Ненавижу мажоров

— Насколько я помню, Ника, раньше ты очень любила рисовать граффити, — отвечает с широкой улыбкой, — так вот, пора освежить старые навыки.

С этими словами она открывает рюкзак и показывает баллончики с краской, их там штук шесть, не меньше.

— Распишемся на мажористых машинах, на память так сказать. Надо бы надпись придумать такую, позабористее.

— Юль, ты же понимаешь, что это не быстро, любую, даже самую простую надпись сделать нужно время. К тому же, ты не забыла, что на парковке везде камеры, — пытаюсь вразумить эту выдумщицу.

— С камерами вопрос решен, — важно заявляет Юлька, — там же сегодня Егорка дежурит, я с ним договорилась. Этот жмотяра мать родную за деньги готов продать. С этим проблем точно не будет. Я прихватила две толстовки с капюшонами, мы накинем их на всякий случай. Но вот пару придется прогулять, конечно, но с Володькой я этот вопрос потом решу. Против моих красивых глаз устоять он точно не сможет. А у мажоров наших в это время защита курсовой, я узнавала, то есть помешать они нам точно не смогут. Все продумано, Ника, слиться я тебе не дам.

— Ох, Юлька, что-то не нравится мне все это, может, не будем больше с ними связываться.

— Ну конечно, это ведь не твою любимую машину угнали и в грязи вывалили. Я такого никому с рук спускать не собираюсь. — заявляет так уверенно, что чувствую дальше спорить с ней бесполезно.

После первой пары мы бежим к Юлькиной машине, переодеваем толстовки, натягиваем капюшоны на головы, хватаем рюкзак с красками и несемся на поиски машин Гордеева и Романова.

Обе машины черные, так что цвета краски можно выбрать любые. Я беру ярко розовую и фиолетовую, Юлька желтую и оранжевую. На дверцах машины со стороны водителя пишу мудак большими буквами, подруга точно также пишет козел. Буквы делаем крупные, даже на стекло немного заезжаем, ну, чтоб уж видно было издалека. После того, как Юлька закончила со своей надписью, она не удержалась и в конце пририсовала небольшое сердечко. Я, конечно, ничего такого делать не собиралась, но посмеялась от души.

Ну, все, дело сделано. Стаскиваем перчатки, прячем баллончики в рюкзак и решаем, что сегодня лучше ехать домой от греха подальше.

Глава 8

Захожу домой в полной уверенности, что никого встретить не должна, значит, смогу пораньше сегодня ехать в наш зал. Но моим надеждам не суждено оправдаться, так как в холле из угла в угол ходит мама какой-то слишком напряженной походкой и вообще весь вид в целом у нее нервный.

— Мам, что-то случилось? — беспокойно спрашиваю, заглядывая ей в глаза.

— Ника, ты почему так рано? — спрашивает тихо, выныривая из свой задумчивости.

Она меня даже сокращенным именем сейчас назвала и не заметила этого. Блин, да, что происходит то.

— Да у нас пары отменили, препод заболел, — вру с непроницаемым лицом, махнув рукой. — Мам, тебе плохо? Может врачу позвонить? — говорю уже с беспокойством, заметив ее бледность.

— Нет, со мной все в порядке, — уверяет меня. — К нам приехал твой дедушка. Первый раз приехал в наш дом! — выделяет первое и последнее слово голосом. — Они сразу же с папой заперлись в кабинете и о чем-то громко спорят. Более того, несколько раз я слышала, что звучало твое имя. Вероника, дочка, не нравится мне все это. Пожалуйста, иди в свою комнату, посиди пока там, от греха подальше.

Но как только мама произносит эту фразу, я понимаю, что смыться мне не получится, потому что двери кабинета открываются и оттуда выходят папа с дедом.

Ну, и ладно, думаю, я то ведь деда не боюсь, чего мне по комнатам прятаться, я вообще не из робкого десятка. Один только сегодняшний поступок чего стоит, а уж во что выльется…, надеюсь, не в третью мировую.

— Ника, дочка, хорошо, что ты пришла раньше, — говорит как-то устало папа, — зайди, пожалуйста, в кабинет, нам нужно обсудить один вопрос.

— А ты, дорогая, — это уже маме, — принеси нам чай, пожалуйста, мне лучше с мятой.

Мда, плохо дела, видимо. Папа у нас обычно глушит кофе весь день, а тут он чаю захотел, успокаивающего.

Прохожу в кабинет и сажусь напротив стола. К моему удивлению, в кресло с другой стороны опускается мой дед, а не папа. А отец, засунув руки в карманы, стоит у окна и смотрит во двор. Затем поворачивается к деду и тихим, но недовольным голосом, говорит:

— Сам ей расскажешь весь этот бред, потому что участвовать в этом кошмаре, я не собираюсь.

— Расскажу, не сомневайся, — басит мой недавно приобретенный родственник, разворачивается ко мне и буквально вдавливает меня в кресло своим черным, как ночь взглядом.

А я на него похожа, оказывается. Не то, чтобы этот факт меня как-то напрягал, красотка еще та из меня получилась. И глаза мои, как маслины, тоже неплохо к месту пригвоздить могут.

— Вероника, — уверено начинает свою речь дед.

И тут неожиданно мне становится смешно, потому что он пришел к нам в дом первый раз и вызвал у всех неконролируемый приступ страха. И мне не удается сдержать язык за зубами, ну, в прочем, как всегда.

— Вау! Вы знаете кто я такая! Еще и имя мое знаете! — иронично вскидываю брови. — Какая честь, право слово, — закидываю ногу на ногу и складываю руки на груди, чтоб он убедился, что воспитанием его внучка точно не отличается.

Жаль, мама расстроится, узнав об этом, но сейчас просто не могу сдержаться.

— Вижу, похожа на меня не только внешне, — невозмутимо утверждает, и я отмечаю, что на его лице не дернулся ни один мускул.

Вот это выдержка. А у нас больше общего, чем я думала.

— Не сказать, что я этому рада, но уж что поделать, — продолжаю ерничать.

— Я пришел сказать тебе, — продолжает невозмутимо, никак не реагирую на мой сарказм, — что ты моя единственная наследница и именно ты получишь все наследство. А это не мало, поверь, — с этими словами бросает мне на колени папку, видимо, чтоб я убедилась, насколько там немало, — но с одним условием.

Ну, конечно, кто бы сомневался.

— Ты должна в ближайшее время выйти замуж за сына моего близкого друга и коллеги. С рождением детей можно пока не торопиться, тебе нужно закончить университет, а вот после, не затягивайте, — на одной ноте выдает этот мерзкий старикашка.

— И тебя нужно привести в порядок, тоже в ближайшее время. Что это за тряпки ты на себя нацепила? — произносит сморщившись. — Этим займется моя помощница, на твой вкус и вкус твоей матери здесь рассчитывать не приходится.

Из шокового состояния я выныриваю довольно таки быстро, скорее всего, потому, что услышать от него ничего хорошего я и не ожидала.

— То есть, вы пришли в мой дом и дом моих родителей, — уверенно начинаю я, — впервые за двадцать лет, вспомнив о моем существовании, и предлагаете скрестить меня с богатеньким и избалованным сынком ваших друзей. Я правильно понимаю? И кстати, со вкусом у моей матери все в порядке, уверяю вас. Вот, если бы она вышла замуж за такого человека, как вы, тогда бы я, пожалуй, усомнилась, и не только в ее вкусе, но и в психическом здоровье. Но, как видите, она вышла замуж за прекрасного человека и у них родилась такая же прекрасная я, значит с этим у нас все в порядке, — продолжаю спокойно и обращаю внимание, что, кажется, я его все-таки вывела из себя.

Лицо деда становится багровым, брови нахмурены, еще и глаза начинают краснеть. Браво, Ника. Переплюнула родственничка!

— Теперь дальше, по поводу вашего наследства, — продолжаю, пока он не опомнился, — меня никогда не волновали ни ваши деньги, ни деньги в целом. Одеваюсь просто, ем обычную еду дома, которую готовит мама, с отличным вкусом, как вы помните, да? Так что по ресторанам шастать нужды нет. Украшения не ношу, шопинг не люблю. Машиной не пользуюсь. Так, что можете засунуть свое офигенное предложение в з…

— Ника! — рявкает папа, — пожалуйста, не выражайся, — уже спокойнее добавляет.

— Если у вас все ко мне, то я, пожалуй, пойду. У меня планы на вечер.

— Сядь! — рявкает на меня дед.

Я внимания не обращаю, даже не дернулась, надо отдать мне должное. Говорю же, гены достались отменные. Встаю с кресла и спокойно иду к выходу.