Страница 47 из 67
Я вздохнул.
— Ладно, — решил я. — Пожалуй, покажу тебе кое-что? Только учти: о том, что увидишь — никому ни единого слова! Поняла?
Мы вышли из лазарета, когда на лагерь спустилась ночь. Было холодно и сыро. Лика шагала рядом со мной, пряча лицо за поднятым воротом офицерской шинели и нахлобучив на глаза фуражку с кокардой медицинских войск. Этот маскарад был неизбежен, иначе нас развернули бы у первого же поста по дороге в зону. Прикид пришлось одолжить у врача-старлейта, уговорив его посодействовать в должностном преступлении.
Конечно, я понимал, что не должен не то что показывать Лике аномалию, я не мог даже разговаривать с ней об этом. Но именно Лика имела право знать правду. Пожалуй, больше любого из нас. И ещё я был уверен — всё, что она увидит в зоне, для других так и останется тайной.
Кроме шатохинских ребят, которых я всех уже знал в лицо, а многих и поимённо, военные поставили по периметру и у КПП ещё и своих людей. Но мой жетон пока ещё открывал здесь любые двери, и мы без проблем добрались до аномалии.
Даже ночью здесь кипела работа — военные осушали земснарядом болото и вколачивали коп-
ром длинные пластанитовые сваи — основу для будущего купола. Среди шума и суеты на нас никто не обращал внимания.
С разных сторон зону освещали четыре мощных прожектора, и всё, что происходило там, было видно, как белым днём. Мы остановились в двух шагах от высокой сетчатой ограды, за которой притаилось то, что закрытые документы именовали аномалией 13–28.
Зона вновь поменяла обличье, отвоевав у чёрной, оттаявшей земли ещё несколько метров. Голец больше не стонал. Собственно как голец он вообще перестал существовать. Выпустив из-под себя целый лес кривых уродливых пасынков, он сморщился и опал, как осклизлый гриб-перестарок. А у его подножья появилось целое озерцо — огромная лужа маслянистой, отдалённо напоминающей нефть, жидкости. Озерцо жило своей жизнью — время от времени оно начинало бурлить
и над его поверхностью взлетал тёмный, лоснящийся на свету, гейзер. Всё остальное было здесь
как всегда: пузыри, шары, иголки… Хотя нет, какие-то чёрные клочья поднялись вдруг из зарослей слева. Больше всего похоже на сажу. Интересно, видел ли это Радостин.
— Страшно… — прошептала рядом со мной Лика.
Она выглядела бледной и потрясённой. Я взял её за руку.
— Скажите, Сергей Александрович, всё это, — Лика обвела глазами чужой, непонятный мир, который мы называли зоной, — всё это из того лишайника, который убил дедушку?
Я кивнул.
— А почему же вы не уничтожите здесь всё? Оно ведь растёт. Оно может убить и ещё кого-то.
Я снова кивнул.
— Видишь ли, Лика, не всё так просто. Конечно, можно пригнать сюда танки, артиллерию, сбросить водородную бомбу. Можно. Но я расскажу тебе сначала одну старую притчу. Однажды человек встретил пчелу и попытался поймать её. Пчела укусила человека. Закричав от боли, он размахнулся и убил пчелу. Другой человек не стал убивать пчелу, а пошел за ней. Обнаружил дупло на дереве, нашёл в нём мёд, воск, прополис. Из мёда он сварил вино, из воска сделал свечи, а из прополиса лекарства, — я покосился на Лику, она внимательно слушала. — Да, ты права, пока нас только кусают, но это вовсе не значит, что нужно раздавить зону, как ту пчелу. Кто знает, быть может, пройдут годы, а может десятки лет — мы научимся понимать её, научимся жить с ней в мире.
— Да, наверно, вы правы, — вздохнула Лика. — и всё это время люди будут держать её в клетке? –
— она показала на каркас будущего купола, — а вы уверены, что клетка её удержит?
— Нет, Лика, не уверен, — признался я, — но очень надеюсь, что удержит.
— Тогда и я очень надеюсь, — улыбнулась Лика. — Сергей Александрович, — спросила она вдруг,
а вы, наверное, скоро уйдёте от нас?
— Можно сказать, уже ушёл. Завтра возвращается ваша Лариса Фёдоровна. Мы её вызвали из командировки.
— Понимаю, — Лика грустно кивнула, — а вы придёте на выпускной бал? Я приглашаю вас.
— Приду, Лика. Обещаю!
Мы снова надолго замолчали, глядя на колышущийся, бурлящий, живущий своими законами,
полный тайн, загадок и смертельной опасности мир. Чужой мир.
Лика поёжилась.
— Холодно, — сказала она, — пойдёмте?
— Пойдём, — сказал я.
Мы уходили. Мы возвращались в свой мир. Тоже не всегда понятный, тоже часто таинственный и часто очень опасный. И всё же близкий и родной. Наш мир.
Они уходили. Зона смотрела им в спины. Они были не опасны. Пока не опасны. И, пока, бесполезны. Но скоро они станут нужны. Станут необходимы. Без них трудно подчинить этот мир
новой жизни. Их разум, их силы — всё станет служить ей, Великой матери. Теперь уже скоро.
Теперь уже очень скоро…
Часть 4 "Феррониды" Глава 1
ЧАСТЬ 4 ФЕРРОНИДЫ
Вместо пролога
Окраина Галактики. 12 кпс от Солнца. Всемирное время 22.06.2020.
Миллионы циклов прошли в старых мирах с тех пор, как неутомимые гоа породили на них
Жизнь. Кое-где удалось возвести Жизнь до пределов Разума, а несколько миров и вовсе достигли Асван-саварганджа.
Но здесь, на периферии звёздного диска, вокруг горячих солнц вращались лишь безжизненные
планеты. Теперь пришла и их очередь.
Пульсирующий сгусток матры возник из пустоты вблизи пятой планеты звезды Хог. Только на
этой, пятой, планете был океан, и поэтому была выбрана именно она. Правда, тут почти не было атмосферы, но гоа справятся с этим. Каких-нибудь сто тысяч циклов, и планета окутается плотным газовым покрывалом. Так было везде, так будет и здесь.
Матра вспыхнула серебристым светом и выпустила из себя шесть крохотных коконов. Новорождённые гоа закружились вокруг матры, а затем одна за другой понеслись к мёртвой планете.
Предназначение было выполнено. Матра растворилась в пустоте так же внезапно, как и появилась. Теперь, упав на планету, гоа сами должны были позаботиться о себе и своём назначении. Оставленный на дальней планете страж мог прийти к ним на помощь лишь при самой большой опасности.
Но пока молодым гоа ничто не грозило, и можно было начинать плести из нитей Великой пустоты и потоков Хаоса предначертанное: Жизнь, Разум, Познание…
Шахта «Прибыльная». 23 июня 2020 г. Ночь.
Ночная смена для оператора — мука. Сиди, как сыч, перед пультом да смотри на ползающие по паутине штреков вагонетки с рудой. Скукота. Забойщикам что! У них там повеселей. Врубил автомат, наколол руды и кури, трави анекдоты на всю бригаду…
Коля Кузнецов, оператор «Прибыльной», битый час тщетно боролся с властью Морфея, то и
дело стукаясь лбом о приборный стол. Не помогало ничего — ни крепкий кофе, ни «звучок» с музой. Перед глазами мелькали зелёные гусеницы составов, бегущих где-то там, глубоко под землёй, крутился разноцветный калейдоскоп огоньков на пульте — всё сквозь сон.
Сирена взвыла внезапно, в клочья разрывая соборную тишину операторской. Коля ошалело заморгал, пытаясь сообразить, что стряслось.
«ВНИМАНИЕ! СХОД СОСТАВА В ШТРЕКЕ 4. РАЗРЫВ РЕЛЬСОВОГО ПОЛОТНА» — замета-
лись по табло аршинные буквы.