Страница 6 из 37
«О пожаре на Москве. Того же месяца июля 14 день в среду загореся град Москва внутри города в нощи и выгоре весь, яко ни единому древеси на граде не остатися, но и церкви каменые распадошася и стены градные каменые падоша в многых местех, а людеи многое множество изгоре, священноиноков и священников и иноков и инокын, мужеи и жен и детеи, поне же бо отселя огнь, а из заградиа Татар бояхуся. Казны же многы выгореша и бесчислено товара всякого, от многых бо градов множество людеи бяху тогда ту в осаде. И яко же погоревшу граду и княгини великаа Софья и великаа княгини Марья и з детми и з боары своими идоша к граду Ростову, а гражане в велице тузе и волнении бяху, могущеи бо бежати оставши град бежати хотяху, чернь же совокупившеся начаша врата граднаа преже делати, а хотящих из града бежати начаша имати и бити и ковати, и тако уставися волнение, но вси общи начаша град крепити, а себе пристрои домовнои готовити».40
Как это нередко случалось в русской истории, знать бежала из сгоревшего города на север, подальше от опасности, но катастрофы не случилось: горожане сами навели порядок и начали укреплять ворота и стены, ставить в городе лачуги. Вскоре город вновь был готов к обороне.
Вернувшийся из плена великий князь Василий Васильевич не мог даже остановиться в самом Кремле: его терем тоже сгорел.
Между тем продолжали распространяться слухи о том, что он пообещал за своё освобождение отдать татарам не только огромные деньги, но и даже Москву, а себе забрать Тверь у великого князя тверского Михаила Борисовича, сделать всех рабами татар. Князю Дмитрию Шемяке, который, скорее всего, и продолжал распускать эти слухи, удалось воспользоваться ими. Чтобы организовать заговор и захватить московский престол, князь Галицкий начинает собирать полки, засылает в Москву шпионов. Он ждёт подходящего случая.
«А тое же осени октября 1, в кои день отпущен князь великы с Курмыша, в 6 час нощи тоа потрясеся град Москва, кремль и посад весь и храмы поколебашася. <…> А тоя же осени заговев филипово заговенье прииде князь великы на Москву месяца ноября в 17 день и ста на дворе матери своея за городом на Ваганькове, а по том отоля соиде в град на двор княжь Юрьев Патрекеевича41. Князю же Дмитрию Шемяке вложи дьявол в мысль хотети великого княженьа и начать посылати к князю Ивану Можаискому с тем, что, рекши, царь на том отпустил великого князя, а он к царю целовал, что царю сидети на Москве и на всех градех Русскых и на наших отъчинах, а сам хочет сести на Тфери. И тако по дьяволю наученью объсылающися и здумавши си со всеми злыми советникы, иже тогда быша у них Костянтиновичи и прочии бояря их, не хотяще добра своим государем и всему христиансьству, и посылают с предреченными речми к великому князю Борису Тверьскому; он же слышав то убоявся и бысть единомысленник с ними. Мнозии же Москвичи в думе с ними бяху, бояря же и гости, бе же и от черньцов в тои думе с ними. И тако начаша князи и с своими советникы безвестно въоружатися и искати подобна времяни, како бы изгонити великого князя».42
Казанское ханство. Кто был его основателем
Год 1445 можно считать годом образования Казанского ханства. Некоторые историки называют его основателем свергнутого с престола хана (царя) Золотой Орды Улу-Мухаммеда. Якобы, этот внук Тохтамыша, разгромив Волжскую Болгарию, захватывает Казань и становится во главе созданного им Казанского ханства.
Однако русские летописи однозначно говорят, что после выхода из Орды хан Улу-Мухаммед сначала остановился в Белеве, а после сражения с русскими войсками перебрался со своим воинством в старую часть Нижнего Новгорода.
Осенью этого же 1445 года, после пленения и освобождения татарами великого князя Василия, имя Улу-Мухаммеда встречается в русских летописях в последний раз. Мы видим, что в это время хан находится в некоем Курмыше. Курмыш в переводе с татарского – укрепление. Поселение с таким названием и ныне стоит на окраине нижегородских земель, на пути в сторону Казани: «Во лето 695443 царь Улу-Махмет и сын его Мамутяк великого князя пожаловали: утвердив его крестным целованием, что дати ему с себя окуп, сколько может, и отпустиша его с Курмыша на Покров пресвятыа Богородици, Октября 1».44
Более уже имя Улу-Мухаммеда нигде в источниках не встречается. Не встречается оно и в связи с Болгарским или Казанским ханством. За исключением одного, более позднего и весьма сомнительного источника второй половины XVI века, – «Казанской истории»: «И умре в Казани со юнеишим сыном своим с Ягупом, обо ножем зарезаны от большаго сына своего Мамотяка, а царствова на Казани 7 лет. И прият по нем царьство Казаньское сын его Момотяк».45
То, что после внезапного исчезновения из источников Улу-Мухаммеда на Казанском престоле, действительно, появляется его сын Махмутек (в русских источниках еще и Мамутяк, Мамотяк) подтверждают многие русские летописи. Они же утверждают, что Махмутек действительно был первым татарским царем в Казани:
«Toe же осени царь Мамотяк, Улу-Магметев сын, взял город Казань, вотчича казанского князя Либея убил, а сам сел в Казани царствовати».46
«<…> а царь Мамутяк пришед ис Курмыша, Казань взял, а Казаньского князя Азыа убил и сам на Казани въцарился. И оттоле нача царство быти Казаньское».47
Эту же версию о первом казанском хане подтверждает и Российская Бархатная книга, составленная не без участия потомков казанских царей:
«Род казанских царей.
Ечкель Асан Улан.
У Ечкель Асан Улана сын Улу Махмет Царь.
У Улу Махмета сын Момотяк; то первой Царь на Казани.
У Момотяка Царя дети:
Халил Царь.
Ибреим Царь».48
Таким образом, если судить по сохранившимся первоисточникам, Казань была захвачена в 1445 году старшим сыном хана Улу-Мухаммеда Махмутеком, который правил там до 1463. Русские летописи называют его царем. А сам Улу-Мухаммед является лишь основателем династии, которая на разгромленных татарами развалинах Волжской Болгарии основала новое татарское ханство (царство).
В этом же году в Германии изобретатель книгопечатания Иоганн Гутенберг (1400 – 1468) выпустил первую печатную книгу. Этот 1445 год считается датой начала книгопечатания.
Годы 1446 – 1447
Изгнание с престола и ослепление Василия II
В этом году князь Дмитрий Шемяка Галицкий, наконец, осуществляет свой план: воспользовавшись отъездом великого князя на богомолье в Троице-Сергиев монастырь, он захватывает московский престол и объявляет себя великим князем московским. При этом он совершает злодейство, какого ни позже, ни прежде не случалось с московскими великими князьями: Василий II Васильевич прямо в Троицком монастыре был взят в плен и вскоре по приказу Шемяки ослеплён.
«Въсхотевшу великому князю итти и поклонити и поклонитися49 живоначалнои троице и мощем чюдотворца Сергеа. Пошедшу же ему и с своими благородными чады, с князем Иваном и с князем Юрьем, и с малыми зело людьми, ничто же иного чаа, но токмо накормити тамо сущую братию великоа тоа лавры. А ко князю Дмитрею Шемяке и Ивану Можаискому вести по вся дни посылаемы бяху с Москвы от изменников, а они совокупившемя стояху в Рузе, готови суще, яко пси на лов или яко дивии зверие, хотящеи насытитися крови человеча. Бывши же к ним вести то, что князь велики изыде из града, они же часа того поидоша изгоном к Москве и приидоша февраля месяца в 12 в суботу в 9 час нощи противу недели, иже о блуднем, и взяша град, не бяше в нем противящогося им и никому ведущу сего, токмо единомысленников их, иже и град отвориша им. Они же вшедше во град великых княгинь изымаша, Софью и Марью, и казну великого князя и матери его разграбиша, а боар сущих ту изымавше и пограбивше и иных многих горожан пограбиша. И тоя же пакы нощи отпускает князь Дмитреи князя Ивана Можаиского на великого князя Васильа к Троице изгоном с многими людьми своими и с его».50