Страница 126 из 157
— Да, — улыбнулся Дима. — Это точно. Для начала, я должен попросить прощение. Должен, но сомневаюсь, что заслуживаю его. Вернее, я хочу попросить его, но не для себя. Влад… — произнёс парень, напряжённо хмуря брови. — Хоть и умный, он всего лишь ребёнок. И с каждым днём я всё больше и больше замечаю в нём свои черты. Род Драгомировых хоть и несёт довольно большую историю, но радости от этого больше не становится. Знаешь, я ведь мифологией увлёкся не просто так. Проблема в том, что в семейных архивах есть свиток, в котором говорится, что наш род происходит от одной из Мойры — древнегреческой богини Судьбы.
— Что?.. — удивилась я, думая, что парень разыгрывает меня, но Дмитрий был серьёзен.
— Существует миф, что у Древней Греции существовало три сестры, которых называли Мойрами. В их руках заключались судьбы каждого живого человека на земле. И не только человека, но и вообще всего живого. Старшая сестра, Лахесис, выбирала судьбу человека ещё до его рождения. Она начинала плести нить, выбирая начало его пути. Средняя сестра, Клото, вплетала в нить судьбы все необходимые события, которые обязательно должен встретить перед собой человек. Будь то друзья или враги, любовь или измена, всё проходило через выбор Мойры Клото. Что касается самой младшей сестры, Атропос, то в её руках всегда были золотые ножницы, которыми она обрывала нити судьбы, какими бы они интересными и прекрасными не были. Всё, за что бы она не бралась, получало свой конец. Она не могла создавать, не могла выбирать, она только разрушала и приводила с собой Смерть. Такова древнегреческая легенда о трёх сёстрах судьбы.
— В это верили древние греки? — переспросила я.
— Это не важно, — вздохнул парень. — Важно то, что самая младшая сестра, Атропос, возненавидела свои способности. Она завидовала своим старшим сестрам за то, что никогда не сможет насладиться чем-то или полюбить кого-то, в последствии не уничтожив всё, до чего коснётся. В какой-то момент, отчаяние привело Мойру к тому, что она готова была покончить жизнь самоубийством, наплевав на возложенную на неё ответственность. Тогда Зевс, тот, кто также часто навещал сестёр и прикладывал руку к человеческим судьбам, предложил Атропос того, кого она не сможет убить. Им был молодой оракул, живший и служивший в храме Зевса. Именно от них двоих и пошёл наш род. Однако Зевс перед этим потребовал каждого первенца в роду отдавать ему, чтобы те продолжали наследие Мойр и вершили судьбы людей. С тех пор, каждый первенец в главенствующей семье рождается с способностями младшей сестры Атропос.
— Это… Это… — шептала я, не зная, какие подобрать слова.
— Трудно в это поверить, знаю, — кивнул Дима, тем самым стряхивая с головы скопившуюся бетонную пыль. — Но так говорится в наших семейных свитках.
— Так ты… древнегреческое божество? — спросила, затаив дыхание, но Дима почему-то после этого вопроса засмеялся.
— Нет, я человек. Думаю, и Мойры тогда также были обычными людьми, просто со сверхспособностями. Экстрасенсы того времени.
— Но… твои раны… — всё ещё сомневалась я, опуская взгляд на живот.
— Моя способность позволяет поглощать жизненный потенциал кого угодно и образовывать его в свою собственную силу. Она залечивает раны, восстанавливает здоровье, омолаживает… В прошлом, когда мы с Викторией были обычными подростками, я задремал под деревом у них в саду. Тогда Виктория нашла меня и решила в шутку воспользоваться положением. Это был лишь легкий невинный поцелуй, но за него она потеряла несколько лет своей жизни. И не просто потеряла, а передала их мне. Она стала старше, а я… как видишь, взрослею не очень быстро.
— Всего один поцелуй… — повторила я, припоминая их разговор.
— Родители ещё задолго до того, как я и Виктория познакомились, решили обручить нас. Для наших семей с такой длинной и благородной историей, как наши, это считалось нормой. Девушку следовало воспитывать как жрицу, и у неё был весь на тот момент потенциал. Лишь для того, чтобы, когда наступит нужный момент, она не стала пеплом, развеявшись во времени. Но увидев, что произошло всего за одно мгновение, решил, что проще быть одному и лично разорвал все договоры о помолвке. Глава семьи Арских не настаивали на обратном.
— Но Вика похоже думает иначе, — справедливо подметила я.
— Да, она упряма, — согласился он. — Своим поступком я задел её гордость. И теперь она просто хочет доказать себе, да и всем остальным, что достойна. Но я считаю это ребячеством и глупостью. Она не понимает того, чего действительно хочет.
— Ты… больше ни к кому не можешь прикасаться? — поинтересовалась. — Если, конечно, не считать меня.
— Мог до своих родителей. В принципе, наши способности не распространяются на кровных родственников.
— Значит, ты можешь прикасаться к Владу?
— Теоретически, да, — кивнул он. — Но я ни разу в жизни этого не делал. Всегда старался держать его на расстоянии, так как боялся навредить. У него выдающиеся способности, которые чем-то напоминают возможности средней сестры судьбы, Клото. Однако, его всегда бросали. И от него всегда отказывались. Я, родители, слуги, знакомые… Стоило кому-то только узнать о возможностях мальчика и его умственных способностях, как его тут же старались сторониться. У него никогда не было друзей, поэтому я был действительно рад, что у Влада появился кто-то, с кем он может быть просто самим собой. Ребёнком. Я был лишен этой возможности. Так что, я очень прошу тебя, Ирис, ты можешь ненавидеть меня. Можешь презирать, избегать и держаться на расстоянии. Я всё приму и со всем смирюсь. Но прошу, не вымещай скопившуюся на меня ненависть на Влада. Он только начал доверять людям. Это всё, о чём я смею тебя просить.
— Боже… — вздохнула, обхватив ладонями лицо.
И что это было? Вывалил на меня всё это. Ненависть? Да, когда я его ненавидела? Да, я была зла, мне было обидно и больно, но ненавидеть? Уж точно не после того, как парень прыгнул за мной в бездну. В прямом и переносном смысле. Ведь то место, в котором мы оказались, уж точно курортом не назовёшь. Да и какая разница? Бетонные плиты стремительно опускаются вниз. Мы умрём.
— Всё не так, Дима, — почти простонала я, вплетая пальцы в собственные волосы. — Я тебя не ненавижу. Я… Я… — На голову вновь упал кусочек бетона, из-за чего пришлось прикрыть глаза ладонью. Хах, а конец всё близок… И какой во всём этом смысл? — Ты мне нравишься… — призналась я, обхватывая свои колени руками и смотря на носки ботинок. — Очень. Именно из-за этого и было обидно. Но я понимаю, что у тебя по сути и выбора нет. Мы слишком разные. Из разных миров и сословий. И мне просто пришлось это напомнить.
— Ирис, о чём ты? — с легким смехом спросил Дмитрий, наклоняясь ко мне и обхватывая ладонями моё лицо, чтобы в этой темноте мы смогли разглядеть друг друга. — У меня всегда был выбор. Всегда. Да, он не такой, как у обычных людей, но поверь, выбор у меня есть. Даже в тот момент, когда я нанимал тебя на работу, или, когда увольнял, или даже когда прыгнул за тобой в пропасть. У меня всегда был выбор. Но я делал его без сожаления. Даже сейчас, я прекрасно осознаю, в каком положении мы находимся, но мне всё равно.
— Но, Дима, твоя сила… Ты ведь можешь спасти себя, — почти шёпотом молила я, чувствуя, как в груди вновь становится больно. — Спасись. Прошу тебя.
— Я думал об этом, — также тихо прошептал он, прислоняясь к моему лбу своим. — Но ничего не выйдет. Разрушая одну плиту, я лишь ускорю падение остальным, что над ней. Мы будем похоронены заживо, так или иначе. Но ты… ты ведь тоже можешь…