимая меня, — какую игру, ты что ты несёшь?!

— Простая такая игра, — я пожал плечами, — вы выключите роль отца у себя в голове, включите роль сотрудника органов государственной безопасности и проведёте расследование в МИД-е на тему: «О чём молчат молоденькие, симпатичные сотрудницы, работающие там не больше пяти лет». А как его закончите, снова включите роль отца, и мы вернёмся к этому разговору, а пока простите, если вы не хотите меня арестовать, мне нужно тренироваться.