Апокалипсис местного значения

При поиске вертолёта следует учесть, что преступники хорошо вооружены, чрезвычайно опасны и имеют при себе документы на имя майора ФСБ Грибова Г.Р.

P.S. Обеспокоен молчанием.

Сознание вернулось почти сразу. Боли я не чувствовал, и было непонятно, жив я ещё или уже нет. Известно, что, когда душа покидает тело, начинаешь видеть себя как бы со стороны. Нет, со стороны я себя не видел. И не нёсся по чёрному коридору на сияющий впереди свет, подобно большинству покойников. Вместо этого я просто лежал лицом вниз, раскинув руки, как Иисус.

Вдалеке послышались голоса и шорох осыпи. Те, кто в меня стрелял, спускались, чтобы убедиться, что я мёртв. Если они увидят меня живым, то им ничего не будет стоить исправить свою ошибку. Меня это не устраивало. Я незаметно пошевелил сначала руками, затем ногами. По отдельности всё вроде бы действовало. Собрав остатки сил, я заполз за спасительную глыбу и затаился. Тишина — ни криков, ни выстрелов. Значит оттуда, где были сейчас мои преследователи, они меня просто не видели. Что ж, судьба давала мне шанс в виде фактора неожиданности. Я обежал своё укрытие и выглянул с другой стороны.

Преследователей было четверо. Первой шла Джил со своим «Страйкером» в руке. Следом топали два мордоворота в камуфляже. Один со снайперским «Кавказом» наперевес, другой держал на плече миниатюрный автомат неизвестной мне марки. Последним, тяжело отдуваясь, двигался немолодой полный господин в сером клетчатом пиджаке и кремовых брюках. Такой прикид больше подошёл бы для игры в гольф, но никак не для беганья по горам. Оружия при господине не было. Всё правильно. Для таких, как мистер Смит, — а это без сомнения, был он, — оружием являются комп и «Паркер» с золотым пером, которым подписываются чеки в сотни тысяч евро.

Я достал свой «Стерх», снял его с предохранителя и стал ждать, когда вся компания подойдёт поближе. Тем временем мои противники заметили отсутствие тела и остановились в нерешительности, вполголоса решая, что делать. Я тоже решал — кого из них достать первым. Госпожа Браун отпадала сразу. В женщин я не стреляю, даже таких стервозных. Мистер Смит был мне куда как интересней живым. Оставались двое в камуфляже. Я быстро прицелился и выстрелил.

Тот тип, в которого я метил, выронил винтовку и, схватившись за простреленную ногу, упал. Остальные бросились в стороны и залегли. Тут же в ответ раздалась запоздалая очередь. Парень с автоматом наверняка не видел меня, и дырявил белый свет скорей для острастки.

У меня не было никакой охоты ввязываться с ним в перестрелку. Цели своей я достиг: раненый на какое-то время свяжет руки всей этой компании, и я мог от них оторваться. Я заполз за свою спасительницу, базальтовую глыбу, и, прикрываясь ею, рванул в сторону рощицы, пестревшей в обманчивой близи. Автоматчик за спиной яростно опустошал магазин за магазином. Под этот аккомпанемент я и добежал до нового укрытия.

Когда убогие чахоточные берёзки и тощие серые осины сомкнулись за мной, я без сил рухнул на рыхлый, губчатый мох. Пролежал я так долго, не в силах сделать дальше ни шагу. Пахло плесенью и прошлогодней листвой. Сердце, гоняя по венам отравленную транквилизатором кровь, работало с интенсивностью отбойного молотка. Наконец тупой болью отозвалась и спина. Я ощупал пространство между лопатками. Ни раны, ни даже царапины от пули не было. Озарённый смутной догадкой, я подтащил к себе сумку. Так и есть. Сбоку, на самом видном месте, зияла аккуратная, точно прожженная сигаретой, дырочка. С другой стороны отверстия не было. Дрожащей рукой я вытряхнул всё из сумки. Невероятно! Пуля, пробив плотно скрученную ветровку, угодила в лезвие ножа. И сталь выдержала. На блестящем золлингеновском клинке осталась лишь едва заметная глазу вмятина. «Воистину чудны дела твои, Господи!» — пробормотал я, холодея от сознания того, что пуля могла взять на дюйм в сторону. На самом дне нашлась и она. В сплющенном свинцовом кусочке ещё можно было угадать 9-ти миллиметровую красотку от того самого «Кавказа», чей хозяин лежал сейчас с пробитой ногой. Что ж, справедливость в какой-то мере восторжествовала.

Я сгрёб своё барахло обратно в сумку, оставив только фляжку с водой. Жадно напился и встал. Прикинув, в какой стороне от меня злополучная стройка, я решил всё-таки двигаться туда. Сколько-то времени я брёл, петляя по перелеску, пока он не выпустил меня на еле приметную тропу. Намаявшись по колючим кустам и высокому травостою, я воспринял её как очередной подарок судьбы. Идти стало заметно легче, и я приободрился.

Но на этом мои везенья закончились. Тропа неожиданно упёрлась в широкую лесную прогалину, окружённую бурой болотной жижей. Дальше идти было некуда. Я остановился, не зная теперь, что делать.

И тут я услышал звук. Он быстро приближался со стороны леса, нарастая до оглушительного рокота, и через мгновенье из-за макушек деревьев вынырнул хищный силуэт камовского «Скорпиона». Вертолёт сделал надо мной круг и стал снижаться прямо на край болота. На его чёрном фюзеляже не было никаких опознавательных знаков. Только номер. Такие вольности могли позволить себе разве что федералы. «Шустрые ребята, — меня озадачила оперативность фээсбэшников. — Может Елизавета каким-то чудом вышла на них? Ладно, сейчас всё выясним».

«Скорпион» мягко приземлился, всколыхнув винтами камыши и болотную ряску. Из его чрева выпрыгнула четвёрка парней в пятнистых спецназовках и рассыпалась вокруг вертолёта, взяв под контроль сектора по сторонам света. Сразу видно — натасканные ребята, да и вооружены неплохо. У каждого на поясе шокер, гранаты для подствольника, нож. В руках по «Малышу». Элитная игрушка, пистолет-пулемёт Малышева. Редкая. Доступен только спецназу да, может быть, самым продвинутым террористам.

Из вертолёта, вслед за парнями, выпрыгнул человек в штатском. Он быстрой тигриной походкой направился в мою сторону. Был он высок ростом, хорошо сложен и стремителен.

— Карельцев? Сергей? — спросил штатский, приближаясь.

— С кем имею честь? — осведомился я, оставаясь стоять на месте. «Странно, — мелькнуло в голове, — откуда он знает мою фамилию? Елизавете я называл лишь своё кодовое имя. Да и в самом штабе, в Беломорске, знают только его». Я не успел развить эту тему — штатский остановился и протянул мне руку.

— Майор госбезопасности Грибов, — улыбнулся он.

Что-то в его улыбке мне не понравилось, но я машинально пожал протянутую руку. Лучше бы я этого не делал! В ладонь точно плеснули раскалённым свинцом, а в голове полыхнуло так, будто в черепе сработал ядерный заряд килотонн в двести. Я вырубился в третий раз за последние сутки. Даже для меня это было, пожалуй, многовато.

Брюссель. Штаб — квартира Европейского отдела Интерпола. 14.06.2019 г. Утро.

— Вы конечно помните, мсье Сарз, что мы делаем общее дело? — на ужасном французском проговорил коротышка в мешковатом фисташковом пиджаке, сверкнув на собеседника стеклами своих тёмных очков. Говорящий был не кто иной, как Джон Кейси, полномочный представитель Североамериканского отдела Интерпола в Европе. Тот, к кому он обращался, хозяин кабинета, Дюк Сарз, крупный ухоженный мужчина с проседью на большой круглой голове, держал кончиками пальцев тонкую манильскую сигару и сквозь дым наблюдал за собеседником.

Мсье Сарз поморщился. То ли от дыма, то ли от произношения американца.

— Это излишнее напоминание, мистер Кейси, — бархатным голосом произнёс Сарз на чистейшем английском. — Я уверяю вас, что наш отдел будет чрезвычайно рад оказать помощь своим американским коллегам. Прошу вас, давайте перейдём к сути дела.

Кейси усмехнулся. «Как же. Рады вы помочь. Держи карман».

Между директором Европейского отдела и Джоном Кейси существовал давний классовый антагонизм. Если Дюк Сарз считал себя аристократом в седьмом колене, то Кейси начинал свою карьеру как информатор в среде бруклинских наркоманов. Где уж тут взяться взаимопониманию? Но работа есть работа.