Страница 15 из 87
Он окинул взглядом прогалину. Головня уже была рядом, такая же перемазанная, как и Намир. Неподалеку со стоном поднимался Гадрен. Таракашка лежала на спине, и Намир ощутил укол тревоги, но спустя мгновение она вскочила на ноги, задыхаясь и ухмыляясь.
— Ты не задавайся, — сказал сержант. — Высаживалась бы с ракетным ранцем, сломала бы лодыжку.
— Это еще если мы оставим тебя, когда Красавчик выздоровеет, — добавил Гадрен.
«Если выживешь», — подумал Намир, но вслух этого не сказал. Лучше не пугать новобранцев.
Намиру послышался звук лазерной стрельбы со стороны, куда полетел десантный корабль. Мужчина внутренне содрогнулся — если корабль сбили, оставшиеся на борту десантники погибли, — но сейчас он все равно ничего не мог сделать.
Достав планшет, Намир проверил координаты, а потом созвал отделение.
— Выдвигаемся, — сказал он. — До цели пять километров. По таким джунглям прогулка будет долгой.
Согласно информации Горлана, на Коерти располагался один из имперских военно-разведывательных аванпостов. Животный и растительный мир планеты был настолько богат, что она служила прекрасным испытательным и исследовательским полигоном для разработки биологического оружия. Здесь Империя регулярно испытывала все — от нейротоксинов до дефолиантов, создавая прямо на месте самые смертоносные яды для доставки по всей Галактике, превращая Коерти в гниющее болото полумертвых деревьев и хлама.
Но Империя все же получала отпор. Аборигены Коерти были разумны и противостояли оккупации, и справиться с ними оказалось слишком трудно. То же самое биологическое разнообразие, которое делало планету пригодной в качестве лаборатории, также защищало ее жителей от обычных болезней Империи. А если к чему природного иммунитета не было, то они учились лечить. Каждое покушение на их жизни делало коерти только злее. Если бы они были многочисленнее или более развиты технологически, то могли бы отстоять свою планету. А пока вот уже десять лет они вынуждали Империю тратить ресурсы и вести бесконечную «малую войну» на краю Среднего Кольца.
Без формальных переговоров коерти по факту стали союзниками Альянса.
Но теперь они были на грани уничтожения. Тремя неделями ранее Верховное командование получило искаженное послание, говорящее, что наступает репродуктивный сезон коерти — период, в течение которого из-за особенностей своей биологии они будут практически беззащитны целую фазу планетарной луны. Альянс приказал Сумеречной встретить силы врага и защитить коерти, пока те не смогут снова обороняться сами.
Эта миссия вызывала смешки среди солдат Сумеречной. Намир и сам выдал ряд довольно грубых комментариев. Но, защищая Коерти, Сумеречная укрепляла незримую стену между имперскими владениями Среднего Кольца и внешними неконтролируемыми пределами Галактики. Если они смогут вынудить Империю увязнуть здесь и тратить ресурсы, это могло бы дать прикрытие другим отступающим силам Альянса. Если на то будет воля судьбы, сражение на Коерти станет последним арьергардным боем отступления из Среднего Кольца.
Такова официальная версия. Истина же была сложнее, и Намир подозревал, что знает лишь ее часть. Но его задачей было не выиграть войну или понять коерти, а провести Сумеречную сквозь операцию целыми и невредимыми.
Это само по себе было достаточным вызовом.
Гадрен чуть не погиб в первую же минуту первой стычки. Он бы и погиб, должен был погибнуть, если бы не случай. Бесалиск ворвался в имперский лагерь с бластерной пушкой, бешено стреляя и расшвыривая штурмовиков свободной парой рук. Он даже не заметил гранаты, упавшей у его ног, а когда увидел, было поздно искать укрытие.
По странной случайности граната не взорвалась. Из-за вмятины или производственного брака, коррозийного действия атмосферы Коерти или неопытности гранатометчика Гадрен не погиб, несмотря на все свои старания.
После этого атака пошла более гладко.
Отделение Намира скоординировало план атаки с командой сержанта Заба еще до высадки. Целью было скопление палаток и датчики охраны периметра, управляемые неполным расчетом, — недавно основанный разведпост, обеспечивавший последнее наступление Империи на коерти. Имперцы были совершенно не готовы к атаке со стороны сытых, отдохнувших и тяжеловооруженных сил повстанцев. Два отделения подошли с противоположных сторон, даже не пытаясь скрываться. «Врасплох, не исподтишка» — таков был лозунг того дня.
Намир держался ближе к Таракашке, укрываясь вместе с ней за упавшим деревом и ведя заградительный огонь. Девушка обливалась потом, в половине случаев усердно, но безрезультатно прицеливаясь, а во второй половине — просто стреляя наугад. Намир сомневался, что она хоть в кого-то попала, ну да ладно, пока она выполняет приказы.
Головня сообщила, что собирается устроить засаду имперцам, которые попытаются бежать или обойти атакующих с фланга на мотоспидерах. Намир не видел ее с тех пор, как она нырнула в джунгли, и счел это добрым знаком.
Гадрен и двое из отделения Заба продвинулись в центр лагеря, чтобы имперцы не смогли собраться и организовать оборону. Это было самым рискованным делом, и Намир сам бы присоединился к ним, будь здесь Красавчик, чтобы остаться с Таракашкой. Вместо этого сержант осматривал поле боя и пытался отвлекать штурмовиков от солдат, шедших по их души.
Стрельба закончилась менее чем через десять минут. Когда каждый солдат отделения просигналил, что все чисто, группы осторожно собрались в лагере и начали готовить к подрыву немногое имевшееся там оборудование.
Кислотный запах в воздухе почти причинял боль. Таракашка спросила у Намира, что это, он лишь пожал плечами.
— Кластерные выстрелы разрывают атмосферу, — сказал он. — Каждый раз, как ты стреляешь, что-то испаряется. Каждая планета воняет по-своему.
Таракашка быстро, резко кивнула. Она потела сильнее, чем во время боя.
Еще через пять минут оба отделения шли обратно в джунгли. Заб хотел забрать спидеры, но Намир отговорил его — у них следящие радиомаячки, а ни в одном из отделений не было специалиста, который бы достаточно быстро удалил их. Скорость решала все — над лагерем вот-вот будут СИД-бомбардировщики и уничтожат любые боевые группы повстанцев.
Так началась война на Коерти.
На второй день кампании на Коерти Намир и его товарищи по отделению все утро проторчали по пояс в стоячем болоте. В импровизированном камуфляже, наляпанном на головы и плечи, они ждали, пока пройдет имперский конвой. Намиру пришлось приказать Таракашке поставить винтовку на предохранитель, когда она начала целиться на звук, — девушка с первого боя была на нервах, и скука, похоже, ее не брала.
На пятом часу пришло сообщение от лейтенанта Сайргона, говорившее, что на рассвете конвой сменил курс. Намир громко выругался, распугав болотных ящериц. Он замерз, ноги сводило, и он сомневался, что когда-нибудь сможет смыть с себя эту грязь, но на самом деле он был не против смены плана. Нудятина кончилась, и отделение могло начать движение.
Тем полуднем Головня и Намир наполняли фляги из мутного ручья, пока Гадрен и Таракашка стояли на страже. Дезинфицирующие таблетки делали воду пригодной для питья, но только после того, как фляги отфильтруют все твердые примеси. Намир смотрел на свою, ожидая, когда та щелкнет, сигнализируя о готовности.
— Ничего не напоминает? — спросила Головня.
— Кор-Лаван, — ответил Намир. — Помню.
— Я думала, из-за тебя нам всем конец.
— И это я тоже помню.
Головня поднесла к глазам кулак, по которому ползло какое-то четырехкрылое насекомое.
— Тогда ты был совсем щенок, — сказала она. — Сопляк с галактических задворок, который думал, что воюет дольше всех нас, вместе взятых.
Намир сдержал улыбку:
— Так оно и было.
Головня пожала плечами.