Между двух миров

Ты обращаешься к Ольге, которая не отрываясь, смотрит на чашку.

— Анна, продолжайте, — просит Гереро. Он смотрит только на тебя. — Ваш подопечный, Фархад, он получается, был узником? Его приговорила королева?

— Да, это можно назвать тюремным заключением, смертной казни, как понимаете у нас нет, да и само наказание теряет смысл, когда ты можешь умереть и переродится. Но память можно закольцевать в оболочке, на начальном этапе, так личность никогда полностью не восстановится, и каждая жизнь будет новой. Первые пятнадцать лет всегда стираются из памяти, как первые пять лет у человеческого ребенка. Кто бы ни был заперт в теле Фархада, но Ее Величество приговорила его к забвению. Его или ее вина мне не известна, я всего лишь надсмотрщик.

— И палач, — говорит Ольга. Чай она уже допила и теперь разглядывает дно чашки.

От презрения в ее голосе не спрятаться и ты закрываешь глаза. Темнота только кажется спасительной.

Ольга отодвигает чашку, встает, громко задвигает стул, а потом неторопливо выходит из кабинета. Она там аккуратно закрывает за собой дверь, что ты не сразу понимаешь, что вы с Гереро остались вдвоем.

— Простите, Анна, она не имеет права вас судить, — говорит Гереро. — Наша работа, как и работа вашего дознания, выяснить истину, но об этом, увы, многие забывают. Так зачем по вашему Морин Гуревич дала Фархаду координаты усыпальницы?

— Там есть письмо, которое все ему объясняет, я написала его на случай если мы разделимся. Как об этом могла узнать Морин, я не знаю, даже догадок нет, но если целью было освободить его сущность, то видимо они следили за мной. Возможно, не один год.

— Ваше развоплощение, как вы думаете, он на это способен?

— Да, — отвечаешь ты, не задумываясь. — Способен. Всегда используй преимущество неожиданности, когда имеешь дело с более сильным противником. Заары — охотники, их противник, он же жертва, в естественной среде намного превосходит их по силе, поэтому они созданы мыслить в рамках одной выгодной позиции за раз. Это инстинкт. Пользоваться же преимуществами долгосрочной перспективы они учатся в более стабильном возрасте. Я дала ему возможность и он напал. Я сама его этому научила.

— Что он использовал? Что способно превратить тело в горстку пыли? Я не видел отчетов, но и так представляю, это должно быть что-то очень мощное! Мне казалось что по эту сторону каньона Ирр, где ваш Творец не видит, такие фокусы невозможны!

Чашка все еще висит в воздухе и Гереро косится на нее.

— Официально, так и есть, — подтверждаешь ты. — Под куполом печати ограничены в своих возможностях, скорость слишком медленная, нельзя выстроить печать длиннее трех элементов в цепи, а это очень простая печать, — ты указываешь на чашку. — Вот такая например. Это можно считать фокусом, любой неведомый способен на это начиная с трехлетнего возраста, для этого даже думать не надо, слой уже имеет интерфейс, который интуитивно понятен, и энергии нужно очень мало. Даже человеческое тело способно ее сгенерировать и пропустить через себя. Есть конечно особенности, нужно учитывать биологические различия оболочек, а для этого требуются много лет исследований, но в теории, вы вполне могли бы овладеть низшим уровнем эо, только вашу жизнь это скорее всего сократило бы. Я увлеклась, простите.

— Я бы с удовольствием послушал ваши лекции, Анна! Уверен, вы очень многое можете рассказать! Жаль я не могу снова сесть за парту! Так что это был за источник энергии?

— Не знаю, но что-то из запретного арсенала это точно.

— А что по поводу его лжи? Зачем он ее придумал?

— Мне кажется, это не он придумал.

— А Морин он мог убить по чьей-то указке?

— Морин могла его разозлить, он мог сорваться, когда прочел письмо…

Сомневаться намного проще чем лгать, ты не хочешь усложнять и без того сложное дело. И хотя ты уверена, что Морин спровоцировала Фархада, а может даже попросила его убить ее, потому что это было частью ее плана, но доказательств у тебя нет.

— Предположим, они встретились на кладбище. Он пришел, потому что она что-то сказала и ему стало интересно. Она рассказывает ему правду, открывает усыпальницу, показывает ваше письмо, он злится, выходит из себя и убивает ее. Случайность. А что дальше?

— Кто-то ловит его, связывает и бросает в люк, — говоришь ты и качаешь головой. — Нет, он дал себя связать, он не сопротивлялся, возможно он даже хотел, чтобы его убили. Что если его история — правда? Он выходит с кладбища, идет по улице и тут стоит фургон. Они видят его, нападают, он не сопротивляется…

— Друзья Морин?

— Не знаю, возможно. Надо все таки искать фургон и холодильники. Морин и Рафаэль торгуют наркотиками, наркотики делают из заарского яда. Яд надо где-то хранить. Все эти убийства должны иметь практическую цель. Предположим, это яд, но из молодняка много не выдоишь. Как получать яд в больших количествах? Доктор Асама придумал гениальную схему — благотворительность, он выходит к трибуне и просит зааров сдавать яд, чтобы спасать жизни людей. Как удобно, что те, кому выпал жребий самого редкого на данный момент заболевания, те самые три с половиной человека, имеют за спиной влиятельных друзей с очень громкой фамилией…У вас есть список пациентов доктора Асамы, Владислав? А список больных в других штатах? Загляните в него и вы поймете, что я имею в виду. Уверена, вы найдете там фамилию Латимер.

Гереро кивает.

— Да, я знаю, сначала заболела Вера, и она передала этот недуг Марине. Семья тратила огромные деньги, они даже создали фонд борьбы с этой болезнью. Доктор Асама был приглашен на открытие фонда, как почетный гость и консультант, он читал двухчасовую лекцию о наследовании сломанных генов.

— На какие мысли это вас наталкивает?

— Доктор Асама был прирожденным дипломатом и умел преподносить горе с выгодой для себя.

Ты качаешь головой.

— Дипломатия сработала здесь, с домом Рае, они как раз пошли на поводу у дипломатии, и уже после, присоединились Латимеры, тоже из дипломатии, а вот с домом Амирас у доктора ничего не получилось, но ему все равно был нужен их яд. Яд двух заарских домов.

— И вы думаете, что он стал убивать их детей?

— Уверена, если поищем, найдем еще трупы, загримированные подо что-то другое. Как мы видим, полиция легко соглашается на условия Дома, деньги и власть решают все.

— Но зачем это нужно? У доктора уже был законный источник яда и стабильное финансирование. Он мог пойти тем же путем и Трийе, рано или поздно Амирас были бы вынуждены прогнуться. Им выгодно сотрудничество не меньше чем нам. Если только… Доктор же не своими руками это делал, а руками Рафаэля Элевана, видимо, после смерти Морин и доктора, тот уже окончательно потерял рассудок и просто не смог остановиться. Гереро смотрит на терминал и хмурится.

— Простите Анна, секретарь суда ответила, я должен согласовать ордер на арест Рафаэля, мы можем продолжить наш разговор позже?

Ты встаешь и идешь к двери, выходишь в коридор и застываешь, ты не понимаешь, куда тебе теперь идти. Офис отдела экспертизы напоминает лабиринт. Между ячейками то и дело летают снежки из коричневой, дешевой бумаги, так сотрудники развлекаются. Ты слышишь сигналы оповещения, видишь как мигают десятки экранов терминалов. Вспыхивают и гаснут уведомления, иногда их так много, что они светятся над головами, как нимбы. Сети экранов похожи на зернистые миражи в пустыне Арради, дрожат и рассыпаются.

Ты с трудом находишь Ольгу, она сидит в угловом кабинете, подходишь к двери и стучишь. Она не отрывается от бумаг, перед ней стопка отчетов, коричневые листы исписанные мелким почерком. т ыоткрываешь дверь и заходишь.

— Я вернулась к тому, с чего начала, избитые девушки, — говорит Ольга. — Если Рафа Элеван был в Трийе почти неделю, то он не мог их избить. Кто остается? — Ольга смеется. — Халисс Рае?

— Он этого не делал! — устало вздыхаешь ты.

— Потому что он так сказал? — спрашивает Ольга, выпрямляется и откидывается на спинку кресла. — Или потому что ты хочешь ему верить? Ведь у вас не принято лгать глашатай Ее Величества, да? Даже если она бывшая!