Страница 42 из 63
— Это не мелочи, Марко. — Этот контроль уже утекал, а голос становился все выше с каждым сказанным словом: — Ты утаил от меня сына. Сына! И да… с нами все кончено! Ты солгал! — сказала я, задыхаясь и дрожа от затронутых ран внутри себя. — Я не хочу детей. И определенно не хочу твоих. Так что убирайся на хрен из моей жизни и оставайся где-нибудь за ней.
Если бы меня так крепко не держало злобное прошлое, я может быть и притормозила бы от выражения глаз Марко. Недоверие. Потеря.
Затем его лицо напряглось от собственной ярости.
Он наклонился ко мне с пылающим огнем в глазах и зашипел мне в лицо:
— Хорошо, что я держал Дилана подальше от тебя, потому что не хотел бы, чтобы он касался подобного дерьма.
Поменяв взгляд на отвращение, Марко развернулся и вылетел из квартиры.
Я подпрыгнула от звука захлопывающейся двери и немного покачнулась от головокружения, после чего руками нащупала диван, чтобы удержать равновесие.
Я сделала несколько маленьких вздохов.
Ноги начали двигаться, ведя меня сквозь неясность, пока несильная тошнота прохладно покалывала мне лицо. Я дошла на ванной комнаты и подняла крышку туалета за несколько секунд до того, как выплеснуть прошлое наружу…
На Северном мосту покусывал сильный морозный ветер. Он откинул мои короткие волосы назад и обжег холодом щеки. Ощущения были прекрасными.
Я улыбнулась Коулу, который шел подле меня. Джо шла немного впереди нас, болтая по телефону с Кэмероном.
Три месяца назад. Ну, чуть меньше. Столько я не видела Марко — мое последние воспоминание о нем осталось на Индия Плейс… тот ужасный взгляд, когда он оделся и выбежал из комнаты. Я не ожидала услышать о нем после того, как он забрал мою девственность и отверг меня, но после четырех недель пустоты я, наконец, пошла за Марко в ресторан дяди. Представьте мое глубочайшее чувство горечи и разбитого сердца, когда я узнала, что он улетел в Америку уже как несколько недель назад. Даже не попрощавшись.
Семья и друзья заметили мое уныние. Они были обеспокоены. Я была обеспокоена. Когда я не чувствовала себя оцепеневшей, то чувствовала себя дерьмом. Я странно болела, была постоянная дрожь и боль. Я чувствовала себя в не своей тарелке и знала, что если скоро не навещу доктора, то родители насильно затащат меня к нему.
Каждый желал поговорить со мной, пытаясь взбодрить. Сегодня была очередь Джо с Коулом. Мы с ним были друзьями, не близкими, так как он был младше меня и ходил в другую школу, но я находила его присутствие успокаивающим. Он не задавал много вопросов, что было всегда приемлемо, когда у меня не было много ответов.
Джо улыбнулась нам через плечо и пробубнила что-то в телефон.
— Как думаешь, что она говорит? — Коул щурился напротив зимнего солнца.
— Что мы похожи на милую парочку, — ответила я с сухой иронией.
— Думаешь? — удивился Коул.
— Я кое-что узнала, наблюдая за влюбленными женщинами вокруг… это чувство заставляет их думать, что помимо них влюблен кто-то еще.
— Не думаю, что мне нравится, куда все это ведет.
Я слегка посмеялась.
— Не беспокойся. Я не заинтересована в любви. Мы вместе можем бороться с любыми попытками сватать нас. — И почувствовала укол боли в животе, отчего вздрогнула.
— Ну у меня так-то есть девушка, — сознался Коул, отвлекая меня от боли. — Я еще не говорил Джо.
Я улыбнулась:
— Да? Как ее… — Сильная боль выстрелила у меня в брюшной полости, отчего я согнулась пополам, втягивая воздух.
— Ханна. — Коул обхватил меня. — Джо!
Еще больше боли. Мучительной. Думаю, что кричала. Затем почувствовала влажность между ног.
Боль. Тошнота.
Страх.
Черные точки в глазах, сотни, тысячи… пока все не стало черным.
Послышались пикающие звуки.
Это чертовски раздражало.
Выталкивая из темных уголков сна, эти пикающие звуки схватили меня и вернули в сознание. Медленно моргая, я открыла глаза; зрение было туманным. Я осмотрела выцветшие стены кремового цвета. Полистироловые потолки.
Где я была, черт подери?
Странные ощущения. Сухой рот. Тяжелое тело.
Словив уголком глаза движение, я повернула голову на незнакомой мне подушке и увидела маму, сидящую в кресле рядом с незнакомой кроватью, на которой была я. Локтем она уперлась о подлокотник кресла, а подбородком на руку.
Ее глаза были закрыты, а щеки бледны.
Пиканье позади меня, казалось, набрало темп.
— Мам? — попыталась я произнести, но скорее вышло кваканье. — Мам, — попыталась я снова, более удачно.
Ее веки затрепетали, и затем она удивленно посмотрела на меня. Удивление сразу же исчезло; ее лицо сморщилось, и она начала плакать.
— Мам? — Испуганная я подняла руку, пытаясь дотянуться до ее, и заметила иголку от капельницы на сгибе локтя. — Мам? — произнесла я дрожащим голосом.
Она схватила меня за руку.
— Ох, дорогая, ты в порядке, — улыбалась мама сквозь слезы.
— Что случилось?
— Ханна?
Я повернула голову и увидела папу, стоящего в дверях. Выражение лица было напряженным, глаза красными. Он поспешил к больничной койке и наклонился ко мне, целуя в лоб.
— Дорогая, — прошептал он глухо.
Я начала тихо плакать.
— Что случилось?
Немного погодя пришел доктор, чтобы все объяснить. Она представилась как доктор Тремелл, мой хирург.
Она стояла справа, пока родители, обнимаясь, стояли слева. Д-р Тремелл любезно посмотрела на меня:
— Ханна, у тебя была так называемая внематочная беременность.
Что? Беременность? Нет. Я посмотрела на родителей в отрицании.
— Нет… я бы тогда… знала.
Доктор не спеша покачала головой.
— Иногда из-за внематочной беременности возникает кровотечение, выделения, которые часто путают с месячными. — Она, должно быть, увидела на моем лице, что именно это происходило последние несколько недель. — Внематочная беременность происходит, когда яйцеклетка оплодотворяется вне матки. В твоем случае, Ханна, яйцеклетка оплодотворилась в левой маточной трубе. К несчастью, так как ты не была осведомлена о своей беременности, любые симптомы могли не приниматься всерьез.
Недуг. Боль.
Я закрыла глаза в неверии.
— Клетка продолжила расти в твоей трубе, пока не разорвала ее. У тебя было внутреннее кровотечение, когда тебя доставили в больницу. Нам пришлось незамедлительно проводить операцию. Как я и объяснила твои родителям, мы потеряли твое сердцебиение, но смогли реанимировать.
Я была мертвой?
Я посмотрела на родителей и заметила, что все написано на их лицах.
— Ханна. — Голос д-ра Тремелл стал чуть выше. — Мы удалили поврежденную трубу, и тебе как следует нужно восстановиться после операции. Мы назначим обезболивающее, но, если почувствуешь боль, пожалуйста, дай об этом знать медсестре, и в случае необходимости назначим дозировку побольше.
Я вновь посмотрела на родителей и увидела их измученные лица, на которых были видны все последние сорок восемь часов.
Я закрыла глаза.
Это все не по-настоящему. Не может быть.
Два месяца.
Я села на край кровати, разглядывая вещи в комнате, — я чувствовала себя словно оторванной от человека, которому они принадлежали. Я больше не чувствовала себя той девушкой.
Почти умирая от неделей боли и выздоровления, пропуска школы, борьбы со слухами… все проходило без него, без Марко. Единственного человека, который был нужен мне.
Это было долгие два месяца. В течение которых изменилась жизнь. А я до сих пор ничего никому не объяснила.
Не могла заставить себя рассказать обо всем.
Взгляд не сходил с фотографии меня и Джо с прошлого Хэллоуина. Я убедила ее нарядиться со мной. Джо была сексуальной медсестрой, а я злобным ангелом смерти. На фото я обнимала ее за плечи и драматично надула губы на камеру, хотя в глазах читались смех и радость.
Кем была эта девочка?