Между. Эпизод 3

Каким-то образом, с их отношений с Оскаром, мы снова переключились на нас с Дэймоном. Это опасная грань, и я спешу закончить разговор. Правда расплата не заставляет себя ждать — Микаэлла берет с меня обещание встретиться в ближайшее время. Надеюсь, что я не обману ее ожиданий.

Остаток вечера я провожу в тщетном ожидании Дэймона. Снова напрасно. Я жду его в гостиной, твердо уверенная дождаться его возвращения. Ближе к полуночи я все же проигрываю схватку со сном и плетусь в спальню. Не думала, что сегодня буду засыпать одна. Завтра я поговорю с Дэймоном. И с каждой минутой, проведенной в одиночестве, укрепляюсь в этом решении. Его молчание становится невыносимым, оно убивает меня. Я уже готова к скандалам, выяснением отношений, слезам и взаимным претензиям, только лишь бы не эта молчаливая пытка.

Мой сон выходит беспокойным. С каждым днем его населяют все больше страхов. Я мечусь по огромной пустой кровати, сгребая простыни в кучу. Мне снится злобный оскал Вайз, которая предстает в моей уставшей голове в образе шакала с длинными когтистыми лапами. Она тянет их ко мне, а я тщетно пытаюсь убежать. Ее смех звучит словно внутри меня и, в какой-то момент, мне начинает казаться, что он и вовсе принадлежит мне самой. Сжимаюсь в комок и всхлипываю, находясь на границе между сном и явью.

— Эй, детка…

Судорожно вздыхаю, ощущая теплые прикосновения мужа. Он здесь, и я опять не слышала, как он вернулся. Слезы сами катятся из глаз. Я боюсь, что Дэймон тоже мне снится.

— Милая, что с тобой? Ты плачешь? — я разворачиваюсь на спину. Дэймон нависает надо мной, стирая слезы большим пальцем. В его глазах растерянность и испуг.

— Мия? Что случилось?

Я не могу ответить. Именно в этот момент понимаю, насколько мне его не хватает. Просто тяну его к себе и обнимаю, обвив руками шею. Он понимает все без слов и подтягивает меня к себе.

— Прости… — шепчет он, зарываясь носом в мои волосы, — прости, что меня все время нет рядом.

Я забираюсь ему на колени. От его горячей кожи идет жар, и я согреваюсь.

— Пожалуйста, хватит, Дэймон. Поехали домой, — прошу я, прижимаясь к его груди. Он торопливо кивает, гладит меня по голове.

— Вот поэтому я и не хотел, чтобы ты ехала со мной. У меня много работы, я ведь и в прошлый раз практически ночевал в офисе…

— Но сейчас причина не только в этом, да?

Дэймон целует меня в лоб.

— С Шарлотт все улажено. Как только ее состояние стабилизируется, она отправится прямиком в Даннемор. Это исправительное учреждение для душевнобольных преступников. В Клинтоне.

Мое дыхание обрывается.

— Вот чем ты занимался все это время? Организовывал человеку, который хотел убить тебя — комфортное будущее? — я стараюсь держать злость под контролем.

— Не надо, Мия. Она — больна.

— Она хитра, продумана и лжива! — я отстраняюсь от Дэймона, чтобы видеть его глаза. Их черный цвет сливается с темнотой.

— Это тебе Чарльз сказал?

Я поджимаю губы, заставляя себя не кричать.

— Какая разница? Не в этом дело!

— А в чем тогда? Почему она не дает тебе покоя? — Дэймон тоже повышает голос.

— Потому что я злюсь на нее, как ты не понимаешь! Она стреляла в тебя! Она хотела тебя убить! Она хотела убить МЕНЯ! Почему я должна делать вид, что меня это не трогает?!

Дэймон внимательно слушает, а потом понимающе кивает.

— Я знаю, что ты чувствуешь. Но попробуй понять и меня. Настоящим злодеем был мой брат. Это он втянул ее во все это. И последнее, что я могу и должен сделать — помочь ей. На этом все. Я уже говорил тебе. Остальное зависит от Шарлотт. У нее будет шанс начать жить заново.

Он берет меня за руку, но в порыве отчаянья я выдергиваю ее. Что-что, но я не верю, что Шарлотт нужен шанс. Уверена, у нее совсем другие мотивы. Но вряд ли на Дэймона подействует такой слабый аргумент, как мое внутреннее нехорошее предчувствие.

— Мия, послушай… — он пытается поймать меня, но я уворачиваюсь. Хочу уйти и путаюсь в простынях. Благодаря этому Дэймон успевает схватить меня и прижать к постели, нависая сверху, — не убегай, остановись!

Я делаю последнюю попытку вырваться, хотя понимаю, что это бесполезно. Дэймон крепко держит меня за запястья, пригвоздив мои руки к месту.

— Отпусти меня, Дэймон! — глаза слезятся от подкатывающей обиды.

— Нет! — он отрицательно качает головой, — и не подумаю. Что ты собираешься делать? Убежишь посреди ночи?

— Я пойду спать в гостиную.

— Хочешь быть одна?

Стискиваю зубы в ответ.

— Мне не привыкать. Я засыпаю и просыпаюсь так уже неделю… Не все ли равно.

Дэймон смотрит на меня пристальным взглядом.

— Прости меня. Я даю слово, что скоро все закончится. Два-три дня — и мы будем дома.

Между нами повисает долгая пауза. Все это время мы просто участвуем в молчаливом противоборстве. Наконец, устало вздыхаю, и расслабляюсь в его руках.

— Прошу, оставь меня сейчас одну.

— Мия, я твой муж… я хочу быть рядом.

— Дэймон, прошу…

Он склоняется и пытается коснуться моих губ, но я отчаянно мотаю головой, уворачиваясь. Это больше распаляет его. Он опускается на меня сверху всем своим весом и не дает пошевелиться.

— Не люблю, когда ты злишься… но именно в таком состоянии я начинаю хотеть тебя еще больше.

— Отпусти…

Сейчас мне не до его игр.

— Будешь сопротивляться? Попробуй.

Я упираюсь кулаками ему в грудь, но он одним ловким движением перехватывает их и закидывает мне за голову.

— Неубедительно…

Тут же его губы накрывают мои, а язык вторгается в рот. В этом порыве столько ярости и страсти, что я задыхаюсь от нехватки кислорода. Все напряжение, копившееся целую неделю прорывается наружу, сминая нас двоих взрывной волной.

Еще несколько секунд сдерживаю себя, но контроль стремительно ускользает. Я во власти мужа, а он не согласен довольствоваться малым. Нас словно затягивает на дно гигантского водоворота. Все ниже и ниже, дальше от здравого смысла… Дэймон забывает о всякой сдержанности, его руки бесцеремонно рвут на мне ночную сорочку, обнажая грудь. В ушах стоит его порывистое тяжелое дыхание, смешанное с треском ткани. Дэймон больше не держит мои руки, и я впиваюсь ногтями ему спину. Он рычит, но в ответ лишь безжалостнее терзает мою грудь, кусает шею, ключицы. Его бедра уже движутся мне навстречу, требуя получить принадлежащее ему по праву. Он скользит ладонями вниз по моему животу, крепко обхватывает бедра и разводит мои ноги в стороны. Не успеваю ничего понять, как он вторгается в меня, издавая глухой стон. Выгибаюсь всем телом, принимая его максимально глубоко. Он берет меня грубо, словно его потребности стоят выше моих. Я вырываюсь, мне хочется показать ему, что я против таких грубых методов, но против своих истинных желаний не пойдешь. С каждым толчком его члена, мое сопротивление слабеет. Мы с Дэймоном идеально подходим друг другу, чувствуя допустимые грани обоих. И сейчас моя грань примет все, что он со мной делает, как бы я не пыталась убедить себя и его в обратном. Вся накопившаяся обида трансформируется во взрывоопасную смесь из обоюдной страсти и желания. Я хорошо знаю мужа, чтобы понять — это его метод извинения, так он показывает, насколько ему меня тоже не хватало. Сладкая агония поглощает нас, крики смешиваются со вздохами и стонами. Он во мне, не останавливается и не дает и секунды вздохнуть. Я умираю и воскресаю в его сильных руках, снова и снова. Не успеваю ничего осмыслить, как Дэймон переворачивает меня на живот и снова берет, на этот раз резко входя сзади. Зарываюсь лицом в постель, прикусываю простынь, чтобы не закричать от боли. Его проникновения становятся слишком глубокими и резкими. Пытаюсь инстинктивно отползти вперед, но Дэймон поднимается выше и снова настигает меня, обрушиваясь с удвоенной силой. Я упираюсь в мягкую спинку кровати головой, в то время как Дэймон ускоряется, продолжая осыпать меня безжалостными ударами.

Не знаю, сколько это длится, я теряю счет времени. Каждый его рывок внутри отдается умопомрачительной вибрацией в каждой моей клеточке. Мне больно, но эта боль исцеляет, и несет за собой дикое наслаждение. Несмотря ни на что, я не хочу, чтобы он останавливался. Я боюсь его отпускать, хочу чувствовать, что он мой.