Молодость не порок

Я снова всхлипнула.

– Успокойся, радость моя, – Жора продолжал гладить меня по голове.

Я благодарно сжала его руку, потом закурила.

– Извини, – сказала я, беря себя в руки. – Тебе нужно работать, а я тут сопли распустила. Извини, Жора!

– Не за что извиняться, в конце концов, ты просто женщина, и нечего строить из себя железную леди. У кого хочешь нервы сдадут. Давай-ка ты спокойно покуришь, выпьешь кофе или чаю, а уж потом поговорим, хорошо?

Я кивнула. Кофе и все принадлежности находились в комнате отдыха, где сейчас велся допрос свидетелей, поэтому я ограничилась коробкой сока, которая стояла у меня на столе.

– Ну, а теперь постарайся рассказать, как все случилось, – попросил Жора.

– Ей стало плохо... Во-первых, она опоздала немного, – вспомнила я. – Я еще обратила внимание на ее бледный и уставший вид. Во время перерыва спросила, что с ней, говорит, что перезанималась ночью – она студентка, к сессии готовилась. Я предложила ей пойти домой, она отказалась. Потом ей становилось все хуже и хуже, потом началась рвота. Она упала на ковер. Я послала за врачом, у нее уже начинались судороги. Когда Игорь пришел, она уже затихла. Он ей что-то вколол, но было поздно – она умерла. Вот и все.

– Как ее звали? – тихо спросил Жора.

– Наташа Головачева.

– Что-нибудь знаешь о ней? О личной жизни?

– Знаю только, что училась на филфаке. Дружила с Катей Зорянской, они обычно вместе ходили на занятия.

– Они вместе учились?

– По-моему, да. Это тебе Катя скажет. И вообще, думаю, она гораздо больше может рассказать о Наташе, чем я.

– Я непременно поговорю с ней отдельно, – кивнул Жора, записывая мои показания. – То есть больше ничего не можешь сказать?

– Увы, – развела я руками.

– Хорошо, тебя сегодня больше беспокоить не будут. Можешь ехать домой. Возможно, еще вызовут, но это всего лишь формальность.

– Жора, ты приедешь ко мне вечером? – подняла я на бывшего мужа воспаленные глаза.

– Конечно, – целуя меня в макушку, ответил он. – Как же я могу тебя оставить в таком состоянии!

– Я... Я не поеду сейчас домой, – проговорила я.

– Почему? – нахмурился Жора.

– Не хочу оставаться одна. Я лучше подожду.

– Ну хорошо, – пожал он плечами, – это дело твое. Но здесь же тебя замучают разговорами!

– Мне сейчас лучше разговоры, чем их отсутствие, – возразила я.

– Ну смотри, дело твое, – повторил Овсянников. – А мне нужно идти, хочу поговорить с этой Катей Зорянской.

– А мне можно поприсутствовать? – спросила я.

Жора, прищурившись, внимательно посмотрел на меня.

– Полина, ты что, решила расследовать и это дело? – Жора смотрел мне прямо в глаза.

– Что ты, и в мыслях не было! – уверила я его, а про себя подумала, что у меня действительно и в мыслях не было ничего подобного... пока Жора не сказал!

– Тогда зачем тебе это?

– Ну, интересно же! И вообще, я имею право знать. К тому же при мне Катя будет откровеннее – меня она знает, в отличие от тебя, к тому же ты из милиции, а я нет, ей будет спокойнее при мне, точно тебе говорю.

– Может, ты и права, – подумав, проговорил Жора и, поднявшись, вышел из раздевалки.

Через некоторое время он вернулся, ведя за собой растерянную, совсем убитую Катьку.

– Пожалуйста, присаживайтесь, – Жора указал Катьке на свободный стул.

Та села и сложила руки на коленях, как школьница.

– Итак, ваше фамилия, имя, отчество, – спросил Жора.

Катька тут же метнула на меня испуганный взгляд.

– Катюша, – как можно мягче проговорила я. – Тебе нечего бояться. Георгий Михайлович мой бывший муж, он расследует это дело и не собирается причинить тебе ничего плохого. Вопросы задаются всем, в том числе и мне. А ты ближе всех знала Наташу, поэтому тебе такое персональное внимание, – я попробовала улыбнуться, чтобы чуть-чуть подбодрить девчонку, но она никак не отреагировала на это.

– Я ничего не знаю, Полина Андреевна, – дрожащим голосом произнесла она. – Вы же видели, как все получилось.

– Да. Но это ничего не объясняет, поэтому Георгий Михайлович и задает тебе вопросы.

– Катя, – взял инициативу в свои руки Жора, – скажи, Наташа не собиралась с кем-нибудь встретиться перед занятиями?

Глаза у Катьки стали просто-таки огромными.

– Я не знаю, – повторила она.

– Вы ведь, кажется, вместе учились, – как бы между прочим проронил Жора.

Катька кивнула.

– Где?

– В пединституте, на филфаке.

– Какой курс?

– Второй, – дрожащим голосом ответила Катька.

– Нравится учиться?

– Да так, – Катька неопределенно пожала плечами, но тут же, словно спохватившись, поправилась: – Очень нравится!

– А Наташе?

– Что – Наташе? – не поняла Катька.

– Нравилось учиться?

– Ну, если бы не нравилось, она бы бросила, – ответила Катька.

– Логично, – согласился Жора. – Хотя и не всегда так. А скажи, Катя, вы виделись сегодня на занятиях?

– Нет... У нас не было сегодня занятий, потому что идет сессия, занятия уже закончились, и теперь мы готовимся к экзаменам. Как раз завтра должны были сдавать русскую литературу... – голос у Катьки снова задрожал.

– Наташа никуда не собиралась сегодня перед занятиями?

– Н-нет, – ответила Катька.

Жора налил ей из графина воды, Катька сделала несколько глотков и уставилась в пол.

– Катя, ты понимаешь, что случилось несчастье – твоя подруга отравилась. И я не думаю, что она сама это сделала.

– Вы... Вы хотите сказать, что ее убили? – пролепетала Катька и вдруг разрыдалась.

С ней буквально началась истерика, пришлось даже позвать Игоря Северцева, который вколол ей успокоительное. После этого Катька немного затихла, стала какая-то вялая и поникшая. На все вопросы она отвечала односложно, порой даже не вдумываясь в их смысл.

– Катя, – продолжал биться Жора, – вот вы учились в институте. Стипендия там небольшая. Откуда у вас деньги на то, чтобы посещать довольно дорогой спорткомплекс?

В глазах Катьки мелькнул испуг, тут же сменившийся чем-то похожим на ненависть.

– Это не ваше дело! – резко ответила она. – Нам родители присылали!

– Кем же работают ваши родители?

– Это не ваше... – хотела повторить Катька, но осеклась. – Извините меня, – тихо сказала она. – Я сама правда ничего не понимаю. Я ничего не знаю, отпустите меня.

– У Наташи был парень?

– Нет.

– Почему?

– Она... Ей некогда было, она училась много.

– А с кем-нибудь дружила, кроме тебя?

– Нет.

– Какое постоянство! – усмехнулся Жора. – Скажи, где она жила?

– Мы жили вместе. Снимали квартиру на Провиантской.

– Квартиру, не комнату? – уточнил Жора.

– Да, отдельную квартиру.

– И что, к вам никто туда не ходил?

– Практически нет.

– Ты не находишь, что такой затворнический образ жизни несколько нехарактерен для молодых, привлекательных девушек?

– Каждый живет как хочет! – в глазах Катьки снова сверкнула ненависть. – И оставьте меня в покое.

– Я и рад бы, да не могу, – спокойно ответил Жора. – Служба обязывает. Вот мне важно узнать, кто убил твою подругу, а тебе, по-моему, нет...

– Что вы несете? – снова закричала Катька. – Вы еще скажите, что я желала ей смерти!

– Я этого не говорю. Ладно, Катя, на сегодня я действительно оставлю тебя в покое. Но только на сегодня. Тебя вызовут в отделение, и мы поговорим уже там. А сегодня сможешь ехать домой.

Катька облегченно вскочила со стула и поспешила к двери, даже не попрощавшись ни со мной, ни с Жорой.

– Девчонка явно чего-то боится, – сказала я.

Жора согласно кивнул.

– Слушай, Жора, – я ухватила Овсянникова за рукав. – Давай я съезжу к ней сегодня. Я поговорю с ней наедине, может быть, мне она что-нибудь скажет!

– Не думаю, что в этом есть необходимость, – покачал головой Жора. – Наоборот, как я понял, с ней не нужно церемониться. Ее нужно тащить в отделение, разговаривать предельно жестко, давить и выцеплять информацию. А все эти сюси-пуси только помешают. Она возомнит о себе бог знает что и вообще не станет ничего говорить.