Страница 8 из 8
Подумав так, Агеев невольно хмыкнул, понимая, что успокаивает себя и снова всмотрелся в зеркальце заднего обзора. «Шестерка» словно прилепилась к нему, грамотно выдерживая оптимальную для «хвоста» дистанцию: через две машины третья.
В общем-то, ему было глубоко наплевать, тащится за ним хвост или нет, однако теперь он уже сам превращался из охотника в зверя, на которого расставляют силки, и это Агеева уже не могло не волновать. Судя по всему, он вторгся в какое-то криминальное поле, о чем, вероятно, еще и не догадывается, и его теперь «ведут» точно так же, как он сам «водит» своих клиентов.
– Ну-ну, – пробормотал Агеев, чувствуя, как его начинает заполнять спортивная злость, и все-таки его все еще на отпускало ощущение ирреальности происходящего.
Бывало, конечно, что за ним охотились и раньше, но настолько нагло...
А видавшая виды «шестерка» продолжала идти в кильватере «жигуленка» Агеева, то отпуская его от себя до пяти промежуточных машин, то, словно испугавшись, что клиент этак может и раствориться в автомобильном потоке, делала несколько слаломных финтов, ужимая дистанцию до трех, а то и до двух корпусов.
Когда расстояние между ними сокращалось до минимума, можно было рассмотреть хозяина «шестерки». Рыжеволосый парень, не старше двадцати двух – двадцати пяти лет. Вот только передний номер никак не удавалось рассмотреть. Он был настолько забит въевшейся в него грязью, что с трудом различались две цифры: 97.
– Козел! – выругался Агеев, уходя в образовавшийся промежуток между машинами резко вперед, и когда притормозил у светофора на перекрестке с Нахимовским проспектом, потянулся за мобильником, который всегда лежал под рукой.
Набрал номер Голованова.
– Сева? Слушай, здесь такая хренотень...
Уже трогаясь с места и снова всматриваясь в зеркальце заднего обзора, он вкратце рассказал о создавшейся ситуации, на что Голованов только хмыкнул, и тогда Агеев спросил:
– А может, того... поучить маленько мальчишечку? Чтобы впредь неповадно было?
– Исключено! – осадил его порыв более уравновешенный Голованов. – Во-первых, мы не знаем, кто это, а во-вторых...
– А хрен ли здесь гадать? – огрызнулся Агеев, обиженный слишком категоричным «исключено». – Я даже не сомневаюсь, что вся эта хренотень на нашем журналисте завязана. Они меня от его дома пасут. Видать, еще вчера засекли. Только вчера «бумер» был.
– В таком случае, вдвойне исключено.
– Чего так?
– Мать этого парня, Цветкова, только что разговаривала с Ириной, просила тормознуть это дело. Мол, дали нового следователя и тот будто бы обещал разобраться с ее сыном. Так что...
– Так бы и говорил, – буркнул явно, недовольный Агеев. – Так мне что, возвращаться в «Глорию»?
– Считай, что угадал. Здесь еще одно дельце наклевывается, думаю, заинтересуешься.
– Что, опять следить за кем-нибудь?
– Да нет, на этот раз мокруха.
– Это уже кое-что, – повеселел Агеев. И тут же: – Может, по пути в магазин завернуть? Говорят, будто водку свежую с «Кристалла» завезли.
Голованов только крякнул на это.
Антон Плетнев узнавал и не узнавал сам себя. Вместо привычной «джинсы», новенький, с иголочки костюм, в коих, видимо, и положено ходить руководителям службы безопасности таких внушительных фирм, как фирма Шумилова, модная по нынешним временам стрижка, удобные, под цвет костюма кожаные туфли. Короче говоря, хоть сейчас замуж девку отдавай. Судя по всему, он нравился в своем новом амплуа не только самому себе, но и «хозяину», из кабинета которого он вышел час назад, и теперь надо было оправдывать «аванс», выданный относительно его мыслительных возможностей как детектива Турецким. Единственное, о чем он попросил Шумилова, когда тот рассказал ему суть проблемы, так это не представлять его сотрудникам фирмы, дабы не вызывать лишних разговоров и кривотолков.
«Выходит, сами решили с людьми познакомиться?» – уточнил Шумилов.
«Да. Думаю, что так будет лучше».
Правда, попросил Шумилова, чтобы его провели в хранилище лаборатории, откуда и была украдена «Клюква». Господи, название-то какое идиотское:
«Да, конечно, – закивал головой Шумилов. – Гоша вас и проводит. Лаборант мой. Он в курсе всех событий».
...Плетнев еще раз взглянул на окно, в которое уже вставили новое стекло, провел рукой по раме. Все вроде бы надежно и даже подключена сигнализация, однако за окном – улица, по которой снуют машины, а это уже информация для размышления.
Подал голос стоявший позади него Гоша:
– Вот... вот здесь. Через это окно преступник и убежал. Мы с Модестом выскочили, а он...
– Модест, это кто?
– Охранник. Ну-у, с которым мы на посту... – замялся Гоша. – А я...
– Понимаю. Георгий Сметанин, лаборант. И поэтому вопрос: что вы делали на посту охранника?
– Да как вам сказать, – не очень-то уверенно произнес Гоша, – он часто просит меня с ним посидеть... Скучно ночами.
– Он сейчас здесь?
– Нет, заступает завтра.
– Ладно, оставим этот вопрос и вернемся к нашим баранам. Вы видели того, кто прыгнул в окно?
– Да, видел... то есть, только в мониторе.
– И как он выглядел?
– Ну-у, в черном весь... а на голове капюшон. «Не много», – сам про себя отметил Плетнев,
пожирая глазами парня. Тот, видимо, понял этот взгляд по-своему, и тут же заспешил с дальнейшим рассказом:
– Да, в черном весь. Ну, когда мы с Модестом сюда прибежали, то почти одновременно с нами, только через другую дверь, сюда вбежал и Савин. Мы даже испугались немного. А еще секунд через двадцать появились сначала Кокин Николай Александрович, а потом и Ясенев, академик.
– Выходит, пятеро? – подытожил Плетнев. – И что же вы все делали в лаборатории в столь поздний час?
– Работали! – уже более уверенно произнес Гоша. Здесь все работают на совесть, а я порой даже ночую здесь. Когда на электричку опаздываю.
– М-да, это хорошо, что на совесть, – задумчиво произнес Плетнев, подбирая с пола окурок. – Здесь что, курят?
Гоша отрицательно качнул головой.
– Запрещено. Курят двумя этажами выше.
– А откуда же этот окурок?
– Не знаю, – пожал плечами Гоша. – Но в ту ночь, когда... В общем, здесь целая куча окурков валялась... вперемешку с битым стеклом...
В этот же день Плетневу удалось поговорить накоротке с академиком Ясеневым и даже стать невольным свидетелем словесной перепалки двух ведущих сотрудников фирмы: Кокина и Савина. С Турецким он договорился, что будет звонить ему каждый вечер, однако перед тем, как сделать телефонный звонок, он еще раз просмотрел свои записи, которые могли бы представлять собой довольно интересный материал для профессионального следователя.
...На тот момент он задержался на секунду перед дверью лаборатории, как вдруг услышал довольно возбужденные мужские голоса:
«...и потом, ваши бесконечные намеки. Я же вижу, как вы смотрите на меня, как высокомерно мне улыбаетесь. Вы считаете меня неудачником, а между тем...»
«Послушайте, Кокин, ваша подозрительность может сравниться только с моим терпением. Вы пришли мешать мне работать?»
«Я?! Да как вы!.. К тому же вы все время забываете о том, что я старший научный сотрудник, а вы, Савин, – младший, и вам следует...»
«Мы не в армии, Кокин. И потом вы не научный сотрудник, а просто клещ, присосавшийся к Ясеневу».
«В таком случае, Савин, признайтесь наконец-то, почему вы, гений вы наш, вернулись в Россию. Вас что, выгнали из Франции? Взашей?»
«Ах, Кокин, Кокин, тип зловредный! Я же вас не спрашиваю, с чего бы это вы оказались в ту ночь в лаборатории в халате наизнанку, тогда как за пять часов до этого вы ушли домой... Извините».
«Ну, С-с-савин, вы еще пожалеете...»
Далее стоять под дверью было просто неудобно, его могли заметить, и он вошел в лабораторию, в тот самый момент, когда через вторую дверь буквально выскочил Кокин, а Савин левой рукой, нервничая, пытался достать сигарету. Правая рука была перевязана, о чем тут же спросил Плетнев.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.