Санаторий

Элин вздрагивает и машинально сжимает тонкую серебряную цепочку, отбрасывая руку брата.

– Так что вы думаете об этом отеле? – Айзек убирает руку и обводит рукой зал.

Элин каменеет. Ей знаком этот тон – Айзек хочет проверить ее реакцию. На подчеркнутый минимализм, на то, что раньше здесь был санаторий… Хочет, чтобы она почувствовала себя неуютно.

– Потрясающий. Уникальный.

Элин убирает волосы с лица и осознает, какие они короткие. Это новое ощущение – она постриглась после смерти матери.

– А ты, Уилл? На взгляд архитектора?

Оказавшись на знакомой почве, Уилл говорит все слова, которые ожидала услышать Элин, и даже больше – ясный, продуманный дизайн, превосходная сдержанность. Пока он говорит, Элин наблюдает за Айзеком.

В чем-то он не изменился. Его внимание уже блуждает, взгляд незаметно перемещается на нее. Этот взгляд о многом говорит: что Уилл его утомил, и Айзек знает, что она в курсе, а Уилл – нет. Айзек – хозяин положения.

Через несколько минут Уилл поворачивается к ней.

– Элин, я спрашивал Айзека, как он сделал предложение.

– Да, – откликается она, – я…

Но завершить фразу ей не удается.

– Весьма утилитарно… Я бы так это описала. Положил кольцо в мой лыжный ботинок.

Лора. Она стоит за спиной Айзека. Улыбающаяся, слегка раскрасневшаяся. Она быстро обнимает Элин и тут же отходит, приветствуя Уилла.

По лицу Уилла Элин может сказать, что он оценил Лору по достоинству, хотя и старается этого не показывать. Элин ощущает укол ревности. Она видела фотографии Лоры, но они не воздавали ей должного – невеста брата из тех людей, которые вживую производят совсем другое впечатление. У нее резкие и яркие черты: темные глаза, идеально ровная челка над густыми, четкими бровями.

А она изменилась. Появились стать, самообладание, которого раньше не было. Элин помнит Лору более расслабленной, с безыскусным открытым лицом. А теперь она явно сдержанна.

И Элин никогда так не оделась бы, думает она, стараясь не пялиться на претенциозный наряд: серые джинсы с высокой посадкой и несколько жилетов, один на другом, а поверх всего – вязаный салатовый кардиган. На шее небрежно повязан серый шарф, запястья увешаны серебряными браслетами.

– Простите, что не сообщили раньше, – поводит плечами Лора. – Все решили в последнюю минуту.

Это явное преувеличение. Элин получила приглашение месяц назад – посылку с запиской на яркой бумаге, приклеенной к матовому минималистичному буклету:

«Мы празднуем помолвку. Здесь… – Стрелка указывает на буклет. – Вам нужно только заплатить за билеты – Лора работает в отеле. Дай знать, что ты решила. Мой телефон у тебя есть. Айзек».

Приглашение было полной неожиданностью. С тех пор как четыре года назад Айзек уехал в Швейцарию, они редко контактировали. Несколько имейлов, редкие телефонные звонки. О своей жизни он рассказывал фрагментарно – что познакомился с Лорой, читает лекции в Лозаннском университете – и все на этом. Месяцами о нем не было ни слуху ни духу.

Он не приехал даже на похороны матери под нелепым предлогом: якобы не может бросить работу. Несчастный случай со студентом. От горьких и сердитых воспоминаний у нее встает комок в горле, словно кусок жесткого мяса, которое невозможно проглотить.

Лора изучает ее с озадаченным выражением лица.

– Ты выглядишь… – она прерывается, подбирая слова. – Насколько я помню…

И снова умолкает.

– Что такое? – ершисто откликается Элин. – Что ты помнишь?

Лора лениво улыбается:

– Да так, ничего. В конце концов, прошла целая вечность.

Уилл бросает на нее резкий взгляд. И Элин понимает почему – она не сказала ему, что знакома с Лорой. Что у них есть собственная история.

– Мы тут подумали, а не поужинать ли нам сегодня вместе? – говорит Айзек. – Если вы устали, можем отложить на завтра.

– Нет. Мы с удовольствием. Во сколько?

Элин краснеет, смущенная своим рвением.

– Часов в семь? – Он смотрит на Лору, и она кивает. – А до того устроим вам экскурсию. Я…

Он так и не заканчивает предложение. Раздается громкий удар и звон разбитого стекла. В зал врывается ледяной ветер. Приглушенный гул голосов обрывается.

Настает полная тишина.

Элин с колотящимся сердцем оборачивается. Боковое окно раскачивается на петлях. Пол усыпан осколками стекла, под белыми лилиями растекается лужа.

Элин понимает, что ничего страшного не случилось – просто от ветра распахнулось окно и сшибло вазу, но пульс все равно скачет, по телу растекается адреналин. Элин сжимает кулаки, и ногти впиваются в ладонь.

Тут же появляется работник отеля и закрывает окно, отводит людей от осколков. Элин расслабляет руки и смотрит на них.

На ладонях остался отпечаток ногтей.

Идеальные полумесяцы.

9

Снаружи бушует буря. Ветер яростно швыряет в стекло снег. Но Лоре это не мешает. Она умело ведет их по отелю, устроив безупречную экскурсию. От ресторана к залам для отдыха, от библиотеки к бару.

И везде стекло, строгие белые стены, аскетичный дизайн.

Лора останавливается в конце коридора и распахивает дверь.

– И наконец, спа-комплекс.

Комната администратора огромная, стена за стойкой отделана плитами серого мрамора с темными прожилками. С потолка над стойкой свисает очередная абстрактная инсталляция – сложный узел металлических проводов и крохотных лампочек.

Лора проводит пальцами по стене.

– Вся отделка из мраморной штукатурки. Она состоит из мраморной крошки и известковой шпаклевки. А результат похож на… замшу. Она меняется в течение дня в зависимости от освещения. Подобного эффекта пытались добиться и на стенах санатория – они матовые, чтобы уменьшить отражение и не раздражать пациентов, но все равно светлые.

Несмотря на обширность пространства и высокие потолки, здесь невыносимо жарко, густой воздух насыщен запахами мяты и эвкалипта. Взгляд Элин останавливается в углу. Там к потолку подвешен еще один стеклянный ящик. Внутри его шлем с козырьком, сделанный как будто из стекла. Она подходит ближе и читает надпись внутри.

«Санаторный шлем. Переделанный шлем пожарного, использовавшийся для укрепления мышц шеи».

Айзек следит за ее взглядом.

– Часть «исторического контекста», – он показывает пальцами кавычки. – Такие есть во всех общественных пространствах. Артефакты из санатория.

Элин обескураженно кивает.

Лора шепчет что-то женщине за стойкой и поворачивается к ним.

– Марго, администратор спа-комплекса, позже покажет вам тут все подробнее, а я пока покажу бассейн. Это нечто особенное.

Она говорит громко, по-хозяйски. Как заместитель управляющего отелем, она привыкла командовать.

Элин представляет ее с постояльцами и персоналом. Как она отвечает на вопросы. Раздает указания. При взгляде на Лору ее охватывает замешательство: они и правда ровесницы? Лора кажется старше, взрослее, настоящим лидером. Хотя, может, она всегда такой была.

Элин вспоминает их первую встречу – восьмилетнюю Лору, маленькую и гибкую, с двумя густыми косичками за спиной. Лора с самого начала знала свою роль в мире: командир и планировщик; именно она придумывала игры и раздавала роли. Ты будешь русалкой. А я – пиратом. Другие дети соглашались, им ужасно хотелось поучаствовать в игре.

Элин понимала почему – Лора обладала энергетикой, которой никогда не было у нее самой. Ну и плевать.

Лора была уверена в том, кто она. Всегда крепко стояла на ногах, и Элин завидовала этой твердости. Сама она была полной противоположностью – слишком волновалась по пустякам, слишком переживала. Не слишком ли тихо она себя ведет? Не слишком ли шумно? А может, она недостаточно интересна?

И все же эти различия никогда не вставали между ними. Обе дорожили своей дружбой, но в особенности Элин, потому что Лора была ее первой настоящей подругой. Первой девочкой, которая понимала ее и не пыталась изменить, не смеялась над ней из-за того, что она не похожа на других.