Голод

Карьера профессионального спортсмена с большим будущим была потеряна, но дядя Шон никогда не переставал тренироваться, и всегда был в отличной физической форме.

А ещё тренировал нас.

Отец никогда не поддерживал этого, но мы с восторгом тренировались под началом дяди Шона, который учил нас, как ставить блоки, как обороняться, как находить слабые места у противника, а ещё как бить так, чтобы отбивать внутренности, при этом не оставляя видимых следов на теле.

«Такие повреждения сможет выявить только хирург, когда залезет внутрь или патологоанатом!» - всегда усмехался дядя Шон, подмигивая нам, и отмахиваясь от моего отца, который говорил, что лучше бы мы учили анатомию, чем учились мордобитию.

И в этот момент мысленно я благодарил дядю Шона за нужную науку, которая пригодилась мне сейчас как никогда. Мужчина под моими ногами катался в песке, не в силах дышать и сипел, пытаясь достать до спины, где была адская боль в отбитых почках, но я был не готов остановиться, когда присел на корточки перед ним, растянув губы в улыбке:

- А теперь завершаем процедуры! И пусть всегда будет солнце.

Заехав кулаком по солнечному сплетению, я поднялся на ноги, чувствуя хоть какое-то удовлетворение от этой ночи, потому что этот воняющий кусок дерьма просто отключился.

- Заодно и звезды увидишь…Люси, КалЭл, идемте домой, - махнул я собакам, заторопившись к Софи, потрепав по загривкам собак, и поморщившись от ноющей боли в руке, - Говнюк мать его, такую удобную кофту испортил.

Осторожно заведя собак через дверь на кухне, чтобы они не поранились о стекла, мне пришлось дойти до машины, чтобы достать свой походный чемодан с инструментами и медикаментами для оказания помощи.

И, возвращаясь к дому, я с улыбкой увидел, как меня ждет моя голубоглазая девочка, в глазах которой стояли слезы, когда она осторожно обхватила меня своими руками за талию, глядя снизу вверх виновато и растерянно:

- Генри, это всё я виновата! Ты ранен! Давай вызовем скорую!!

Волна паники явно снова обуревала Соню, когда я прижал её к себе, наслаждаясь этим моментом нашей абсолютной близости, настолько искренней и нежной, которую я не смог бы себе позволить в другие моменты этой жизни, побоявшись того, что мой внутренний зверь подавит мое сознание.

Но пока он был временно доволен и немного сыт от потасовки, а значит, у меня было немного времени, чтобы позволить себе просто обнимать её и прикасаться, не опасаясь сделать больно.

- Зачем скорую? Разве ты забыла, что я сам врач? – улыбнулся я девушке, увлекая её за собой в дом, осторожно и тихо, чтобы она не наступила на разбросанные повсюду осколки стекол, - Поэтому, поверь мне, как врачу, это не так страшно, как выглядит! Думаю, даже швы накладывать не придется.

 Глава 103.

- Надеюсь, ты не падаешь в обморок от вида крови?

- Нет… - пискнула она в ответ, когда мы зашли в гостиную, и я был вынужден отпустить её от своего жаждущего тела, чтобы заняться делом, в котором нельзя было медлить.

Щенок лежал на диване, по-прежнему тяжело дыша, и не издавая других звуков, что меня тревожило.

- Детка, послушай меня и сделай всё, как я говорю, как можно быстрее….сколько комнат в доме?

- Три…

- Прекрасно. Я унесу щенка в одну из комнат, и займусь им. Ты в это время перенеси всех щенков Люси в другую комнату, там же закрой её саму. И всю команду Мстителей, включая Хвостика. В последнюю комнату уведи КалЭла.

Когда Соня кивнула, снова побледнев, и поспешила к щенкам Люси, я осторожно взял на руки измученного щенка, у которого была рваная рана на боку, и возможно переломы костей.

Нахмурившись и подхватив свой чемодан, я отправился в самую дальнюю комнату, которая оказалась спальней Сони, но не позволил задуматься об этом, потому что принялся делать то, что любил. И умел.

Щенок оказался ротвейлером, месяцев 3-4 от роду, в крайне истощенном состоянии.

К счастью кости были целы, но рана выглядела не очень хорошо и, приняв решение наложить швы, я принялся готовить малыша к небольшой, но всё-таки операции, предварительно стянув с себя бывшую когда-то кофту, которая сейчас выглядела обычной кровавой тряпкой, мельком глянув на собственную рану.

Порез был глубокий, но к счастью ровный.

- Заживет, как на собаке…. – пробормотал я себе под нос, опускаясь на колени перед щенком, чтобы осторожно вколоть ему снотворное, и приняться на шитье.

Собой я займусь позднее, когда будет такая возможность.

На всё мероприятие мне понадобилось не больше 15 минут.

Щенок крепко спал, подрагивая во сне, я быстро наложил пару швов и плотную повязку, осмотрев его более тщательно на предмет других ран, в душе радуясь, что теперь малыш будет под присмотром Сони, которая его быстро поставит на ноги. А ещё жутко переживая за то, что скоро этот чертов сосед очнется, и явно не успокоится.

От этого урода можно было ожидать чего угодно, и я уже серьезно раздумывал над тем, чтобы поговорить с Ричем, и перевезти девушек в другое место, подальше от этого чертова упыря.

Внутри всё сжималось от паники и ярости, когда в моей голове пронесся вихорь мыслей, что мог сделать этот псих, начиная с того, что вполне мог поджечь дом или явиться с огнестрельным оружием, против которого не спасет и десяток самых преданных и свирепых собак.

Нет, определенно дело нельзя оставлять на этой точке.

И если придется убить его, чтобы обезопасить Соню и Кэти, то я сделаю это.

Слыша, как Соня осторожно ходит по коридору, я чуть улыбнулся, понимая, что она скорей всего боится заходить в эту комнату, боясь помешать. И пока у меня было время, я быстро уселся прямо на полу за кроватью, принявшись хирургическим зажимом вытаскивать из ступней осколки стекла, морщившись и тихо матерясь себе под нос, оттого, что в нескольких местах раны были довольно глубокие и кровоточили.

Не хотелось бы хромать на открытии клиники, но похоже было поздно что-то менять.

Я успел как раз вовремя закончить, и уже собрал все осколки в кровавую тряпку бывшей кофты, когда услышал тихий стук, и в проеме чуть приоткрывшейся двери, показалась головка Сони:

- Генри, вы в порядке?

- Да, детка, ты можешь заходить.

Когда она несмело вошла, прикрыв дверь, и, сделав пару шагов, опустилась на колени передо мной, я понял, что наше время вышло.

Зверь внутри меня тут же возбужденно зашевелился от её близости, сбрасывая свои оковы ярости, и возвращаясь в русло желания, отчего моё тело тут же налилось расплавленным свинцом, растворяясь в мышцах.

Мы сидели наедине…

В комнате с большой кроватью….

В полумраке…

Вот черт!

Я тяжело втянул в себя воздух, покосившись на дверь.

Мне нужно выйти отсюда. СРОЧНО!

Потому что зверь уже рисовал картины того, что я мог бы сделать, воспользовавшись моментом. Он лишь выжидал, когда я сломаюсь окончательно и поддамся ему.

- Я подумала, может, тебе нужна помощь? – тихо прошептала Соня, словно боясь разбудить щенка, и когда её ресницы опустились на мою порезанную руку, я ощутил, словно на меня вылили ведро кипятка.

Но уже не от струящейся крови.

Всё было гораздо хуже!!!

Особенно, когда девушка осторожно потянулась ко мне, едва-едва коснувшись кожи моего плеча кончиками прохладных пальцев, отчего мышцы тут же напряглись, и я вздрогнул, сжав зубы до онемения, чтобы сдержать стон.

ВОТ ЧЕРТ! Только не сейчас!

- Прости! – Соня быстро одернула руку, - Я не хотела причинить тебе боль! Послушай, я обещаю, что не упаду в обморок, давай я помогу обработать тебе рану! Тебе будет неудобно делать повязку самому левой рукой!

- Я в порядке, - прохрипел я с натяжкой, пытаясь скорее убедить в этом себя, чем успокоить девушку, которая нахмурилась, услышав мой голос, и явно приняв это за ложь.

И она была чертовски права в своих сомнениях!

Больше всего на свете боясь, что она снова решит прикоснуться ко мне, я быстро кивнул на щенка, выдавив, и пытаясь остатками своих сил сосредоточиться на нём: