Страница 2 из 16
Забыв о тягучей мелодии, я вернулся мыслями к своему неподвижному телу. Воздуха по-прежнему не хватало, словно легкие мои сдавили металлическим обручем. Совершая попытку сделать глубокий вдох, я невольно положил левую ладонь на грудь. Пальцы коснулись плоти раньше, чем, как я ожидал, это должно было произойти. Встревоженно ощупал я тонкую шуршащую материю, а после еще более боязливо, одними подушечками надавил на что-то мягкое, прикрытое легкой тканью, чего там точно быть было не должно.
Странная мысль пронеслась в голове, и я судорожно провел языком по зубам. Все они были на месте. Даже боковой резец, который я потерял в схватке с Туронским Великаном, — и тот как ни в чем не бывало дополнял собою верхний ряд. В тот день судьба была ко мне добра: я лишился лишь зуба. Остальным, кто отважился навестить пещеру злобного исполина, повезло гораздо меньше моего. Отчетливо вспомнил я хрустальные, полные молчаливой скорби глаза Хранительница Озерной Долины Эллариэль, когда она провожала сына, плывущего на восток по течению Великой Потамы бок о бок с другими телами, объятыми прощальным очистительным огнем. Безусловно, молот убитого циклопа должен был достаться ее великому роду. Ведь именно ее первенец, наш лидер храбрец Аэллин, нанес великану смертельный удар своим сверкающим копьем. Мне удалось тогда вынести героя из логова погибшего исполина. Но раны его были слишком глубоки, а целители — в нескольких часах пути от высочайшего пика Туронских Гор.
Изменения в теле никогда еще не воспринимались так отвратительно во снах. Но теперь мне явно не нравилось то, что со мной происходило. То была не охота на очередного любителя полакомиться эльфийским мясом, тем более не жестокая схватка с демонами преисподней, но я запаниковал.
Мне, конечно, и раньше снились кошмары, и даже порой сцены откровенного и омерзительного толка приходили ко мне во снах, но детализация и нюансы того полуночного видения были какими-то уж чересчур реалистичными. Я слышал едва различимые звуки, ловил носом незнакомые мне запахи, чувствовал странные непривычные ощущения внизу живота, где все казалось слишком широким и свободным.
Медленно водил я взглядом по стенам и потолку. Несмотря на глубокую ночь, я, хоть и смутно, все же мог различить узоры на сводчатых проемах и купольном потолке, оттенки синего и голубого, мерцающие волшебными огоньками в бесчисленных хрусталиках ажурной люстры, нечеткие контуры находившейся в комнате мебели. И все, что меня тогда окружало, казалось настолько непривычным тому, что я мог наблюдать в любом из храмов и святилищ, где я бывал, что мне потребовались несколько минут, чтобы понять, что и чем является.
Несмело я гадал, что обтянутые светлой фактурной кожей подушки на металлических ножках могли бы выполнять роль стульев или лавок. Кружевная подставка из неизвестного мне, но очень прочного на вид материала — что-то вроде стола или, возможно, алтарь. Поверхность, в которую упирались мои ступни, при тщательном изучении оказалась мозаикой из мелких деревянных щепок — собранные вместе они составляли на полу грандиозный узор с солнцем и звездами. И никаких дверей: шесть высоких, расположенных по кругу странной комнаты окон — лишь два открытых.
Я долго просидел так, ожидая, что же будет дальше. В обычных снах все время что-нибудь да происходит: погони и внезапные нападения, полеты и жутчайшие метаморфозы тела. Но здесь, в этих освещенных лунным сиянием покоях, не менялось ровным счетом ничего.
Это то и было самым пугающим.
========== -3- ==========
Долго и напряженно рассматривал я убранство помещения, где мне довелось очутиться, и по некотором времени приметил в дальней от себя стене узкий проем, изысканно обрамленный посеребренным наличником. Выход? Кинувшись к темному отверстию, в последнем шаге от него я остановился. Выдохнув из непривычного тела остатки воздуха, я вышел на бледный свет.
Из мутной темноты, очерченная холодными лунными контурами, на меня смотрела странного вида особа, каких я никогда не видывал в своей жизни. Кожа ее мерцала неприятной синевой, распущенные волосы густыми кудрями прикрывали всю верхнюю часть тела, а снизу необъятных размеров ширилась странного фасона, похожая на колокол, пышная юбка. Присмотревшись, я с трудом различил в ней человека. Лишь приблизившись почти вплотную я, к своему полнейшему недоумению, осознал, что то, что я по ошибке принял за проем в стене, обернулось стоящим возле нее огромным зеркалом, и смотрю я теперь на свое собственное отражение.
Скорчив брезгливую гримасу и получив в ответ недовольный оскал, я перевел взгляд на пышную грудь, вздымающуюся над кружевным корсажем; скорее случайно, чем с намерением провел руками по ниспадающим на плечи кучерявым волосам такого насыщенного цвета, каким бывает лишь пылающий магический огонь — полуденное солнце, пронзающее фиолетовые кристаллики аметиста.
Мне вдруг страстно захотелось взглянуть, что же у меня там, под всем этими нелепыми одеждами. Но еще прежде, чем начать разбираться, как стянуть с себя неудобный, туго облегающий сверху и безмерно расширяющийся книзу наряд, мой ум был потревожен знакомым любому охотнику ощущением чужого присутствия: кто-то еще был со мной в этой комнате. Резко обернувшись, я, однако, наткнулся лишь на небольшую мягкую постель — а скорее широкий трон на высоких ножках, в котором я не так давно очнулся, и на прикрытые ставни окон. Но запах чужого тела, сдобренный порцией резких духов, заставил меня продолжить свои поиски в, казалось бы, небольшом — не шире привычных мне девяти шагов — помещении.
Мой затуманенный в первые минуты взгляд постепенно начал проясняться. Картинка становилась все четче и четче, пока я блуждал пытливым беспокойным взором по голубым с золотистым орнаментом стенам, гадая, что бы все это могло означать. И тут появился он — человек, прямиком из открытого окна, точно ангел, либо же призрак. Ростом он был высок, как показалось мне тогда, сложением — крупный и ладный. Но его нелепые одежды и грубоватое лицо почти заставили меня впервые за весь сон усмехнуться. Чрезмерное количество рюш, бантов и позолоты делали его наряд похожим на облачение детской куклы. Лицо незнакомца, прямоугольно-угловатое, с широким уплощенным носом и ртом таким крупным, какие я редко встречал у представителей человеческой расы, напоминало бы морду гуманоида, если бы не обрамляющий его объемный парик с белоснежными локонами, да еще взгляд — в высшей степени выразительный и разумный взгляд, которым он одарил меня так цепко и радушно, словно бы уже давно ждал нашей встречи.
Волшебство внезапного появления уже мгновение спустя было рассеяно моей внимательностью, так как за одним из окон — либо то была скорее дверь — находился балкончик, откуда мужчина и мог попасть в комнату. Вспомнив, что сплю, я предположил, что балкон нарисовало мое собственное воображение, дополняя непонятные мне картинки странного видения привычными вещами.
Появившийся в комнате мужчина долго смотрел на меня, то сжимая губы в натужной улыбке, то умильно мотая вихрастой головой, отчего казался мне еще более гротескным. Но потом вдруг большие глаза его наполнились грустью, с какой смотрит мать на хворающее свое дитя. Пару раз он пожевал своими ровными мясистыми губами, словно пытался ко мне обратиться, но слова все не слетали с них — он глотал их, как горький настой, периодически морщась и тяжело переступая с ноги на ногу.
Наконец, пара слов-таки вырвались из груди наружу.
— Ну здравствуй, Кори! — человек начал с приветствия, и я, конечно же, не сразу понял, что он обращается ко мне — я даже за спину себе заглянул: но никого, кроме нас двоих, в комнате не было. — Если бы ты только знала, как я рад, что мы наконец-то можем поговорить, — закончив вторую свою фразу, от сделал порывистый шаг мне навстречу — с не меньшим побуждением я синхронно отступил на шаг назад. Несмотря на вполне безобидный вид стоящего напротив мужчины, меня сильно озадачило то, как звучали слетающие с его губ слова: никогда еще я не слышал от незнакомцев в свой адрес подобного неучтивого, фамильярного обращения.