Страница 6 из 12
Первым, кто обозначил на карте землю под названием Новая Гвинея, был упоминавшийся выше Г.Меркатор (в 1569 г, ещё до издания знаменитого «Атласа») – и буквально все картографы тогдашней Европы сочли эту сушу частью Южного материка.
Особый интерес к ней проявили испанцы, предположившие, что оттуда можно вывезти немало золота и чернокожих рабов, дабы заменить последними «слабосильных», во множестве умиравших на вест-индских плантациях и в перуанских рудниках индейцев. 19 ноября 1567 г из порта Кальяо (Перу) отбыли 2 судна под началом Альваро Менданьи де Нейры, имевшего приказ найти «известные острова и континент» в Южном океане, «поскольку многие очень опытные в математике мужи вывели заключение, что таковые должны находиться в тех местах». 15 января 1568 г испанцы открыли обитаемый коралловый островок с кокосовыми пальмами (возможно, один из островов Эллис), но не смогли высадиться на нём из-за препятствовавших ветров. Было это у 7 градусов южной широты, а 7 февраля юго-западнее, у 8 градусов, обнаружилась вроде бы «большая земля», отгороженная от моря барьером коралловых рифов, с населёнными чернокожими туземцами деревнями на берегу и поросшими тропическим лесом горами вдалеке. Это был остров Санта-Исабель. Высадившись здесь, люди Менданьи соорудили маленький бриг для плавания между островами и уже на нём обошли прилегающие воды. В первом таком походе открыли большие острова Малаита и Гвадаканал на юго-востоке и Шуазель на северо-западе, во втором – юго-восточнее Санта-Исабели ещё один большой остров – Сан-Кристобаль. Однако туземцы вели себя агрессивно, и в августе эскадра Менданьи отчалила от островов. Обратный путь к американским берегам затянулся из-за ветров, вынудивших испанцев подняться из Южного полушария даже выше Северного тропика. Удлинение плавания привело к тому, что на кораблях начались голод и цинга, и прежде чем суда (в январе 1569 г) добрались до Мексики, экипажи их значительно поредели.
По возвращении в Перу Менданья заявил, что открыл, не много – не мало, страну Офир, откуда, по Библии, корабли царя Соломона привозили золото для декорирования Иерусалимского храма (отсюда название, данное им архипелагу – Соломоновы острова). Колониальные власти Менданье не поверили – уж слишком фантастично выглядели его предположения в сравнении с реально увиденным. Как говорилось в официальном сообщении, «хотя они и слышали о лучших землях, они не нашли ни золота, ни серебра, ни каких-либо товаров или… другого источника прибыли, и все встреченные ими туземцы были нагие дикари».
Но «вода камень точит», и через 25 лет (!) Менданье удалось-таки уговорить власти Перу снарядить новую экспедицию к тому же архипелагу. 5 судов отправились в путь 16 июня 1595 г, а 21 июля открыли самый юго-восточный остров архипелага, который назвали Маркизскими островами (в честь маркиза Каньете, вице-короля Перу). Здесь произошло кровавое столкновение с туземцами, многие из последних были убиты и ранены. Пополнив на близлежащих островах запасы провизии, Менданья пошёл на запад. По пути к открытым 7 сентября и названным Санта-Крус островам один испанский корабль бесследно исчез во время шторма. На островах от болезни умер сам Менданья, и его вдова донья Изабелла приняла на себя командование. Фактически, однако, эскадру дальше повёл португалец на испанской службе, бывалый моряк Педро Эрнандо Кирос. 10 февраля 1596 г, потеряв в пути ещё один корабль, прибыли на Филиппины, и лишь через 2 с половиной года добрались до Акапулько, в Мексике, на двух оставшихся судах.
Кирос убедил администрацию колонии послать на поиск «Южной земли» ещё одну эскадру под своим началом. Отправившись в декабре 1605 г из Кальяо на запад, на трёх кораблях, испанцы в феврале 1606 г обнаружили в Южной Полинезии несколько атоллов в архипелаге, известном сейчас как Туамоту, а потом и другие острова, населённые стройными, красивыми людьми с тёмно-золотистой кожей. Когда 7 апреля люди Кироса высадились на одном таком острове, чтобы пополнить запасы пресной воды и дров и набрать фруктов, тамошний вождь рассказал им о десятках малых островов немного к югу от этого и какой-то «большой земле» ещё южнее. Острова были уже известными испанцам Санта-Крус, но что за «большая земля» находилась за ними? Кирос пошёл на юг и, в конце концов, достиг высокого берега, простиравшегося на юго-восток, насколько хватало глаз. Понятно, о чём думал командующий, когда его корабли заходили в глубокий залив, чтобы стать на якорь.
1 мая 1606 г испанцы впервые ступили на открытую землю. Кирос объявил её так долго разыскивавшимся материком и окрестил «Австралией Духа Святого». Он заложил на берегу первое христианское поселение, назвав его соответственно – Новый Иерусалим. Но уже через 5 недель после прибытия начальник экспедиции неожиданно вышел на одном судне из бухты и отправился назад в Америку. Хотя сам он утверждал, что просто отплыл в разведку и потом не смог возвратиться из-за сносившего его в открытое море сильного ветра, более вероятным представляется другое объяснение: он просто торопился заявить о своём открытии и личном праве на должность королевского наместника во вновь обретённых землях4.
Вернувшись, Кирос написал отчёты, в сравнении с которыми меркнут даже сочинённые намного позже истории барона Мюнхгаузена. Но колониальные чиновники не оценили по достоинству игру его воображения – тем более, что в следующем, 1607 г, они узнали о гораздо более – без всякого вымысла – значительном открытии.
Дело в том, что в Новом Иерусалиме Диего Прадо-и-Товар и Луис Ваэс Торрес, капитаны двух остававшихся там судов, занялись обследованием береговой линии «Австралии Духа Святого» и очень скоро выяснили, что никакой это не материк, а просто большой архипелаг (современные Новые Гебриды). Тогда они решили двинуться дальше на запад, первыми из европейцев вошли в Коралловое море и 14 июля на 11 градусах 30 минутах южной широты увидели землю, которую Торрес принял за берег Новой Гвинеи (на самом деле это тоже был остров, возможно, какой-то из Луизиад5). Продолжая путь к западу вдоль гряды коралловых рифов и островков, суда добрались, наконец, до берега, который уже бесспорно принадлежал Новой Гвинее. По-прежнему держа курс на запад, капитаны следовали вдоль южного побережья этого самого большого после Гренландии острова нашей планеты, пока не убедились, что на юге он не соединяется с сушей.
Рисунок 12. Карта плавания Л.В.Торреса в Коралловом море и у берегов Новой Гвинеи.
Учёный мир узнал о результатах плавания Торреса только через 150 лет, поскольку информация о них была засекречена правительством Испании. Примерно в 1765 г английскому гидрографу Александру Далримплу посчастливилось стать обладателем копии написанного Торресом отчёта, и именно Далримпл предложил назвать именем этого капитана пролив между Новой Гвинеей и Австралией. Но факт наличия такого пролива подвергался сомнению вплоть до первого кругосветного плавания Джеймса Кука (1768 – 1771 гг), в ходе которого открытие Торреса было подтверждено.
В 1610-х – 1640-х годах новую информацию для размышления дали европейским географам голландские мореплаватели, открывшие и отметившие на картах некоторые участки западного, северо-западного и юго-западного побережья Австралии и назвавшие всё это в совокупности Новой Голландией. В очередной раз неизвестная ранее и не исследованная до конца на тот момент земля была принята за выступающую к северу часть обширного материка. Но полученные к тому времени сведения об этой «части» (якобы протянувшейся от Новой Гвинеи до места, где южный австралийский берег пересекается с меридианом 133 градуса 30 мин. восточной долготы) не позволяли сделать какие-либо конкретные выводы о размерах, населении и природных богатствах всего гипотетического континента. Вот почему в 1642 г, по повелению Антона Ван-Димена, верховного правителя голландской Индонезии, из столицы последней Батавии (сейчас Джакарта, столица независимой Индонезии) вышли к острову Маврикий 2 корабля. Командовал ими талантливый навигатор Абель Тасман. Задание его было традиционным для тогдашних исследователей южных вод: попытаться найти неизвестный материк и возвратится на остров Яву, конкретнее в Батавию, по возможности обогнув Новую Голландию с юга и пройдя возле Соломоновых островов.
4
См. следующее примечание.
5
Точная идентификация открытых испанцами в XVI – XVII вв земель нередко затрудняется тем, что, как писал в 1820 г командир шлюпа «Мирный» в русской кругосветной экспедиции 1819 – 1821 гг лейтенант Михаил Петрович Лазарев, «все испанцами обретённые острова, как найдено другими мореплавателями, означены на картах ошибочно не только на несколько градусов по долготе, но даже и по широте, а от того такие обретения испанцев отыскивать весьма трудно…». Там же Лазарев высказывает предположение о причинах такой неточности испанских карт: «Многие заключают, что испанцы при открытиях своих нарочно вымышляют ложные широты и долготы, дабы не допустить других морских держав воспользоваться сими обретениями, но я полагаю, что таковая неверность происходила всегда от недостатка нужных инструментов, а может быть, и самих познаний начальствовавших судами, ибо какие выгоды могли побудить испанцев скрывать положения некоторых голых островов, или, лучше сказать, камней, которые могут быть полезны токмо морским птицам».
Однако даже из упомянутых в данной главе фактов видно, что испанцы – от самих руководителей экспедиций (начиная с плававшего под флагом Кастилии и Леона Колумба) до правительств «католических королей» – действительно часто дезинформировали общественность о своих географических открытиях, а иногда и полностью их засекречивали. Это было связано именно с боязнью конкуренции, но если правительство имело в виду угрозу интересам государства, исходившую от других держав, то капитаны и флотоводцы опасались интриг и подвохов со стороны недоброжелателей и завистников из своего же окружения. Эти последние, пользуясь коррумпированностью госаппарата, могли добиться, например, назначения себя на высокие посты в подлежащих колонизации землях в обход имевших на это законное право первооткрывателей – и присвоить, таким образом, плоды трудов мореходов. Отсюда – попытки навигаторов скрыть от посторонних данные о местоположении обнаруженных в плаваниях островов, архипелагов, исследованных территорий и т.п. и обнародовать вместо них ложные сведения, которыми никто не смог бы воспользоваться. Ведь точные коодинаты даже какой-нибудь бесполезной в практическом отношении скалы могли бы упростить последователям первооткрывателя поиск другой виденной им суши! Теми же соображениями объясняется, по-видимому, поспешность возвращения в Америку капитана Кироса в 1606 г.