Страница 20 из 37
Далее. В месяце январе этого же года 16 дня велел воевода отсечь голову своему шурину дворнику Исайю и т.д.»38
Скончалась знаменитая княгиня киевская Анастасия Васильевна, жена киевского князя Александра-Олелько. Анастасия была внучкой великих князей литовского Витовта, московского Дмитрия Донского, дочерью великого князя Василия I. А значит и родной тёткой Иоанна III. А её дети – князья киевские являлись его двоюродными братьями и сёстрами: «В лето шесть тысяч девятьсот семьдесят восьмое (1470) умерла благоверная княгиня Анастасия жена Александра Киевского, внучка Витовта».39
Год 1471
Женится ещё один брат Иоанна – князь Борис Васильевич Волоцкий. Его женой стала дочь влиятельного тверского князя Михаила Дмитриевича Холмского: «Той же весною, месяца мая девятого, князь Борис Васильевич женился в Москве, а взял в жены княжну Ульяну, дочь князя Михаила Дмитриевича Холмского».40
Кирпичные палаты купца Торокана
В Москве начинается каменное строительство частного жилья. Как ни удивительно, но строителем первого частного кирпичного дома в московском детинце летописи называют обыкновенного купца Торокана (Таракана). В будущем этот Торокан переселится в Новгород Великий и станет основателем знаменитой купеческой династии Таракановых: «В том же году купец Торокан заложил для себя кирпичные палаты в городе Москве у городской стены возле Фроловских ворот; в тот же год и своды закончили».41
Фроловскими назывались в давние времена нынешние Спасские ворота. А городскими – от слова городить, огораживать, – кремлёвские стены. Во времена средневековья городом или детинцем считалось лишь поселение, которое находилось за стенами, внутри крепости, было «загорожено»; всё, что располагалось снаружи, называлось посадом. Это представление о городе стало меняться лишь к середине шестнадцатого века, когда к востоку от Кремля была построена еще одна стена – Китайгородская. Да и то, часть поселений между кремлевской и этой новой стеной называлась первоначально не Москвой, а Китай-городом. Впрочем, в документах уже встречается понятие о Москве, как о городе вместе с посадами.
Кирпичное строительство было известно руссам с древнейших времён, кирпичные храмы упоминаются в Москве едва ли не со времени её основания – с тринадцатого века, а первые частично каменные городские стены были построены при Дмитрии Донском в конце четырнадцатого столетия. Прекрасные древние новгородские и владимирские храмы, сохранившиеся до сих пор, говорят о том, что строить из кирпича умели издавна. Однако считалось, что для жизни более пригодны деревянные хоромы. Дерева на Руси было предостаточно. Русские умельцы могли срубить хоть дом, хоть храм за три дня, случалось, и за один день. Преобладанию деревянного строительства способствовала и нестабильность жизни: частые пожары, татарские набеги, неуверенность в завтрашнем дне. И конечно, бедность. Начало в Кремле кирпичного строительства частных палат – знак значительный. Он демонстрирует появление у людей средств и уверенности в стабильности.
Начало покорения Иоанном III Новгорода Великого
«Война с Новгородом. Сей подвиг был первым из знаменитых успехов государствования Иоаннова».42
Знаменательный поход великого князя Иоанна III на Новгород в 1471 году подробно описан в двух повестях: московской и новгородской. Обе они приведены в Приложении к этой книге. Поэтому о столь важном событии будет рассказано достаточно коротко.
После смерти архиепископа Ионы в Новгороде началось смятение. Всё громче становились голоса тех, кто не хотел забывать о многовековой новгородской независимости. Во главе оппозиции встали важнейшие новгородские бояре. Среди них летописи называют богатую и влиятельную вдову посадника Марфу Борецкую и её сыновей. Не уверенные в собственных силах, новгородцы решили обратиться за помощью и покровительством к польскому королю и великому князю литовскому Казимиру.
Собрали большую делегацию и, снабдив её щедрыми дарами, направили в Литву – просить союза и помощи против Москвы. Казимир, естественно, дары принял, помогать пообещал. Заключили соответствующий договор, дошедший до наших дней, король послал в Новгород своего наместника. Часть новгородцев были согласны даже на то, чтобы их архиепископ назначался киевским митрополитом, то есть готовились перейти под патронаж митрополита, одобрявшего унию с католиками. Это было воспринято в Москве как измена православию.
Великий князь Иоанн Васильевич и митрополит Филипп сначала увещевали новгородцев, отправляли к ним послания, уговаривали. Да делали это так, чтобы об этом стало известно не только каждому новгородцу, но и москвичу. Говоря современным языком, Иоанн хорошо понимал роль пропаганды при свершении великого переворота в жизни народов. Когда цель была достигнута, когда великий князь убедился, что у него много сторонников и в Москве, и в самом Новгороде, он начал собирать полки для похода на отступников. Подробно и обстоятельно, на многих страницах, все эти события описывают большинство сводов. В основном летописцы возмущены изменой новгородцев. Обратим внимание, что Типографская летопись уже называет Иоанна царем.
Автор также отмечает, что простые новгородцы – «земстии» люди вовсе не желали изменять Москве, переходить под юрисдикцию католической Литвы, словом, «того не хотяху».
«О брани на Новгород. По преставлении Ионы, архиепископа Новогородьскаго, Новогородци нарекоша собе на владычество и на двор возведоша Феофила некоего новопостриженна мниха, дияконоу бывшу мирскому оу того же Ионы архиепископа. И сняшяся посадници на вечь и Новогородцькие бояре вечници и крамолници и соуровии человеци и вси Новогородци и послаша к оканномоу Ляху и Латынину43 кралю Казимиру Литовскому, дабы за ним им жити и ему дань давати и прося оу него собе князя, и к митрополиту Григорью, такому же Латынину, прося оу него собе епископа. Земстии же людие44 того не хотяху, но они, их не слоушающе, оуладишася45 с королем. Король же дасть им князя Михаила Олелковичя Киевскаго, князь же Михайло вьеха в Новгород, и приаша его Новогородци с великою честью, <…> и не восхотеша под православным хрестьянскым царем, государем великым князем Иваном Васильевичем в державе быти <…>. В та же времена велик мятежь в них бысть межи собою и многи бои межди бяше, овии бо хотяху за великого князя, инии же мнози за короля. Князь же Михаил пребысть оу них недолго время, и прииде ему весть, что брат его старейши, князь Семен, на Киеве преставися. Он же тое зимы поиде из Новагорода к Киеву».46
Надо отметить, что литовский великий князь Казимир поступил достаточно дипломатично. Он послал на княжение в Великий Новгород не абы кого, а сына православного киевского князя Александра (Олелька) Владимировича. Князь Михаил Александрович был правнуком двух выдающихся великих князей: Ольгерда Литовского и Дмитрия Донского – его матерью была родная тётка Иоанна Анастасия, дочь Василия I Дмитриевича. А значит, сам Михаил был, как уже отмечалось, двоюродным братом Иоанна. Так что его назначение великий князь должен был воспринять с терпимостью, что, собственно, и случилось.
«И отселе на Киеве князи престаша быти»
Однако, пробыв совсем недолго в Новгороде, Михаил Александрович (Олелькович) вернулся домой в Киев. Причиной этого была, скорее всего, неожиданная смерть его старшего брата – киевского князя Семёна Александровича. Естественно, князь Михаил рассчитывал, как основной законный наследник, занять киевский престол – владение его предков. Но он просчитался. Казимир поставил в Киеве наместником Мартына Гаштольда – сына гетмана Яна Гаштольда, своего дядьки-опекуна. Так Киев из самостоятельного княжества окончательно превратился в воеводство великого князя литовского и начал управляться иноверцами – литовцами и поляками. С этого времени под принуждением иноземцев киевские руссы начали утрачивать не только свою свободу, но и свою национальную идентичность, свою веру и язык.