Страница 22 из 37
О.о. Виталий и Илиодор поставили перед собой грандиозную задачу: объединить в Почаевский союз всю Волынь и открыть его отдел в каждом волынском селе. Для этого энергично принялись распространять в народе весть о своем почине. При обычных проповедях в лаврском дворе они призывали богомольцев записываться в Союз. Те и сами следовали призыву, и односельчанам о нем рассказывали. Не удовлетворяясь этой сложной цепочкой, создатели Союза сами стали колесить по селам: например, 17.IX о. Илиодор выезжал в Борецкую волость, а 24–25.IX о. Виталий ездил в с.Бережанки.
В помощь своим сельским единомышленникам руководители Союза напечатали в «Почаевских известиях» разжеванную донельзя инструкцию по открытию отдела, вплоть до образца извещения пристава о предстоящем собрании.
Не менее доступно растолковывались и цели Союза: «Поймите же, православные люди, что в Союзе между собой и под защитой Самодержавного Царя никто вас не обидит, будет вам хорошо, дойдет ваша мольба до Государя». Подчеркивалась монархическая, а значит и законная, подоплека нового дела: «мы, объединяясь в Союзы русского народа, делаем дело Царю нашему Батюшке угодное». Нередко вопрос переносился на религиозную почву: враги Союза обвинялись в том, что они «вторично распинают Христа», «смеются над Самим Христом».
Но, как ни бились почаевские монахи, малограмотным крестьянам все-таки тяжело было уразуметь цели Союза во всей их полноте. Народ смотрел на дело проще, ставя знак равенства между монастырем и руководством Союза. Авторитет лавры был так силен, что народ сразу поверил новому учреждению. О.о. Виталий и Илиодор иногда прямо апеллировали к этому авторитету: «Крестьяне, на Лавру как свою спасительницу смотрели ваши отцы и прадеды; относитесь к ней и вы так же. Знайте, что ведь Лавра никогда вам неправды не говорила», а иногда, наоборот, разграничивали свое детище и монастырь: «Лавра Союза не касается. Союз находится при редакции "Почаевского листка"».
Немалую роль сыграло доверие крестьянства лично к руководителям Союза. В.В.Шульгин писал об архимандрите Виталии, что «волынские мужики слушали его беспрекословно – верили ему… Верили, во-первых, что он – «за них», а во-вторых, что он учит хорошему, божескому». Глубокое впечатление должен был производить и о. Илиодор своим аскетическим видом, ярким красноречием и неподдельной искренностью.
Успеху Почаевского союза способствовал и распространившийся по Волыни слух: «все говорят, что не записавшийся в лаврский Союз земли не получит». Кто «все»? «Батюшка, старшина и даже мировой посредник». Откуда взялся этот слух, непонятно: насколько можно судить по материалам периодической печати, руководители Союза никогда не прибегали к таким примитивным лозунгам. Недруги долго еще попрекали двух монахов «грандиозной, чисто революционной провокацией».
В селах нашлись свои общественные деятели, свои ревнители и ораторы, щеголявшие союзническими значками, выписывавшие «Почаевские известия» и душой болевшие за Союз. Эти-то патриоты и стали движущей силой нового дела на местах. С легкой руки дореволюционных либеральных газет в исторической науке утвердилось мнение, что эту роль играло приходское духовенство. Оно, конечно, помогало, но далеко не всегда, и почаевские руководители Союза метали громы и молнии в священников, не желавших помогать патриотическому делу. По бесчисленным крестьянским письмам, публиковавшимся в «Почаевских известиях», заметно, что Союз принял характер подлинного народного движения. Это засвидетельствовал и В.В.Шульгин, вспоминавший: «Села совершенно добровольно делали "приговоры" о том, что хотят образовать "союз", и образовывали: такой союз был и в нашей деревне, и я был его почетным председателем».
Агитация против Почаевского союза была весьма разнообразна. Далеко не полный свод ходивших в народе небылиц, составленный «Почаевскими известиями», включает 11 пунктов. Тут и разные кары, которые правительство якобы применит к союзникам, и фантастические намерения, приписываемые Союзу и непопулярные среди народа (союзники выступают за восстановление «панщины»), и разоблачения якобы меркантильных намерений лавры.
Особую роль сыграли «пiврубли», полтинники – 50-копеечные членские взносы, взимавшиеся с крестьян при записи в Союз. Расставание с этой суммой давалось хлеборобам нелегко:
– Нет уж тогда тае… не надо, не записывай батюшка…
– Да ведь ты, глупый человек, все равно пропьешь эти деньги.
– Взаправду, батька, – соглашался крестьянин.
Какого только назначения не связывали слухи с этими деньгами! Наиболее оригинальное заключалось в том, что на союзные деньги будет выкуплен некий архиерей, попавший в острог. А наиболее простое – что народные деньги прикарманил самый яркий из почаевских монахов.
«Жиды говорят вам, что Илиодор на ваши полтинники купил себе шелковую рясу и отрастил во какое брюхо! – говорил народу худощавый до прозрачности о. Илиодор, для убедительности хлопая себя по животу. – Смотрите же, православные, такое ли у меня брюхо? Шелковая ли у меня ряса? Видите, как врут все пархатые. От меня же вы услышите одну только правду. Клянусь вам вот этой святой лаврой!».
Осенью 1906 г., когда о. Илиодор тяжело заболел, стали говорить, что он сам отравился, боясь нареканий за растрату чужих «пiврублей», и… умер. Но даже когда все убедились, что он жив, евреи продолжали говорить крестьянам: «на шо вы даете тi пiврубли, их монахи соби берут. Ну, хоште, записуйтесь в Союз, а грошей не давайте».
«Почаевские известия» были убеждены, что имеет место целенаправленная агитация против Союза, которая ведется «жидками» и другими врагами. Газета печатала то пересланное редакции письмо «жидов» к старшинам и старостам: «Монахи вас обманывают самым поганым способом», то жалобу какого-то жителя Мирополя на местных евреев, которые в агитационных целях «не жалеют водки на магарычи».
Сельским союзникам приходилось очень солоно. Над ними смеялись волостные писари и старшины, односельчане препятствовали открытию отделов Союза, а лица, сталкивавшиеся с союзниками по каким-то сельским делам, так и норовили содрать лишнюю копейку, выставляя следующий довод: «як маете даваты монахам до Почаева по пиврубля, то также ще добавте и до штукы товару по пиврубля». Какие-то крестьяне с горя даже написали в «Почаевские известия»: просим-де выдать в каждое село бумагу, запрещающую насмехаться над союзниками…
Особенно сильная борьба развернулась вокруг потребительных лавок, которые союзники открывали по селам. Для устранения новоявленных конкурентов евреи-торговцы стали перебивать им цены. В Почаеве евреи-портные отказались шить костюмы из ткани, приобретенной в союзной лавке: «хай тоби там и шьют». Наконец, в двух селах – Лысогорке и Кропивне – потребительные лавки почти одновременно были сожжены, что «Почаевские известия», конечно, отнесли на счет того же самого гонимого племени.
Несмотря на все препятствия, Союз быстро рос. 24.X.1906 «Почаевские известия» писали о 14 тыс. членских билетов, 3.I.1907 – о 65 тыс. домохозяевах, 6.VI.1907 – о 130 тыс.. О. Илиодор впоследствии похвалялся, что в Почаеве «соорганизовал под Русское знамя 2 миллиона народа», имея в виду, кажется, не численность Союза, а население Волыни, в том числе инородцев.
Гордясь своей многочисленностью, Союз не постеснялся показательно исключить из своих рядов двух крестьян за контрабанду и перевод евреев через австрийскую границу.
Стремясь расширить деятельность Почаевского союза на местах, руководители приняли решение оставить членские взносы за 1907 г. в распоряжении сельских отделов.
Росла сеть союзных потребительных лавок. Заводя в селе собственную торговлю, крестьяне вешали гордую вывеску: «Русская лавка». К началу 1907 г. таковых было уже несколько десятков, а через год о. Илиодор говорил о 400-х. «Со всех концов Волыни шлют крестьяне просьбы помочь им завести общественные потребительные лавки», – писали «Почаевские известия».
Почаевский союзный склад процветал. Его ревизия, проведенная в мае 1907 г., определила, что с начала года получено 1518 р. 35 к. прибыли, половина которой пошла на содержание лавки и служащих.