Страница 35 из 67
— Курить вредно, Андрюша, — сообщил я и отодвинул его с пути.
— Как-нибудь без ваших советов обойдёмся, — огрызнулся он у меня за спиной.
Я не стал вступать с ним в полемику. Отключив спецконтроль, я открыл дверцу и сел в машину. С виду моя старушка и впрямь не являла собой эталон для автолюбителя. Левое крыло было
здорово помято, на бампере и капоте зияли аршинные царапины, а по заднему стеклу кривым
зигзагом бежала трещина.
Но, как бы удивились мои старшеклассники, если бы узнали, что эта колымага, только внешне выглядела как вазовская "десятка". Снабжена новейшим сублимационным движком, она способна способна была за пять секунд дать двести миль в час, вылезти на двух мостах из любого болота и идти по курсу собственного бортового компьютера даже в отсутствии водителя. Да и стекло, даром что побитое трещиной, легко держало пулю 7,62. Впрочем, как и весь кузов. Одним словом, форма в данном случае явно не соответствовала содержанию.
Я включил зажигание, отъехал квартал от школы и, по привычке, проверил тайник. Кнопка под приборной панелью открывала миниатюрный сейф, где лежали комп, пачка казённых денег и запасной ствол. Всё было на месте.
Свернув на главную улицу посёлка, я покатил мимо типовых сборных домиков, в которых обитали шахтёры. Всякий раз после работы я заезжал в центр, чтобы в местном «супермаркете» купить что-нибудь вызывающее — цветы или шампанское. По моей собственной легенде, которой я охотно делился с продавщицами, всё это приобреталось в дар невесте, якобы работающей в закрытой зоне геологом. Таким образом, легко объяснялись мои ежедневные поездки в то место, куда, как было известно всем в посёлке, так просто не проедешь — только по пропускам.
Поселковый «супермаркет» представлял собой куб из тонированного стекла, внутри которого
помещалось три этажа всяческого съедобного и несъедобного товара, в котором нуждалось полуторатысячное население «Нового».
Как всегда в это время, основными покупателями здесь являлись молодые мамаши, вывезшие своих чад на свежий воздух. Оставив коляски с младенцами у входа, они чирикали возле витрины с косметикой о прививках и памперсах. Мое появление вызвало в их обществе легкую волну оживления, и на гребне этой волны выплыла ко мне навстречу прехорошенькая продавщица Настенька. Настенька купеческим жестом выложила передо мной на прилавок шикарную коробку бабаевских ассорти.
— Только что разгрузили, — заверила она, — свежайший товар.
Я немедленно раскошелился. За моей спиной, в отделе косметики, зависла пауза, свидетельствующая о повышенном внимании общества.
Я поблагодарил Настеньку и направился к дверям.
Выскочив на пустынный большак, я достал из тайника комп и прочёл телекс от шефа.
Пилигрим — Скифу.
По данным ФСБ к зоне проявляют активный интерес спец. службы некоторых государств.
В связи с этим необходимо принять дополнительные меры по охране периметра, а также к выявлению лиц, которые могут быть причастны к сбору информации о зоне. Особый контроль установить за журналистами иностранных СМИ, представителями иностранных фирм, а также активистами международных экологических организаций.
Глава 4
Обдумывая последний релиз шефа, я незаметно добрался до места. Короткий апрельский день
был уже на исходе, и впереди, в сумраке, замерцало рубиновое ожерелье сигнальных огней, разбросанных вдоль границ зоны. Прямо перед машиной возникла полосатая штанга шлагбаума с
прицепленной к ней табличкой:
«Внимание! Территория арендована компанией «Полимет — Импекс». Въезд только по пропускам!»
Миновав КПП, я оказался внутри охраняемого периметра. Прошло всего две недели, как наша
группа скупила под видом частной компании несколько окрестных сопок и приступила к работе. Сделать успели многое: обнесли аномалию колючкой, разбили лагерь, отсыпали щебёнкой дорогу.
За поворотом показался лагерь — несколько щитовых домов, вроде тех, что я видел в посёлке, и сорокафутовый трейлер, оборудованный под лабораторию типа «Гефест». В стороне от площад-
ки вспыхивал огонёк сварки. Монтажники собирали каркас будущей смотровой вышки.
Возле трейлера, освещённые одиноким прожектором, дремали старенький джип и микроавто-
бус. Я пристроил к ним на постой свою колымагу и, прихватив «жениховскую» коробку конфет, выбрался из машины. У подножки трейлера меня грозно облаяли. Грей! Не узнал, бродяга. Я поприветствовал пса свистом и поднялся в лабораторию. Больше других мне сейчас нужен был наш генетик Олег Викторович Радостин. К этому часу он наверняка уже вернулся из зоны после очередного осмотра.
Я не ошибся. Профессор был на месте. Он сидел на краю своего рабочего стола возле тубуса ионного микроскопа и задумчиво курил, пуская дым в приоткрытую форточку. Увидев меня, он изящным щелбаном выстрелил окурок в синеющий за окном мрак и спрыгнул на пол.
Если бы я не знал, что передо мной гений современной генетики, по которому давно плачет нобелевка, я, пожалуй, принял бы его за конокрада. Природа наградила Олега Викторовича чёрной цыганской шевелюрой, широкой белозубой улыбкой и умными карими глазами. Всё это богатство дополняла ухоженная окладистая борода.
Радостин протянул мне руку и заявил:
— Привет, Сергей Александрович. У меня есть, что тебе показать.
— У меня тоже есть новости, — я оглянулся, ища, куда бы пристроить коробку ассорти, но всё было завалено, и пришлось водрузить её на масс-спектрограф, — сначала давай выкладывай, что тут у вас.
— Тогда, пройдём, — предложил Олег Викторович, — у меня всё на сервере.
Лаборатория, как подводная лодка, была разбита на отдельные отсеки, и компьютерный отдел
размещался в отдельном боксе, защищенном от всех видов электронной прослушки. И это было отнюдь не излишней предосторожностью.
Мы прошли по узкому пенальному коридору в маленькую, освещённую лишь мерцающими экранами дисплеев, комнату.
— Садись, педагог, — предложил Радостин и занялся клавиатурой компьютера.
— Не просто педагог, заметь, — я нашарил в темноте кресло и сел, — а педагог с передовыми взглядами и свежими идеями.
— Свежие идеи нам сейчас понадобятся, — Радостин доколдовал с программой, широко развернул на меня монитор, и я увидел на экране медленно вращающуюся разноцветную спираль.
— Это структура ДНК, — пояснил Радостин, — мне удалось получить её с фрагментов новообразований в зоне. Так вот, — он показал стрелочкой курсора на оранжево-красную линию, — видишь?
Это третья комплементарная нить. Третья, представляешь!?
Я представлял. Каждый троечник знает ещё со школы, что молекула ДНК сплетена только из
двух нитей.
— Но, самое интересное даже не в этом, — профессор вычленил фрагмент из оранжево-красной нити, и рядом с ним появилась его структурная формула. — Основой всех аминокислотных мономеров в этой третьей нити является железо. Заметь, не углерод, а именно железо.
— Железистая жизнь? Невероятно! Но ведь на земле ничего подобного не существует. Может быть, мутация?
— Мутация? — Радостин задумчиво поскрёб свою цыганскую бороду. — Нет, Серёжа. Здесь всё куда как сложней. Сама основа этой жизни принципиально отличается от земной.
— То есть?
— Видишь ли, есть такое понятие как хиральность. От греческого «хирос» — рука. Так вот, все живые полимерные молекулы на земле имеют правую хиральность. Они как бы закручены правой рукой, — профессор сделал движение, будто завинчивая пробку на воображаемой бутылке. — Понимаешь?
— Понимаю. А эти? — я кивнул на экран. — Эти закручены влево?
— Да. Влево.
Мы помолчали, глядя на странную вращающуюся на экране монитора молекулу.
— И что ты об этом думаешь? — спросил я наконец.