Мрачный дебют

– Давай поговорим снаружи, без… – она посмотрела на Агату Петровну.

Бабушке не понравился такой пассаж, она поджала губу и отвернула голову.

– Давай поговорим снаружи, – вздохнул я. – Но это ни на что не повлияет.

Вышли во двор и отошли к перекрытой арке.

– Мы же уже обсуждали всё это, – сказал я. – Я никуда не поеду, а ты вольна уезжать, куда захочешь.

– Без тебя мне никуда не нужно, – произнесла Ани. – Но тут слишком опасно…

– Ты главное пойми – у нас ничего не получится, – сказал я. – Эти отношения бесплодны, потому что я не питаю к тебе никаких романтических чувств.

Мы уже это обсуждали когда-то давно, во времена, когда всё было хорошо и спокойно, когда не было зомби, апокалипсиса и дефицита всего, а были только съёмки, деньги, роскошь и слава. Ани попыталась ко мне подкатить, но я чётко обозначил пограничную линию наших взаимоотношений, а она сказала, что всё поняла. И вот мы вновь в той ситуации, когда ей нужно больше, чем я могу дать.

– Но я думала… – заговорила Ани нервно. – Ведь всё изменилось, я прилетела к тебе, Дима…

– Я просил тебя не делать этого, но ты проигнорировала мою просьбу, – сказал я. – Я просил тебя не искать меня, потому что это слишком опасно. Ты делаешь всё наперекор мне, а потом искренне удивляешься, что я не иду тебе на встречу?

– Но я думала, что ты наконец-то всё понял и теперь… – Ани была обескуражена.

– Ничего не изменилось, – покачал я головой.

– Всё изменилось, Дима! Всё! – воскликнула она. – Мир на пороге гибели, человечество вымирает, смерть кругом, а ты… Я ведь не прошу многого!

– Ты хочешь, чтобы мы, каким-то образом, убрались в Исландию и просуществовали там неопределённое количество времени, вдвоём, – напомнил я. – Зачем мне это?

– Так тебе нужны другие бабы?! – вскипела Ани. – Я так и знала!

– Я свободный человек, – вздохнул я. – Я сам решаю, с кем и как мне быть. Нас с тобой связывают только дружеские отношения, поэтому будь любезна, не ставь мне условий.

Неприятный разговор, но он должен был состояться уже давно. Возможно, в самом начале.

За спиной у Ани появились трое косторезов.

– Не делай того, о чём потом будешь жалеть, – попросил я её.

– Ты должен поехать со мной, Дима, – словно констатируя факт, произнесла Ани. – Иначе не будет.

– Уважаемые, у вас всё хорошо? – начал приближаться к нам один из вооружённых охранников.

– Уйди, – махнула Ани рукой.

Один из косторезов сделал несколько шагов к отпрянувшему охраннику.

– Ты потеряла над собой контроль, – произнёс я. – Отведи косторезов, Ани.

– Ничего я не теряла! – прокричала она. – Ты идёшь со мной, и мы уходим из этой дыры!

– Этого не будет, Ани, – покачал я головой. – Успокойся и отведи косторезов.

– Не буду я успокаиваться! – ещё громче, на истерическом уровне, прокричала Ани. – Хочешь или нет, но ты идёшь со мной, Дима!

– Он никуда не идёт, – из подъезда вышла бабушка. – Ты можешь катиться куда хочешь, а Дима останется дома.

Ох, какая неловкая ситуация. Дома я тоже не собираюсь оставаться, потому что наши взаимоотношения с бабулей очень далеки от здоровых. Как там это называют психологи из сети? Токсичные отношения? У деда с бабушкой были токсичные отношения, у отца с нею же, у меня тоже есть. Она тяжёлый человек, с которым тяжело жить, но уже пару дней как я осознаю, что жить-то мне с ней необязательно. Самое тупое – она сама говорила мне съезжать, рвать этот порочный круг и убираться подальше, чтобы не травить себе жизнь, но я тогда был слишком напуган перспективой самостоятельной жизни, без мамы и бабушки. Трусливый обсос… Стыдно за себя.

– Здесь я тоже не останусь, – вздохнул я. – Буду жить в Питере, но где-нибудь в другом месте. Без тебя, бабушка, как ты этого и хотела.

– Времена изменились, Дима, – произнесла бабушка. – Теперь ты нужен мне. Очень нужен.

– Мне это надоело! – воскликнула Ани. – Убейте её!

– Ани, нет! – попытался я её остановить, но было уже слишком поздно.

Бабушка среагировала моментально – я практически увидел поток радиации, хоть это и невозможно. Все три костореза осыпались на асфальт, а Ани встала на колени. Она мертва, это видно, но это трудно осознать и принять.

– Зачем? – спросил я, глядя на Ани.

– Потому что она собиралась убить меня, – спокойно ответила бабушка.

– Я бы остановил её, – произнёс я. – Зачем ты её убила?

– Она бы всё равно продолжила создавать проблемы всем нам, – ответила Агата Петровна.

– У тебя-то какие проблемы? Я всё равно ухожу, – рука моя потянулась к маске на поясе.

– Внучок, у нас ведь сейчас не будет никаких сложностей? – холодным тоном поинтересовалась бабушка. – Ты ведь просто так опустил руку к маске, да?

– Просто так, – ответил я.

Не стал надевать маску, хоть и очень сильно хотелось. Никогда не проверял, но никогда не сомневался, что если на кону будет что-то важное, то бабушка пожертвует мной без особых сомнений. Такой уж она человек.

– Я ухожу, – сказал я. – Давно надо было уходить…

– Да, надо было… – не стала спорить с очевидным бабушка. – Но теперь ты мне нужен, Дима.

– Только из-за того, что у меня есть полезная тебе сверхспособность, которая ещё не свела меня с ума, – грустно усмехнулся я.

– Нет, Дима, – покачала головой бабушка. – Ты нужен мне потому, что ты мой любимый внук.

Впервые слышу от неё что-то подобное. Может, раньше и было что-то вроде проявления тёплых чувств со стороны бабушки, но это легко могло мне просто показаться. Будучи ребёнком, я хотел верить, что меня любят, и родители с дедом меня любили, но вот насчёт бабушки я не очень-то уверен. И вот сейчас такое…

– Не верю, – отрезал я. – Хотел бы верить, но не верю. Поэтому я ухожу. Не желаю иметь с тобой ничего общего.

– Уже имеешь, – вздохнула бабушка. – Ты – моя родная кровь.

– Я смогу с этим жить, но не с тобой, – сказал я и направился к медпункту.

Захожу в кабинет Романа и вижу, что он сидит и безучастно смотрит в окно.

– Илья в порядке? – спросил я.

Роман повернул ко мне голову.

– Вынужден сообщить, что он мёртв, – сказал он. – Я сделал всё, что мог, подстегнул регенерацию на максимум, израсходовал все свои силы, но слишком долго он был без помощи, слишком много крови потерял…

– Но почему? – спросил я с неверием. – Но почему? Я видел, он был жив!

– Это было ранение в печень, – ответил целитель. – Будь регенерация подстёгнута сразу, ещё можно было бы прогнозировать что-то благоприятное, но он слишком долго пробыл без помощи. Фактически его организм был отравлен самим собой.

В груди, как в генераторе вакуума, образовалась пустота.

– Илюха… – прошептал я потерянно.

– Мне жаль, – с искренним сожалением произнёс Роман. – Но такова жизнь…

– Жизнь у нас – полное дерьмо, это да… – кивнул я, положив руку на маску Тесея. – Где он?

– В морге, – ответил Роман. – Это двенадцатая квартира, что в соседнем подъезде, на первом этаже.

Иду туда.

Вася, парень, подрабатывающий санитаром у Романа, пропустил меня без лишних слов.

Илья лежал на банной лавке, принесённой сюда из ближайшей сауны, одежда и личные вещи его в подписанном пакете, лежащем под лавкой. На лице его маска Октавиана Августа. Это я виноват. Надо было идти одному.

Беру маску и поднимаю её. Глаза Ильи закрыты, а лицо умиротворённое.

– Не помог тебе Октавиан… – прошептал я. – Прости меня, друг…

Смотрю на идеограммы в левом верхнем углу маски.

«I – *пустая проклятая маска*»

– Чего?! – воскликнул я, после чего поднял свою маску.

«II – Тесей, сын Посейдона».

То есть выходит, что Илья забрал образ Октавиана Августа с собой, в могилу? Значит ли это, что если я умру, то заберу с собой образ носимой маски? Проверять не хочу. Могилу…

Могилу…

Блядь, царство мёртвых!

– Сука! – воскликнул я обрадованно.

Забрав пустую маску, я помчался наружу.

– Дима, нам надо поговорить… – встретила меня во дворе бабушка.