Страница 78 из 85
— Завтра у меня весь день в госпитале. Будем мучать выгоревших. Пытаемся новую диагностическую штуку запустить с профессором.
— В парк не поедешь?
— Увы. Если бы я разорвался на десяток маленьких макак, каждую бы озадачил и заставил пахать с утра до вечера... Не успеваю. Хорошо бы хоть к ночи закончить.
— Не переживай, сами справимся. У меня трое неплохих ребят подтянутся, их еще отправлю помогать. Сам приеду. Тошико-сан будет с босодзоку. Вроде шпану в углу организовали. Начнут рожи морщить — приставки на неделю лишатся.
— Ты им намекни, что мы два новых байка хотели до ума доводить. Нашли где-то разбитые, выкупили и запчасти нашли для них. На автодроме у нас два часа разрешенных есть, как восстановим — сможем обучать вождению и будущих гонщиков готовить. Хороший стимул — это всегда в плюс.
— Скажу.
Я замечаю, как сбоку топчется знакомая дама. Не так давно она пыталась мне ребра посчитать, а я ее придушил, чтобы не дергалась.
— Хара-сан, ты что-то хотела?
Главарь оторв в юбке подходит и спрашивает:
— А можно я буду с вами заниматься? Очень мне не понравилось, как в прошлый раз досталось. Хочется самой уметь.
— Две проблемы, Хара-сан. Или тебя можно уже по имени называть?
Девушка у нас со вторника. Попросилась помочь чем-нибудь с прицелом на возможную работу. Правда, говорила таким тоном, что Тошико-сан рассердилась и заставила на кухне горбатиться все вечера. Но дамы в сукебан упертые, поэтому раскрашенная во все цвета радуги старшеклассница молчит, смотрит исподлобья, но не уходит.
— Можно. Меня Жина зовут.
— Я знаю... Итак, проблема первая. Жина-сан, я не тренирую бандитов. Между тем, что делаешь ты на улицах и что делают мои парни, есть серьезная разница. Я учу гвардию защищать себя, господина и слабых, кому нужна помощь. Они не будут использовать полученные навыки для того, чтобы выбивать долги. Этому их учить не надо. Они и так уже злые до невозможности и готовы кулаками махать по любому поводу. Я же пытаюсь вложить в них чуточку ответственности. Чтобы они сначала думали, а потом использовали отточенное до смертельной остроты оружие... И я не уверен, что ты не захочешь сломать кому-нибудь из старых должников челюсть. Потому что в тебе пока нет этого стопора и понимания — как легко сделать людям больно.
Молчит. Но не уходит.
— Вторая проблема. У нас в клубе нет жестких обязанностей. Все построено на самоуважении. И если я могу чем-то помочь другим, я стараюсь это сделать. Благодаря такой взаимовыручке мы существуем. И не перегрызлись, как зачастую бывает в других бандах. Мало того, я верю, что через год-два каждый из босодзоку создаст собственное дело и поведет других людей за собой. Просто потому что они станут взрослыми людьми и вырастут из необходимости кому-то что-то доказывать. Главное — они докажут себе. И этого будет более чем достаточно... Вот скажи, почему сегодня ты смотрела нам вслед, но не поехала с остальными волонтерами?
— Что я там забыла? Я ухаживала за теткой, когда ее хватил инсульт. Потом ее забрали родственники.
— И тебе ее не было жалко?.. Обидно. Когда придет время вспоминать прожитую жизнь, вряд ли ты станешь этим гордиться...
— Я не доживу до этого.
Интересно, сколько ей? Пятнадцать? Или больше? На улицу обычно попадают из неблагополучных семей. А в такие озлобленные кодлы сбиваются самые отверженные, кому нечего терять. Кто унижения и ненависть в семье переносит на окружающих.
— Жаль. Вдвоем мы бы смогли сделать больше, чем я один.
— Я лучше с подругами в торговый центр пойду, там прикольно. И там интереснее, чем у вас. Одни задроты, жизни учат и пахать забесплатно заставляют... Я тебя попросила пару приемов показать, а ты из себя крутого корчишь! Напридумывал фигни, журналистам понарассказал, теперь в добренького играешь. Что-то я не видела, чтобы ты хоть раз в клубе чем полезным занимался. Родственники все оплатили, вот и выделываешься!
В разбушевавшуюся сукебан летит смятый комок бумаги. Это сидевшая неподалеку Кеико Кодзима скомкала рисунок и запулила в Жину:
— Закрой рот, яриман [
— Тихо! — рявкаю, дабы погасить возможную драку. — Закон клуба забыли?! У нас не бывает разборок! Все проблемы решаем за пределами этих стен! Здесь слишком много людей, способных перебить половину Йокогамы. И здесь — наш дом, где мы отдыхаем... Хара-сан, ты сказала, что ты не видела в доме престарелых? Я тебе отвечу... Ты не видела пролежни у бабушек, когда мышцы сгнили и наружу торчат куски позвоночника и кости таза. Ты не дышала дерьмом, который не убирали с утра, потому что санитарок на всех не хватает. Тебе не пытались целовать руки, потому что ты подала воды, а старик не может дотянуться до поильника... Я очень нехороший человек, Хара-сан. Жестокий и злой. Но даже меня проняло до печенок то, что я сегодня увидел...
Спустившись со стула, я отошел в сторону и огляделся вокруг.
— Эти стены мы возвели вместе, я и мои братья и сестры из босодзоку. Будущие проекты рождаются в муках, но с опорой на каждого из нас. Но как мы умеем строить, так мы умеем и воевать. Я — разящий меч оябуна! Я кровавая сталь, уничтожающая врагов Инагава-кай и “Ятагарасу Йокогамы”! Любой из друзей может попросить у меня помощь и я не откажу ему в этом!.. И знаешь, почему, Хара-сан?! Почему я пойду на смерть ради них?!
Голос гремел, отражаясь от стен. В моих глазах девушка увидела что-то такое, что отшатнулась и уперлась спиной в барную стойку.
— Я тебе скажу. И сделаю потому что ты стояла до последнего за подруг в парке... Я сделаю все возможное для друзей, потому что они ответят мне тем же. Любой из них умрет за общее дело и прикроет спину. На этом стоял, стоит и будет стоять “Ятагарасу Йокогамы”! Только так...
Вернувшись обратно, протянул пустой стакан бармену. Абсолютно невозмутимый Макото тут же налил мне половину. Я проглотил, не чувствуя вкус. Повернулся к перепуганной соплюшке и со злой усмешкой повторил: