Страница 17 из 106
Спустя год Блок использует понравившееся ему слово в первой строке своего стихотворения «Седое утро» (1913): «Утреет. С богом! По домам!»
Северянин не раз упоминал поэта, которого любил и почитал, в своих стихах. В стихотворении «В блёсткой тьме» (1913), обращаясь к «великосветским олухам», восклицал: «Во времена Северянина / Следует знать, что за Пушкиным были и Блок, и Бальмонт». Эпиграфом к стихотворению «Моя Россия» возьмёт строки «России» Блока (1908): «И вязнут спицы расписные / В расхлябанные колеи...»
Блок, в свою очередь, в декабре 1911 года прислал Северянину сборник «Ночные часы» с надписью:
«Игорю Северянину — поэту с открытой душой.
Александр Блок».
Северянинские Лауры навеяны образом блоковской Незнакомки. Показателен курьёзный случай, отмеченный Блоком в своих Записных книжках (1916, 8 июня): «В экземпляр “Стихов о Прекрасной Даме”, который я подарил Княжнину, вплетён, вместо моего 12-го листа, 12-й лист Игоря Северянина». Вероятно, речь шла об одновременном издании у Викентия Пашуканиса в «Мусагете» дополнительного тиража книг Блока и «Собрания поэз» Северянина: в типографии могли сброшюровать ошибочно печатные листы.
Оценивая футуристов как явление более крупное, чем акмеизм, Блок отмечал, что «футуристы прежде всего дали уже Игоря-Северянина. Подозреваю, что значителен Хлебников. Е. Гуро достойна внимания. У Бурлюка есть кулак. Это — более земное и живое, чем акмеизм». И в этот же день: «Иду на Английскую набережную, 12. Там сначала пел граммофон — Варя Панина и Шаляпин — божественная Варя Панина... Потом говорили о футуристах, об Игоре-Северянине и об издании моих книг с осени и о том, что не стоит ехать читать “Розу и Крест” Станиславскому, он сам скоро приедет сюда». Запись 20 апреля 1913 года: «Позвонил Городецкий. <...> Вчера, говорит, в “цехе” говорили об И. Северянине и обо мне». Не случайно статья Ларисы Рейснер о Северянине и Маяковском носила название «Через Ал. Блока к Северянину и Маяковскому» («Рудин», 1916, №7).
В том же году Блок хотел написать статью «Игорь Северянин и капитан Лебядкин» и говорил однажды по этому поводу своему собеседнику: «Ведь стихи капитана Лебядкина очень хорошие». Это намерение Блока не осуществилось, но «материалы для статьи об Игоре Северянине» упомянуты в «Списке моих работ» за 1913 год. Позже Блок сочувственно упоминал о Северянине в статьях «Русские денди» (1918, 2 мая) и «Без божества, без вдохновенья. (Цех акмеистов)» (1921, апрель).
Игорь Северянин откликнулся на смерть Блока стихами. Позже, в 1925 году, написал «медальон» «Блок», который завершил словами:
Глава четвёртая
ЭГОФУТУРИЗМ
«Юных лириков учитель...»
Осенью 1911 года в жизни Северянина происходят два важных события: поэт печатает стихотворный манифест «Пролог. “Эго-футуризм”» (брошюра 32-я), заявляет о создании новой поэтической школы и одновременно Брюсов «в знак любви» к его поэзии посылает ему свои книги.
«Осенью 1911 г., — вспоминал Северянин, — это было в Петербурге — совершенно неожиданно, ибо я даже знаком с Брюсовым не был, я получил от него, жившего постоянно в Москве, чрезвычайно знаменательное письмо и целую кипу книг: три тома “Путей и перепутий”, повесть “Огненный ангел” и переводы из Верлэна. На первом томе стихов была надпись: “Игорю Северянину в знак любви к его поэзии. Валерий Брюсов”. “Не знаю, любите ли Вы мои стихи, — писал Брюсов, — но Ваши мне положительно нравятся”. <...> В заключение он просил меня выслать ему все брошюры с моими стихами. <...> В письме ко мне Брюсова и в присылке им своих книг таилось для меня нечто чудесное, сказочному сну подобное: юному, начинающему почти никому не известному поэту пишет совершенно исключительное по любезности письмо и шлёт свои книги поэт, достигший вершины славы, светило модернизма, общепризнанный мэтр...»
Первое письмо Брюсова, подаренные им книги и благожелательный отзыв «общепризнанного мэтра» на брошюру «Электрические стихи», опубликованный в «Русской мысли в 1911 году, послужили началом диалога поэтов, который длился более десяти лет. Последовал обмен письмами и посвящениями в стихах. И хотя ранее Северянин заявлял, что не любит Брюсова, как и Бальмонта, Блока, Вячеслава Иванова и Кузмина, и в ответном письме Брюсову от 19 октября 1911 года признался, что не причисляет себя к его восторженным поклонникам, здесь же назвал Брюсова «человеком, создавшим в поэзии эру», «новатором», «гордым и мудрым», отметил его изысканно-простой стиль и «с радостью послал» ему свои брошюры: «Лунные тени: Часть 1», «А сад весной благоухает!.. Стихи» и «Предгрозье» с дарственной надписью:
«Умному и славному Валерию Брюсову —
безумный и изнемогающий Игорь-Северянин.
9Почт. СПб.».
Получив от Северянина брошюры, Брюсов 20 января 1912 года написал ему своё послание в стихах с посвящением в рукописи «Учителю и вождю Академии эгопоэзии Игорю Северянину», которое начиналось словами: «Строя струны лиры клирной, / Братьев ты собрал на брань...»
В этих стихах Брюсов намекал на провозглашённый Эгофутуризм. «Я ответил ему, — вспоминал Северянин, — стихами, начинавшимися: “Король на плахе. Королевство уже республика”. Под королём я подразумевал только что скончавшегося — 17 мая 1911 г. — К. М. Фофанова». Ответное стихотворение с посвящением называлось «На летуне» и впоследствии вошло в «Громокипящий кубок». В письме Брюсову Северянин назвал посвящённое ему стихотворение «тонной поэзой» и писал, что его автор доставил ему яркое удовольствие «присылом своих книг». Здесь же поэт сообщал о выходе своей новой брошюры «Очам твоей души», куда поместил «Прощальную поэзу (Ответ Валерию Брюсову на его послание)». Экземпляр этой брошюры с дарственной надписью автора Брюсову, правкой автора и пометами Брюсова сохранился в ОР РГБ:
«Валерию Брюсову, мне дорогому.
Игорь Северянин. 912. IV. СПб.».
Творческая история «Прощальной поэзы» связана с сотрудничеством Северянина и Брюсова в «Петербургском глашатае» в 1912 году. «Как-то, — вспоминал Игорь Северянин, — издатель “Петербургского глашатая” И. Игнатьев, приступая к набору эгофутуристического альманаха “Орлы над пропастью”, попросил меня написать Брюсову и предложить ему сотрудничество. Я исполнил просьбу Игнатьева, незамедлительно получив “Сонет-акростих Игорю-Северянину” (“И ты стремишься ввысь, где солнце — вечно, / Где неизменен гордый сон снегов...”)».
Виртуозный сонет, по начальным буквам которого читается имя адресата, вдохновил Северянина. Ответом на него стал выразительный акростих «Валерию Брюсову: Сонет-ответ», вошедший в «Златолиру» («Великого приветствует великий...»), и другие стихи.
Бронислава Погорелова в очерке «Валерий Брюсов и его окружение» вспоминала чтение Северяниным «Прощальной поэзы» на одной из «сред» Брюсова: «Запомнилось посещение Игоря Северянина. Высокий, дородный, несмотря на молодость, он держал голову с подчёркнутой самоуверенностью и произносил свои “поэзы” певучим, громким голосом. Выступил он с поэтическим комплиментом по адресу хозяина: